"Фантастика 2023-185". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Буторин Андрей Русланович

Пятиборец, видимо, понял это и не стал дальше разводить ребусы.

— Да потому, что есть личный! — Он нагнулся, щелкнул каким-то замком, и глазам Михаила явилась пластиковая канистра, почти полная прозрачной жидкости.

— Посуда имеется? — деловито спросил владелец.

— Найдем! — ожил Зверев. — Ну, Андрюха, спасибо! Я твой должник.

— Да чего там, — отмахнулся Старостин. — Святое дело, можно сказать… Кстати, идем-ка, еще что покажу.

Они прошли в продуктовое хранилище.

— Во-он там, — прапорщик показал в полутьму, — у нас уголок досуга оборудован. Мы там девок парили тайком от начальства. Если хочешь — располагайся.

— Ладно!.. Ну, спасибо еще раз. Не забуду!

И окрыленный Михаил устремился на поверхность. Мозг его заработал интенсивно. Еще бы — столько забот: найти посудину под спирт да завести приличный разговор с Тамарой Викторовной… Это тебе не Юля с Региной, тут подход нужен!..

Но жизнь приготовила Михаилу Звереву приятный сюрприз. Во-первых, пластиковая бутылочка из-под воды нашлась сразу же, а во-вторых, с Тамарой все вышло куда проще, чем думал. А подумать пришлось! Лейтенант немало помучил мозги, прежде чем родил щегольскую фразу: «Тамара Викторовна! Имею честь предложить вам романтический ужин. Возможно, при свечах!..» — однако старался недаром.

Тамара, услышав такое, лукаво подняла брови:

— А у вас, Миша, и свечи есть?

Михаил молодецки выпятил грудь:

— Для такой прекрасной дамы, как вы, найдем!

Свечи на складе действительно были.

Женщина притворно вздохнула:

— Как можно отказать столь галантному кавалеру!..

Когда пошли в глубь тоннеля, Михаил, ощущая, что заветный миг близок, заволновался, начал суетиться:

— Я нарочно вам хотел это место показать. Вы, как человек искусства, оцените романтику… Больше ведь никто не поймет… А это так необычно!

— У вас, Миша, оригинальный вкус.

Ухажер ободрился:

— А вот и свечи! Шампанского, правда, нет, зато есть настоящий спирт. Чистейший! Как слеза.

— Прямо как в «Мастере и Маргарите»… — блеснула эрудицией Тамара Викторовна.

— Чего? — У Зверева с этим было похуже.

— Нет, ничего. — Она улыбнулась. — Знаете, Миша… Мы ведь не ради спирта и свечей сюда пришли, не правда ли? Ну, свечи, так и быть, пригодятся, а вот спирт… спирт, думаю, нам ни к чему…

Честно сказать, лейтенант Зверев, несмотря на вожделение, в глубине души немного страшился — все же дама его была в почтенном возрасте. В брючном костюме она выглядела элегантно, а вот как будет без него?.. Но все сомнения рассеялись — Михаил увидел цветущее, полное женских сил тело, и страсть горячо плеснула ему в мозг.

Тамара Викторовна прежде немного стеснялась своего либидо, рисовавшего ей нескромные картинки, старалась гнать их, но они пролезали в ее сны — точнее говоря, всего одна картина: как ее властно берет, почти насилует здоровенный мужик, настоящий самец. Конечно, никому она о том не говорила, даже дочери… Но когда жизнь перевернулась и в новой жизни возник рядом именно такой мужчина-самец, женщина испытала странное, неведомое прежде чувство: сны ее сбываются. И она поняла, что это судьба. И — будь, что будет!

Мужские пальцы и губы жадно блуждали по ее телу, сладко затомившемуся в ожидании ТОГО САМОГО. Невольная пульсация прошлась внутри, соединяя тайной цепью самые чуткие, самые жаждущие ласки женские точки… Ей так захотелось, чтобы мужские руки сами, без подсказки, нашли эти точки — уж если сбылось одно, пусть сбудется и это… И — о чудо! — все сбылось.

Жаркий рот обхватил ее левый сосок, с силой втянул в себя — и он туго напрягся, налился, словно, вспомнив былое, захотел брызнуть молоком. И тут же крепкие зубы сжали его, а твердые пальцы стиснули правый — жгучая боль пронзила тело, ее стрелы сомкнулись меж ног, и женщине почудилось, что там извергся горячей лавой живой вулкан.

Стон вырвался из ее вмиг пересохшего рта.

Михаил, ослепленный похотью, рыскал руками и губами по телу женщины, сжимал груди, терзал набухшие соски, слыша сладостные стоны, чувствуя, как вздрагивает, нежно льнет к нему изголодавшаяся по мужчине плоть… Он резко сунул руку между ног Тамары, и рука нашла там влажную, горячую долину страсти.

Он сам издал глухой стон нетерпения. Но ничто больше не мешало — и вздыбленное мужское естество погрузилось в живую глубину.

Тамара громко вскрикнула, когда жезл Приапа мощно вошел в ее сокровищницу. Ракитинское ироническое «до пупка» оказалось не так уж далеко от истины. Она уже готова была взмыть в седьмое небо… но их обоих подвело долгое сексуальное голодание. Несколько судорожных сокращений — и Михаил ужаснулся, ощутив, что его «милый друг» вышел из-под контроля. Он попытался удержать негодника, да куда там! «Друг», как из брандспойта, ударил могучим зарядом спермы.

И женщина не удержала неистовый крик, когда горячая струя плеснула в ее лоно. Крик прокатился по гигантскому темному пространству, одна из свечек упала, сбитая чьей-то рукой, пламя другой затрепетало, по стене и потолку забегали причудливые тени…

— Ничего! Ничего! — жарко шептала Тамара на ухо Михаилу, крепко прижавшись к нему. — У нас еще вся ночь впереди!..

7

В эту самую ночь майор Ракитин почти не сомкнул глаз.

Конечно, он понимал, что людям нужна разрядка. Слишком большое напряжение требовало сброса. Поэтому Николай разрешил всем оттянуться по полной, лично следя за тем, чтобы часовые несли службу четко, не отвлекаясь на сладострастные вопли и стоны из ходуном ходивших палаток… Михаил с Тамарой скрылись в подземных чертогах, Алексей со Светой тоже куда-то слиняли, а прочим желающим осталось драть кого-либо из потаскушек, не более одного раза — за этим следили строго.

Спасибо Рылееву! Он, установив посты, составив график караула и, разведя первую смену часовых, подошел к Ракитину:

— Слушай, майор. Я понимаю, дело важное, ребятам надо расслабиться. Кому-то, может, в последний раз: будем смотреть правде в глаза… Но и контроль необходим. Поэтому давай до четырех ночи ты бодрствуешь, после четырех — я. Ну, а с утра все в штатном режиме. Идет?

— Резонно. — Николай кивнул. — Только бдительность, бдительность и еще раз бдительность!

— Ну, об этом можешь не говорить, — усмехнулся капитан…

…Первая половина ночи прошла спокойно. Правда, трудно было привыкнуть к странным ночным шумам дичающего города, совсем не похожим на звуки мирной жизни. Если не считать животного воя, рычания и хрипения из палаток, в округе царили зловещее безмолвие и почти полный мрак. Иногда там что-то недобро вспыхивало, изредка долетали далекие стонущие звуки — эти проклятые зомби перекликались, что ли, между собой?.. Тревожные предчувствия охватывали душу Николая, но ничего покуда, кроме предчувствий, так и не проявилось.

Ровно в четыре майора сменил Рылеев, но, и улегшись, Ракитин долго не мог заснуть, ворочался и думал, что отсутствие женщин плохо, но и присутствие их — тоже мигрень еще та. Конечно, размышлял он, за эту ночь девчонок излохматят так, что им потом дня два лежать пластом, и завтра надо строго-настрого предупредить об этом всех. И, уж конечно, найдутся недовольные, пойдут шепотки: почему этому так, а мне вот эдак… может возникнуть ревность, даже злоба, а оружие у всех в руках… наконец, порево, как пить дать, идет без презиков, и что из этого вырастет, одному Богу известно. Остается уповать на то, что все же спустя месяц-другой с бедой сумеют справиться, карантин кончится, а вместе с тем и ответственность майора Ракитина за человеческие жизни, настоящие и будущие…

Под эти невеселые мысли он заснул, а проснулся как штык — в восемь утра, с тяжелой головой, но и с неотступным осознанием долга: надо строить личный состав, ставить задачу на день… вообще надо, чтобы люди были постоянно заняты, — эту нехитрую истину Николай усвоил еще курсантом. Только женщинам следует дать отдых по уважительной причине.

У входа в душевую он столкнулся с Михаилом, помятым, но довольным, — ну, тут все ясно.