Боевая Академия: Книга Судьбы (СИ) - "Непьющий философ"

Секунды три Элис молчала, потом шагнула вперед, сорвала с пиджака бейджик со своим именем, и приложила его к стеллажу. Магическая защита тут же исчезла.

— Надо же, как все просто, — Алиса тут же протянула руку, взяла фолиант, и уселась прямо на пол, скрестив ноги по-турецки. — Ну-с, посмотрим, что тут у нас.

— Подожди! — Элис схватила ее за руку. — Сначала надо решить…

— Что решить?

Они замолчали, вдруг без труда поняв друг друга.

— Ты или я? — тихо спросила Элис.

— Я, — ответила Алиса. — Так будет правильно.

— Ничего не правильно.

— А как тогда по-твоему?

— Ты не можешь умереть… — голос Элис дрожал. — Это должна быть я. Алиса, мы с тобой — одно целое, у нас общее прошлое, общее воспоминание, по сути мы один и тот же человек. Я пыталась тебя заменить… но ничего не вышло. Я ошибка, меня не должно быть в природе, мое появление — чистая случайность, не предусмотренная никакими правилами. Так позволь мне сделать хотя бы то единственное, что я могу сделать. Пожалуйста, сестренка, ты даже не представляешь, как мне тяжело. Прошу тебя, дай мне уйти с достоинством.

По ее щекам текли слезы, и такие же слезы бежали по щекам Алисы. Не говоря больше ни слова, две Безумные обнялись, несколько секунд держались в таком положении, потом отодвинулись друг от друга, и вместе, двумя руками, открыли сини фолиант Книги Судьбы.

Как раз в этот момент Сезам наносил последний удар по общежитию, грозивший превратить его в кучу обломков. Как раз в этот момент на Диму, который выползал из-под завалов учебного корпуса, падала большая молния, посланная одной из тучек. Как раз в это время град снарядов разрушил укрепление, где прятались близнецы, а Милашка падала на землю мертвая, пораженная в грудь синим, режущим все на своем пути лучом. Как раз в этот момент глаза Влада закрылись, и оборотень погрузился в вечную тьму, где не было ни сует, ни мирских забот. И как раз в этот момент поток огненной лавы хлынул по каменным ступеням внутрь Хранилища, чтобы сжечь без остатка все, что находилось внутри.

"Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко" — почему-то подумала Алиса как раз в этот момент, и ее сознание поплыло по мягким волнам магического пространства, где Книга с нетерпением ожидала свою жертву.

**************

Если бы позже у Димы спросили, что он чувствовал в тот момент, он бы затруднился ответить. Последнее, что помнил староста — это то, как он окровавленными руками отвалил большой кусок стены, который придавил его к земле, и перевернулся на спину, чтобы в последний раз посмотреть на солнце. Хотя из-за присутствия Сезама даже это последнее желание вполне могло обломаться, так как злобная туча закрыла собою все, даже великое светило.

Когда человек умирает, он не переносится в небесное пространство, к ангелам, и не превращается в бесплотный дух, который будет бродить по земле еще сорок дней, как утверждает христианская религия. Когда человек умирает, он просто перестает существовать, душа исчезает, и наступает полное Ничто. Поэтому Дима слегка удивился, когда обнаружил, что продолжает думать о солнце, которое не сможет увидеть, даже несмотря на то, что по всем параметрам уже не должен был думать ни о чем вообще.

Потом второкурсник вдруг осознал, что непрерывно смотрит в какую-то блестящую точку у себя под носом. Это стало началом — Дима моргнул, и осознал, что блестящая точка — это всего-навсего солнечный зайчик, весело пляшущий на стене Академии. Не поворачивая головы, он осторожно ощупал себя с ног до головы, и удивился еще больше, когда понял, что по-прежнему состоит из плоти и крови, причем никаких повреждений плоти не наблюдается, и даже одет он в повседневную летнюю форму, которую носят студенты БАМа.

"Ёлы-палы!" — была первая мысль.

Вокруг раскинулся прохладный, пустой коридор первого этажа. Не веря своим глазам, Дима решился покрутить головой, потом сделал шаг, и вытянул руку, ощупывая стену. Все это было более, чем реально — прикосновения, запахи, и даже какие-то голоса, что бубнели на третьем этаже в кабинете Богданова. Это был не сон, не обман, не галлюцинации, а самая, что ни на есть, р-е-а-л-ь-н-о-с-т-ь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

"Так я жив или умер?" — теперь уже в голову пришел вопрос. "Но если умер, то почему тогда все равно здесь, в Академии?"

Продолжая ничего не понимать, он вышел в просторный холл, посмотрел через распахнутые входные двери на голубое небо, втянул носом запах краски, оставшийся после недавнего ремонта. Сзади на лестнице раздались торопливые шаги.

— Я так и думала, что ты здесь.

— Алиса! — Дима обернулся. Безумная стояла на верхней ступеньке, и улыбалась. — Алиса!

— Тихо-тихо, ты чего орешь на всю школу, — она сбежала вниз, легко и непринужденно. — Димыч, честное слово, иногда мне за тебя стыдно больше, чем за себя.

— Алиса! — не помня себя от радости, он сграбастал ее в объятия. — Ты жива!

Удивленная и даже слегка растерянная от такого шквала эмоций, Алиса мужественно терпела проявление любви ровно одну минуту, после чего начала решительно вырываться.

— Так, если мы будем встречаться, то у меня первое условие — не зажиматься в общественных местах. И не вздумай начать меня целовать на остановке, или еще где люди могут увидеть, я тебе сразу башку откручу.

— Ладно, — Дима глупо улыбнулся. — А где это мы?

— То есть как это где? В Академии, конечно же, — видя, что он ничего не понимает, Алиса поманила его к дверям. — Пошли, сейчас все расскажу.

Растерянный, счастливый и даже не думающий спорить, второкурсник послушно поплелся за ней. В полном молчании они пересекли аллею, и сели на одну из лавочек, стоящую под деревьями в холодном теньке. Алиса заложила руки за голову, и потянулась.

— Какое сейчас число?

— А?

— Число, спрашиваю, какое.

— Вроде бы было двадцать девятое июля, — Дима привычно достал из кармана мобильник, чтобы узнать точно. — Да, именно так.

— Значит, сработало, — Безумная улыбнулась. — Жаль, что мы не перенеслись во времени назад, можно было бы продлить каникулы.

— Алиса, хватит шутить! Объясни, что это за фокус такой? — Дима начал выходить из себя, что делал каждый раз, когда она перескакивала с темы на тему. — Мы же только что все… все…

— Сдохли, ты это хотел сказать?

— Ну, да. Так почему мы сейчас живы?

— Потому что мы с Элис переписали строчку в Книге Судьбы.

Дима замолчал, но когда до него дошел смысл сказанного, то чуть не выронил телефон.

— Вы что????

— Переписали строчку, — повторила Алиса, с удовольствием вдыхая запах раскинувшего над ними ветки каштана. — Это и была та самая безумная идея, про которую я говорила. Она появилась у нас еще до осады Академии, но по определенным причинам мы с Элис не хотели ее использовать, пока не будут самые крайние меры.

На этот раз Дима понял сразу.

— Значит, Сезам не появлялся? И Академию не крушил?

— Нет, не появлялся. И, соответственно, нас тоже не убивал. Сейчас с нами происходит то, что должно происходить: два часа дня, мы только что пообедали, и вышли с тобой прогуляться, потому что ты жмот, и зажал денег сводить меня в кафе.

— Значит, вы переписали строчку в истории Академии? — сердце у Димы почему-то забилось очень быстро.

— Нет, не Академии.

— Сезама?

— Нет.

— Меня? Или тебя?

— Это была первая мысль, но Элис быстро поняла, что она не дает… эм… скажем так, всех возможностей, которые бы хотелось увидеть, когда будет результат.

— Тогда кого?

Алиса подмигнула ему, и вдруг стала серьезной.

— Ты помнишь Марка Петрова?

— Этого урода? Конечно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот! А больше о нем никто не помнит, потому что его никогда не существовало. Дима, мы переписали строчку в истории судьбы Марка. Он умер сразу после рождения, от острой сердечной недостаточности. И дальше все моменты с его участием или вырезаны, или заменены аналогичными, но безопасными для истории.

— И что это значит?