Древо исчезающих времен - Василий Головачёв

Разговор с мамой Ясеной получился действительно интересный, хотя убедить сына в его экстраспособностях, якобы просчитанных еще до рождения медиками родильного дома, ей не удалось.

— Почему-то я вовсе не чувствую себя исключительной личностью, — сказал Ивор, когда они уже заканчивали часовую беседу.

— Это меня радует, — сказала Мириам, почти не принимавшая участия в разговоре: она пришла уже в конце, когда Ивор выяснил практически все подробности своего рождения и воспитания. — Ваш сын — просто чудо, но слишком открыт и непосредственен. Я бы хотела немного позаниматься его воспитанием.

Ясена с некоторым сомнением посмотрела на Мириам, державшуюся подчеркнуто строго и серьезно.

— Что ж, возьмись, девочка. Надеюсь, это поможет ему оценить мир с другой стороны.

— И все же ты не объяснила мне, что за программа вложена в меня, — упрямо заявил Ивор. — Чего мне бояться или чему радоваться.

— Не программа, — мягко возразила Ясена, — а возможности. И тебе надо очень постараться, чтобы их реализовать.

— Но я их не вижу! Не чувствую!

— Их надо разбудить.

— Как?!

— В принципе это могут сделать специалисты Центра нетрадиционной медицины у нас в России или в Мексике, там у меня есть друзья. Но мы с отцом считаем, что твой пси-резерв должен проснуться в естественных условиях, без технологической помощи.

— Почему же он до сих пор не проснулся?

— Ты не готов, сынок, — мягко проговорила Ясена. — Большие возможности — это прежде всего большая ответственность, твердая воля, способность предвидения каждого действия, великая доброта, наконец.

— Что же, по-твоему, я злой? — нахмурился Ивор.

— Ты добрый, обладаешь хорошей интуицией и даже бываешь тверд в намерениях, хотя отец называет это твое качество упрямством, но ответственности тебе еще не хватает. А природа не ошибается. Если она не дает прямого выхода к высотам знания и деяния, значит, так надо. Потерпи немного.

— Мы потерпим, — пообещала Мириам. — Я беру над ним шефство, если не возражаете. Он обязательно вырастет над собой и станет великим человеком.

— Не сомневаюсь, — проговорила Ясена, пряча сомнения на дне глаз. — Только не забывайте: чтобы добиться успеха в этом мире, одного стремления к цели недостаточно, нужны еще хорошие манеры.

Ивор с любопытством посмотрел на мать, повторившую известное высказывание Вольтера, но в слегка подправленном виде[38]. Она не была уверена в правильности подхода сына к проблеме и сомневалась в его выборе. Но она была матерью и имела право на сомнения.

Он перевел взгляд на Мириам. По ее виду нельзя было судить, поняла ли она намек мамы, однако Ивор почему-то был уверен, что поняла. В уме Мириам отказать было невозможно, как, впрочем, в красоте и решительности.

Они попрощались с Ясеной, выслушали ее напутствие тщательней продумывать каждый свой шаг, и Мириам в кабине такси пожаловалась спутнику:

— Я ей не понравилась. Как ты думаешь, почему? Наговорила лишнего?

— Во-первых, ты ей понравилась, — запротестовал Ивор. — Иначе она никогда бы не доверила тебе взять шефство надо мной. — Он улыбнулся. — Вообще ты меня иногда поражаешь. То ты совсем девчонка, то мастер воинских искусств, то серьезная дама-воспитательница.

— Спасибо, — фыркнула Мириам. — Серьезность — не всегда положительное качество. Как бы сказал мой папаня: серьезность — последнее прибежище заурядности. Чем ты еще меня утешишь?

— Во-вторых, мама беспокоится за меня и не хочет, чтобы я рисковал жизнью, что вполне естественно.

— Может быть. Моя мама тоже такая, хотя всегда мне все разрешала. Слушай, давай я тебя с ней познакомлю? Она сейчас на Марсе, в Зурбагане, строит какой-то завод.

— Нам же надо идти к Полуянову. Разве что потом, после встречи, если получится.

— Я совсем забыла о приглашении комиссара, — поморщилась Мириам, оглядываясь на пинасс, мчавшийся за их такси в некотором отдалении. — Летим ко мне домой, переоденемся в уники понадежней и пойдем к комиссару. Надеюсь, он расскажет правду о твоем отце и отдаст дриммер.

— А если нет?

— Что-нибудь придумаем, — беззаботно махнула рукой дочь Ромашина.

Глава 8

В здании Управления аварийно-спасательной службы Ивор бывал всего два или три раза, да и то в детстве, когда отец брал его с собой. На сей раз молодой квистор летел туда не как свободный посетитель, а как человек, не имеющий права отказаться от посещения, которому пришел официальный вызов. Впрочем, вины за собой он не чувствовал (приключение на Венере с погоней и стрельбой было инсценировано неизвестными лицами, он только защищал свою жизнь) и летел на встречу с комиссаром с легкой душой. Идея Мириам «надавить» на Полуянова казалась невыполнимой, поэтому ситуация должна была разрядиться сама собой, а о том, что они будут делать дальше, Ивор не задумывался.

Дочка Ромашина посещала Управление, в котором располагалась и служба общественной безопасности, гораздо чаще своего спутника и тоже особенно не переживала за исход встречи с комиссаром. К тому же там у нее были свои связи, друзья и приятели, которые могли помочь при необходимости.

Добирались они, однако, не воздушным транспортом, а веткой метро, код выхода которой был известен Мириам еще со времен работы отца комиссаром, поэтому полюбоваться на огромное, сложное, гармоничное, красивое здание УАСС не пришлось.

В коридорах Управления было немноголюдно, тихо, солнечно (потолки излучали натуральный дневной свет), витали приятные лесные запахи. Скоростной лифт доставил прибывших из зала метро на сто первый этаж здания, где располагался кабинет комиссара наземной службы безопасности, они вышли и остановились перед прозрачной перегородкой, за которой начинался коридор с двумя десятками дверей, ведущих в служебные модули руководителей Управления разного уровня.

В глубине прозрачного материала перегородки высветилась надпись: «Прошу прощения. Чем могу быть полезен?»

— Мы по вызову комиссара, — ответила за Ивора Мириам.

Надпись погасла, появилась другая: «Еще раз прошу прощения, мисс, но в моем формуляре стоит лишь фамилия Жданов. Вашей фамилии нет».

— А если мы вместе?

«Это исключено. Комиссар ждет Ивора Жданова».

— Обратись к нему, он разрешит.

«Уже обратился, но ответ вас не обрадует. Вам придется подождать своего спутника в уголке отдыха. Налево по коридору, пятнадцать шагов. За вами поухаживают».

— Спасибо, цербер! — сердито бросила Мириам, поглядела на Ивора. — Придется тебе выкручиваться одному. Если что не так — дай знать, я буду ждать тебя здесь до упора.

Ивор кивнул.

«Проходите, пожалуйста», — зажглись два слова в толще перегородки, и тотчас же в ней образовался прямоугольник входа.

Мириам удержала Ивора за руку, шепнула на ухо:

— Не нравится мне это. Будь внимателен!

— Буду, — пообещал Ивор, сам чувствуя легкое беспокойство, и шагнул в дверь.

В коридоре прямо из воздуха сформировался крепкий мужчина в сером унике — фантом инка, обслуживающего зону службы безопасности.

— Идемте, я вас провожу.

Он зашагал вперед как живой человек. Ивор оглянулся на Мириам и двинулся за провожатым.

Дверь в кабинет комиссара с табличкой «Федор Полуянов. Комиссар НФСБ-2» располагалась в тупике другого коридора, перпендикулярного входному. Дверь открылась. Ивор вошел.

Рабочий модуль комиссара мало чем отличался от кабинета отца: те же янтарные стены с проступающими в глубине «пчелиными сотами» с искрами света внутри, тот же матово-черный пол, «облачный» потолок, кокон управления зоной связи, вириал инка, столик в углу с тремя креслами. Ничего лишнего, если не считать старинного плоского портрета какого-то человека на стене.

— Проходи, садись, — сказал Федор Полуянов, сидевший в коконе за полупрозрачным «лепестком». — Я сейчас освобожусь.

Ивор сел в одно из кресел, с любопытством разглядывая портрет на стене и гадая, кому он принадлежит. Волнение, поднявшееся в душе при подходе к рабочему модулю комиссара, слегка улеглось, но все же некий душевный трепет остался. Ивора не каждый день вызывали в службу общественной безопасности, и пустяками эта служба не занималась.

Кокон оперативно-компьютерной системы раскрылся как своеобразный тюльпан, из него вылез Полуянов, приглаживая волосы на висках. Достал из скрытого в стене бара бутылку тоника, отпил пару глотков и поставил обратно, не предложив гостю. У Ивора внезапно заныло под ложечкой: он только теперь уловил настроение друга отца, и оно явно находилось в миноре.

— Рассказывай, — сказал Полуянов, останавливаясь у кресла; садиться комиссар не стал. — Сиди, — остановил он попытку молодого человека встать.