Молот Люцифера - Ларри Нивен

— Так почему АЭС вызывает у тебя такую ненависть? — спросил Хукер. — Может быть… может быть, нам все же не следовало бы трогать ее.

Алим бросил на Хукера взгляд. Ты все начинаешь сначала, читалось в этом взгляде.

— Она — это слишком, неужели ты не понимаешь? — сказал Оуэн. — Когда есть атомная энергия, появляются люди, думающие, что все проблемы можно решить с помощью технологии. Все дальше и дальше. Ситуация будет неуклонно ухудшаться. У тебя есть энергия, ты ее используешь, но вскоре тебе понадобится еще больше энергии, уже нельзя обойтись без нее. И ты должен теперь добывать — вырывать! — из земли уголь — по десять миллиардов тонн в год! Загрязнение окружающей среды. Громадные прогнившие до самой сердцевины города. В городах — гетто. Неужели ты не понимаешь? Атомная энергия дает возможность, причем без труда, жить в отрыве от природы. На некоторое время. Но в конце концов обнаруживаешь, что баланс природы нарушен, что вернуться в нее уже невозможно. Молот дал нам шанс вернуться к естественной жизни, восстановить свое родство с Землей…

— Ладно, ладно, черт побери, — сказал Хукер. — Бери двести людей, две мортиры и дуй шестерить эту электростанцию. Обязательно сообщи Пророку, куда и зачем ты отправляешься. Может, тогда он заткнет глотку и даст мне возможность заняться делами, — Хукер посмотрел на карту. — Действуй, Оуэн. А мы двинемся на настоящего врага. — Хукер подумал, что Оуэн крикнет добровольцев и улыбнулся. Психи уйдут с Джерри, и на некоторое время его, Хукера, оставят в покое.

Комната, куда Адольф Вейли привел Тима Хамнера, показалась Тиму прекрасной. Хотя в ней и было весьма тесно: сквозь стену, изгибаясь, проходило множество кабелей, кабели разветвлялись, их разветвления разветвлялись снова — и на потолке уходили в металлическую плиту с отверстиями. Но в этой комнате горели лампы — лампы электрического света! Вдоль двух стен тянулись аккуратно покрытые зеленой эмалью пульты управления: циферблаты, шкалы, переключатели, сигнальные лампочки. Ни пылинки — чистота, как в операционной.

— Что это? — спросил Тим. — Главный пункт управления?

Вейли рассмеялся. У него постоянно было веселое настроение, ни о каком «синдроме беды» он и не ведал. И ко всей этой технике он относился с подчеркнутой небрежностью. Гладкое, как у ребенка лицо — поэтому Вейли казался моложе, чем был на самом деле. Обитатели Твердыни в большинстве отпустили бороды. — Нет, просто аппаратная, — сказал Вейли. — Но это единственное помещение, которое мы можем предоставить вам для ночлега. Э… если вы начнете нажимать здесь разные кнопки, это не будет умным поступком, — он чуть улыбнулся, стараясь не особо выказывать этой улыбки.

Тим засмеялся.

— Не стану я нажимать никаких кнопок. — Он с восторгом оглядывал огнетушители, гнезда подмигивающих лампочек, толстенные кабели — все точно там, где оно должно находиться, все поблескивает мягко, отраженным светом.

— Свой спальный мешок оставьте вон там, — сказал Адольф. — Здесь будут спать еще и другие люди. Вряд ли вам придется здесь находиться подолгу. Здесь часто бывают дежурные операторы. А иногда им приходится делать свою работу быстро — очень быстро, — улыбка Адольфа увяла. — Часть этих кабелей — высоковольтные. Очень высокое напряжение. Так что вы здесь постарайтесь бывать пореже.

— Конечно, — ответил Тим. — Скажите мне, Дольф, в чем здесь заключается ваша работа? — Вейли выглядел слишком юным для инженера, но и на строительного рабочего отнюдь ее походил: не то телосложение.

— Я — на обучении. Учусь работать с силовыми системами, — сказал Вейли. — Что означает, что такие как я, должны делать все. Разместились? Тогда пошли. Мне сказали, чтобы я вам все показал и помог разместить оборудование.

— Хорошо… Что под эти подразумевается — «делать все»?

Вейли пожал плечами:

— Когда наступает моя смена, я сижу в зале пункта управления, пью кофе и играю в карты. Так я сижу, пью и играю, до тех пор, пока дежурный оператор не решит, что появилась какая-то работа. Тогда я иду и делаю ее. Этой работой может быть все, что угодно. Считывать показания приборов, тушить пожар. Менять положение переключателей. Заменять электронные лампы. Устранять обрыв в кабеле. Все, что угодно.

— Значит вы для инженеров что-то вроде робота-автомата.

— Инженеров?

— Для дежурных операторов.

— Они не инженеры. Они просто научились этой работе, делая то, что делаю теперь я. Когда-нибудь и я стану оператором — если останется что-нибудь, чем нужно будет управлять. Черт, Хоби Латмэн уже начал, одевая снегоступы, уходить в Сьерру: измерять толщину снежного покрова, чтобы узнать, насколько здесь может к весне подняться уровень воды. Латмэн — это главный оператор.

Они вышли из здания. Покрытый грязью двор. Неясно вырисовывались возведенные вокруг высокие земляные дамбы. На дамбах работали люди, укрепляя их. Другие усиливали бетоном кессоны. Благодаря дамбам и кессонам сан-иоаквинская АЭС и продолжала существовать. Еще кто-то выделывал нечто непостижимое с грузоподъемниками. Лихорадочная деятельность людей казалась хаотической, но в то же время было видно, что каждый знает, что он делает.

У Тима возникло странное ощущение уязвимости: стоять вот здесь и знать, что вода снаружи, за дамбами, возвышается на тридцать футов над твоей головой. Окруженный со всех сторон нарытыми бульдозерами дамбами, ядерный центр Сан-Иоаквин представлял собой не просто остров — это был остров, находящийся ниже уровня моря. Просачивающуюся сквозь земляные плотины воду откачивали с помощью насосов. Одна лишь большая пробоина в дамбах, один лишь день без электроэнергии, необходимой для работы насосов — и АЭС перестанет существовать.

Когда-то в таком положении находилась и Голландия. И то, чего всю жизнь опасались голландцы, случилось. Немыслимо, чтобы Голландия уцелела, после волн цунами, последовавших за Падением Молота.

— Мне кажется, что наилучшее место для установки вашей радиоаппаратуры — одна из башен охлаждения, — сказал Дольф. — Но они сейчас фактически отрезаны от самой электростанции. — Он вскарабкался по лестнице, ведущей на вершину дамбы и указал жестом. Отделенные от дамбы пространством воды в сто футов, неясно вырисовывались башни охлаждения. Четыре такие башни тоже были почти полностью залиты. Каждая башня была увенчана огромным белым плюмажем: пар. Пар уходил в небо, истончаясь, разрежаясь по мере подъема, и, наконец, исчезал полностью.

— Электростанцию они разыщут без особого труда, — сказал Тим.

— Это точно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});