Воспоминания о прошлом Земли. Трилогия - Лю Цысинь

она прожила восемь десятков лет и умерла в сто пятом году.

– Жаль, что не довелось встретиться… В каком возрасте ты вышел из тюрьмы?

– В девятнадцать.

– Чем потом занимался?

– Всем подряд. Поначалу ничего не попадалось, и я снова занялся жульничеством, но понемногу перешел на законный бизнес. Заработал денег, понял, что приближается Великая падь, и лег в гибернацию. Я и понятия не имел, что позже дела наладятся. Просто хотел встретиться с тобой.

– Наш дом по-прежнему стоит?

– Аренду земли под жилыми домами продлили сверх обычных семидесяти лет, но я недолго прожил там – дом снесли. Потом мы купили другую квартиру, и этот дом по-прежнему стоит, но я его давно не видел. – Ши Сяомин указал на окружающие их постройки. – В городе живет меньше одного процента населения по сравнению с нашей эпохой. Знаешь, отец, какая собственность в этом мире самая бесполезная? Вот эти самые дома. Я знаю, отец, ты всю жизнь пахал, чтобы заработать на квартиру, но сегодня почти все здания заброшены. Выбирай любое и живи не хочу.

Наконец Ло Цзи удалось влезть в разговор:

– И все проснувшиеся живут в старом городе?

– Конечно же, нет! Они живут за городом – здесь слишком пыльно. Но основная причина в том, что тут просто нечего делать. Разумеется, не стоит слишком отдаляться от подземного города – нам нужна энергия.

– А чем вы тут занимаетесь? – спросил Ши Цян.

– Сам подумай. Чем таким мы можем заниматься, что недоступно детишкам? Фермерским хозяйством! – Ши Сяомин, как и другие проснувшиеся, привык называть современных людей «детишками».

Автомобиль пересек границу города и покатил на восток. Слой пыли на дороге стал тоньше, показался бетон автострады. Ло Цзи узнал ее – это была старая дорога между Пекином и Шицзячжуанем. По сторонам лежали барханы песка, между которыми проглядывали старые постройки. Равнины северного Китая превратились в пустыню. Однако в небольших оазисах, окруженных редкими рощицами, теплилась жизнь. Ши Сяомин сказал, что это поселки проснувшихся.

Они повернули к одному такому оазису – маленькому городку, защищенному от песка кольцом деревьев. Ши Сяомин сообщил, что он называется Новая Жизнь-5. Ло Цзи вышел из машины, и ему показалось, что время откатилось назад: перед ним возвышались ряды шестиэтажных домов; на площадках перед домами старики играли на каменных столиках в шахматы; мамаши возили детей в колясках; стайка мальчишек играла в футбол на лужайке, где жиденькая травка едва пробивалась сквозь песок…

Ши Сяомин жил на шестом этаже. Его жена была на девять лет моложе; она легла в гибернацию в 21-м году Кризиса из-за рака печени. Теперь она была совершенно здорова. Их сыну исполнилось четыре года, и он называл Ши Цяна дедушкой.

Дорогих гостей встретили роскошным обедом: натуральными овощами, курятиной и свининой с близлежащих ферм и даже самогоном. К столу пригласили трех соседей; они, как и Ши Сяомин, легли в гибернацию довольно рано, когда процедура стоила дорого и была по карману лишь сливкам общества. Теперь же, по прошествии более ста лет, все они стали обычными людьми. Ши Сяомин представил одного соседа как Чжан Яня, внука Чжан Юаньчао – того самого человека, которого он обжулил в давно прошедшие времена.

– Помнишь, как ты наказал мне вернуть украденные деньги? Я начал, как только освободился. Так я и встретился с Янем. Он тогда закончил колледж. Мы подхватили идею двух его соседей, открыли похоронное бюро и назвали фирму «Высоко и глубоко». «Высоко» – это похороны в космосе. Поначалу мы запускали в Солнечную систему урны с прахом, а позже отправляли тела целиком. За хорошую плату, конечно. А «глубоко» – это похороны под землей, в шахтах. Сперва мы использовали заброшенные штольни, а потом организовали свои собственные выработки – учитывая, что они заодно могут защитить могилу от любопытных трисоляриан.

Чжан Янь оказался немного старше – на вид ему было лет пятьдесят или шестьдесят. Ши Сяомин объяснил, что Яня разбудили раньше, он прожил более тридцати лет, а потом снова лег в гибернацию.

– А какие здесь у нас права? – поинтересовался Ло Цзи.

– Такие же, как в спальных районах современных городов, – ответил Ши Сяомин. – Мы считаемся удаленным пригородным районом, и у нас есть вся полагающаяся администрация. Здесь живут не только проснувшиеся. Тут есть современные люди, да и из города приезжают, чтобы отдохнуть.

Чжан Янь присоединился к разговору:

– Мы называем современных «стенотыками» – когда они приезжают, то вечно тычут по привычке в стены, чтобы что-нибудь включить.

– Значит, тут неплохо живется? – спросил Ши Цян.

Все подтвердили, что неплохо.

– Но с дороги я видел ваши поля. Неужели вам хватает выручки с урожая?

– А почему нет? Сегодня натуральные продукты – роскошь. Правительство очень хорошо относится к проснувшимся. Можешь жить в комфорте, на пособие, даже если ничем не занимаешься. Но не может же человек сидеть сложа руки! Если кто скажет, что все проснувшиеся просто прирожденные фермеры, так это чепуха. Никто из нас раньше не был фермером; но это все, чем мы можем заняться.

Беседа вскоре перешла к истории двух прошедших столетий.

– Что такое эта ваша «Великая падь»? – Ло Цзи уже давно хотел спросить об этом.

Лица собравшихся немедленно стали серьезными. Заметив, что обед почти завершен, Ши Сяомин не стал возражать против обсуждения этой темы.

– Наверное, вы уже немного поняли за последние дни. Это долгий разговор. После того как вы легли в анабиоз, еще лет десять жизнь шла неплохо, как прежде. А потом, когда экономика отреагировала на перемены, качество жизни стало падать не по дням, а по часам. Обострилась политическая ситуация. Казалось, что мы на военном положении.

– Это происходило не просто в паре стран, – добавил один из соседей. – Процесс охватил всю планету. Люди занервничали; стоило только ляпнуть что-то не то, и тебя сразу объявляли членом ОЗТ или предателем человечества. Никто не чувствовал себя в безопасности. Кинофильмы Золотого века стали показывать редко, а потом и вовсе запретили. Конечно, фильмов было слишком много, и запрет практически не работал.

– Почему запретили?

– Опасались подорвать боевой дух, – объяснил Ши Сяомин. – Так или иначе, народ справлялся, пока хватало продуктов питания. Но дела шли все хуже. Когда доктор Ло проспал уже лет двадцать, повсюду начался голод.

– Из-за перехода экономики на военные рельсы?

– Да. Еще одним фактором стало загрязнение окружающей среды. Законы об охране природы никто, конечно, не отменял, но в те дни царил пессимизм. Люди говорили: «Какого черта охранять эту природу? Даже если мы сделаем из Земли цветущий сад, разве это остановит трисоляриан?» Дошло до того,