Вихри Мраморной арки - Конни Уиллис

И конечно, каждый посчитает своим долгом сказать: «Мне он в тот день сразу показался каким-то странным…»

Но, возможно, никто ничего и не узнает: воскресное собрание корабелов отменили, следующее заседание приходского совета только через неделю, а встреча экуменического сообщества назначена на четверг.

Правда, в среду они с Б.Т. собирались играть в шахматы, но это можно перенести на другой день. Звонить придется днем, пока Б.Т. на работе, и оставлять сообщение на автоответчике. Если говорить с Б.Т. лично, тот сразу почует неладное — они ведь дружат уже столько лет. И нет ни малейшего шанса, что Б.Т. его поймет.

«Да, перенесу шахматы на вечер четверга, после экуменического сообщества, — сказал себе Мэл. — Тогда у меня в запасе будет несколько свободных дней». Впрочем, кого он дурачит? Если он не появится в церкви, то миссис Билдербэк, церковный секретарь, поднимет шум уже в понедельник утром.

«Позвоню ей и скажу, что у меня грипп», — решил Мэл. Нет, тогда она захочет притащить ему куриный бульон и лекарства! Лучше объявить, что пришлось на несколько дней уехать из города по личным делам.

Тогда она заподозрит самое худшее. Подумает, что у него рак, или что он задумал перейти в другую церковь. Но что бы там они ни вообразили — вплоть до кражи приходских денег, — это не идет ни в какое сравнение с тем, что произошло на самом деле.

Снег все сильнее заваливал шоссе. Окна в автомобиле запотели, и Мэл включил стеклообогреватель. Мимо пронесся грузовик, поднимая с дороги вихри белой пыли; в кузове громоздились бело-золотые кабинки колеса обозрения. Целый день на пути попадались машины, нагруженные карусельными лошадками, металлическими конструкциями и разобранными «американскими горками». Интересно, что передвижной парк аттракционов делает здесь, в Огайо, в середине января? Да еще в такую погоду?

Может, они заблудились? «А что, если и им было видение, приказавшее им двигаться на запад, — мрачно подумал Мэл. — Прямо в середине церковной службы? Может, и у них случилось помрачение рассудка во время проповеди?»

Мэл невесело улыбнулся:

Он до смерти перепугал церковный хор. Люди спокойно сидели, уверенные, что до заключительного гимна еще полно времени, когда он вдруг остановился посередине фразы, а его поднятая вверх рука замерла в воздухе.

Молчание тянулось не меньше минуты. Наконец растерянный органист заиграл вступление, и все лихорадочно зашуршали страницами. Прихожане один за другим вскакивали на ноги, поглядывая на него, как на сумасшедшего.

Неужели они правы? Что это было — видение? Расстройство психики? Галлюцинация? А может, всему виной кризис среднего возраста?

Но ведь он пресвитерианец, а не пятидесятник, у него не бывает видений… Прежде нечто подобное случалось с ним лишь однажды, в девятнадцатилетнем возрасте, когда внутренний голос велел ему стать священником. И это точно не было галлюцинацией; к тому же в прошлый раз он всего лишь поступил в семинарию, а не рванул на всех парах неизвестно куда.

То, что произошло сейчас, тоже нельзя назвать видением — ему же не померещился ангел или неопалимая купина… Он просто вдруг почувствовал абсолютную уверенность в том, что слова его проповеди — правда.

К сожалению, позже это ощущение ушло, и вот теперь… Не очень-то приятно находиться в трехстах милях от дома и не понимать, что ты тут делаешь. Особенно когда вокруг бушует снежная буря. Может, у него и правда истерический невроз, и причиной тому — январь?

Мэл ненавидел январь. После того, как убирают рождественские украшения, церковь всегда выглядит неуютной и заброшенной, и даже свет в алтаре кажется тусклым. Нечего ждать, не на что надеяться… Богоявление позади, впереди только Великий пост и уплата налогов. И еще — Страстная пятница. Посещаемость и пожертвования падают, так как половина паствы лежит в постели с гриппом, а вторая наслаждается зимними круизами. И, судя по потерянному виду тех, кто все-таки посещает храм, они жалеют, что тоже куда-нибудь не уехали.

Вот почему он отказался от традиционной проповеди о христианском долге, а вместо этого выбрал одну из старых проповедей об обещании второго Пришествия. Ему очень хотелось встряхнуть прихожан и согнать с их лиц выражение тоски и оцепенения.

«Мы переживаем самое трудное время, — говорил Мэл. — Рождество позади, пора платить по счетам, а зима, кажется, никогда не закончится. Но Иисус сказал нам: «Бодрствуйте, ибо не знаете, когда придет хозяин дома: вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру». И когда Он придет, мы должны быть готовы. Не важно, произойдет ли это завтра, или через год, или через тысячу лет. Возможно, Он уже здесь — прямо сейчас, в эту минуту…»

И как только Мэл произнес эти слова, он вдруг почувствовал с абсолютной уверенностью, что Христос действительно уже здесь, и он, Мэл, должен идти и встретить Его.

Но сейчас на него напали сомнения: а вдруг всему виной отчаянное желание оказаться где-нибудь подальше от холодного, мрачного алтаря?

В таком случае он явно выбрал не то место. Мороз крепчал, и окна в машине снова запотели. Он поставил стекло-обогреватель на максимум и время от времени протирал лобовое стекло перчаткой.

Сквозь густой снегопад вокруг ничего не было видно; к тому же поднялся сильный ветер. Мэл включил радио, послушать метеосводку.

— И в последние дни, читаем мы в Откровении Иоанна Богослова, «сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю…»

«Надеюсь, это не прогноз погоды», — ухмыльнулся Мэл и защелкал каналами радиостанций.

— Последний скандал, развернувшийся вокруг президента…

— Во веки веков, аминь… — выводил голос РэнДи Трэвиса.

— …цены на свинину…

— И взмолились ученики: «Господи, дай нам знак!..»

«Знак — вот что мне сейчас нужно, — подумал Мэл, пристально вглядываясь в дорогу. — Доказательство того, что я не свихнулся».

Мимо с рычанием промчался контейнеровоз, и слепящие вихри снега смешались с выхлопными газами. Мэл наклонился к окну, чтобы рассмотреть разметку на дороге, и тут его обогнал еще один грузовик, с блестящими желто-оранжевыми машинками в кузове. Машинки для «автодрома» — как раз вовремя! Вот что нам всем понадобится, если метель не утихнет. Грузовик дернул вперед и, вихляя, выехал на полосу прямо перед Мэлом.

«Что ж, ты хотел получить знак, — подумал Мэл, едва успев затормозить. — Вот он. Четкий и ясный, словно написанный огненными буквами: «Возвращайся домой!» Выкинь из головы свои бредовые идеи. Ты погибнешь здесь, и что тогда подумает паства?»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});