Око Мира - Роберт Джордан

— Темный не тронет нас, если мы не назовем его имени. — Перрину сразу же вспомнились сны с Ба'алзамоном, сны, которые были больше чем снами. Он утер пот с лица. — Он не может.

— Упрям, как скала, — проговорил задумчиво Страж. — Может, достаточно упрям, чтобы в конце концов спасти себя. Вспомни о времени, в котором мы живем, кузнец. Вспомни, что говорила тебе Морейн Седай. В эти дни многое исчезает, разрушается, распадается. Старые барьеры слабеют, поддаются, старые стены рушатся. Барьеры между тем, что есть, и тем, что было, между тем, что есть, и тем, что будет. — Голос Лана стал суровым. — Стены тюрьмы Темного. Это может стать концом Эпохи. Прежде чем умрем, мы можем увидеть рождение новой Эпохи. Или, вероятно, конец Эпох, конец самого времени. Конец мира. — Вдруг Страж усмехнулся, но усмешка его была столь же мрачной, как и хмурый взгляд; глаза его сверкнули весельем у подножия виселицы. — Но не нам же волноваться об этом, верно, кузнец? Мы будем сражаться с Тенью, покуда хватит дыхания, и, если она захлестнет нас, мы падем, кусаясь и царапаясь. Вы, народ Двуречья, слишком упрямы и не уступите. Не волнуйся о том, вмешался ли в ход твоей жизни Темный или нет. Ты сейчас снова среди друзей. Вспомни: Колесо плетет, как хочет Колесо, и этого не изменить даже Темному, раз Морейн оберегает тебя. Однако твоих друзей нам лучше бы отыскать поскорее.

— Это вы о чем?

— Рядом с ними нет Айз Седай, которая может касаться Истинного Источника и которая защитит их. Похоже, кузнец, стены ослабли до такой степени, что Темный в силах влиять на события. Не имея полной свободы действий, иначе с нами уже было бы покончено, он может влиять — через крохотные сдвиги в нитях. Случайный поворот в ту или иную сторону, случайная встреча, случайное слово или то, что лишь выглядит случайным, — и твои друзья могут оказаться так глубоко в Тени, что даже Морейн не под силу будет вывести их оттуда.

— Мы должны найти их, — сказал Перрин, и Страж издал тихий смешок.

— А я что говорю? Иди поспи немного, кузнец. — Плащ обнял Лана, когда тот встал. В тусклом свете костра и луны Страж казался чуть ли не частью теней позади него. — До Кэймлина нам предстоит несколько тяжелых дней. Просто молись, чтобы мы отыскали их там.

— Но Морейн... она же ведь может найти их где угодно? Она говорила, что может.

— Но успеет ли она отыскать их вовремя? Если Темный уже так силен, чтобы приложить к событиям свою руку, то время истекает. Молись, чтобы мы нашли их в Кэймлине, кузнец, иначе мы все можем погибнуть.

Глава 39

ПАУТИНА СПЛЕТАЕТСЯ

Ранд смотрел вниз на людские толпы из высокого окна своей комнаты в «Благословении Королевы». Они бежали по улице, в одном направлении, размахивая флажками и знаменами, на множестве красных полей-полотнищ — Белый Лев на задних лапах. Кэймлинцы и чужестранцы, все бежали вместе, но сейчас, как ни странно, никому, по-видимому, не хотелось врезать другому по голове. Сегодня, может быть, никто не испытывал к другому недобрых чувств, всех объединяла единая цель.

Усмехнувшись, Ранд отвернулся от окна. Не считая того дня, когда войдут Эгвейн и Перрин, живые и посмеивающиеся над тем, что видели, сегодняшнего дня он ждал больше всего.

— Ты идешь? — спросил он снова.

Мэт, свернувшийся калачиком на своей кровати, сердито зыркнул на Ранда.

— Возьми с собой того троллока, с которым ты так подружился.

— Кровь и пепел, Мэт, никакой он не троллок. А вот ты просто-напросто упрямый глупец. Сколько можно твердить одно и то же? Свет, да ты будто никогда про огир не слышал.

— Я никогда не слышал, чтобы они смахивали на троллоков.

Мэт уткнулся лицом в подушку и сжался еще больше.

— Упрямый глупец, — тихо произнес Ранд. — Сколько ты еще хочешь тут прятаться? Мне уже надоело таскать тебе еду по всем этим лестницам. Да и ванну тебе неплохо бы принять. — Мэт дернул плечами, словно желая зарыться поглубже в постель. Ранд вздохнул, затем направился к двери. — Последняя возможность пойти со мной, Мэт. Я уже ухожу.

Он медленно закрыл дверь, надеясь, что Мэт передумает, но тот не пошевелился. Дверь, щелкнув, захлопнулась.

В коридоре Ранд прислонился к косяку. Мастер Гилл говорил, что через две улицы живет одна старуха. Матушка Грабб, которая торгует травами и припарками, а кроме того, принимает роды, ухаживает за больными и вдобавок предсказывает судьбу. Что-то мало похоже на Мудрую. Мэту нужна Найнив, или, может, даже Морейн, но была только Матушка Грабб. Но привести ее в «Благословение Королевы», даже если она и захочет прийти, означило бы привлечь ненужное внимание. Как к ней, так и к Мэту, и к самому Ранду.

Сейчас в Кэймлине торговцы травами и лекари-травники держались тише воды, ниже травы; всякое болтали о тех, кто занимался целительством или всякими гаданиями. Не проходило ночи, когда на какой-нибудь двери не появлялся бы нацарапанный Клык Дракона, иногда такое случалось и при свете дня, а люди неблагодарны и могут забыть, кто лечил простуды и ставил им припарки при зубной боли, едва только закричат о Друзьях Темного. Таково было настроение в городе.

Да и не похоже, что Мэт на самом деле болен. Он съедал подчистую все, что приносил ему из кухни Ранд, — все равно он не взял бы и куска хлеба из рук кого другого, — и никогда не жаловался на жар или какие-либо боли. Он просто-напросто отказывался за порог ступить. Но Ранд почему-то был уверен, что сегодняшние события выманят Мэта из комнаты.

Ранд накинул на плечи плащ и затянул ремень так, чтобы запрятать подальше и меч, и обмотанную вокруг него полосу красной ткани.

Внизу Ранд встретил только-только начавшего подниматься по лестнице мастера Гилла.

— В городе кто-то выспрашивает о вас, — сказал содержатель, не вынимая трубки изо рта. Ранд почувствовал нахлынувшую надежду. — Расспрашивает о тебе и тех твоих друзьях, по именам. По крайней мере, о вас, вьюноши. Судя по всему, более всего разыскивают трех парней.

Надежда сменилась тревогой.

— Кто? — спросил Ранд.

Он не смог сдержаться, чтобы не бросить взгляд в оба конца коридора. Кроме Ранда и мастера Гилла, в нем никого не было — от выхода, ведущего в переулок, до двери в общую залу.

— Имени его не знаю. Просто слышал о нем. Рано или поздно я узнаю о большинстве дел в Кэймлине. Какой-то нищий. — Хозяин гостиницы хмыкнул. — Полусумасшедший, как я слышал. Даже пусть так, он может получить во Дворце Милость Королевы, даже если дела приняли такой оборот. По праздничным дням Королева раздает ее из собственных рук, и никому никогда не было отказа даже в столь тяжелые времена, как сейчас. В Кэймлине нет нужды никому нищенствовать. Даже человека, на которого имеется ордер на арест, нельзя взять под стражу, пока он принимает Милость Королевы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});