Чтобы люди помнили - Федор Раззаков

На роль советского разведчика Сергея Скорина выбрали Андрея Мягкова. Однако здесь стал возражать режиссёр. «Такую роль должен играть человек, который меньше всего похож на нашего традиционного разведчика», — высказал свои возражения Воязос. «Кого же это вы имеете в виду? — спросили в ответ. — Уж не Савелия Крамарова?» «Олега Даля», — ответил режиссёр.

Руководители творческого объединения «Экран», где должен был сниматься фильм, прекрасно знали этого актёра. Правда, в основном почему-то с плохой стороны. Знали о том, что он пьёт и часто из-за этого срывает съёмки. Но режиссёр парирует эти сомнения свежей информацией: Даль месяц назад «зашился» и ведёт вполне добропорядочный образ жизни. 2 июня он подписал договор об участии в съёмках фильма «Не ради славы» (так первоначально называлась картина) и вскоре вместе с группой выехал на натурные съёмки в Таллин.

Интересно отметить, что уже на второй день съёмок Даль записал в своём дневнике: «Имел разговор с директором и режиссёром по поводу халтуры. Если это вторая „Земля Санникова“, сниматься не буду». К счастью, опасения актёра не оправдались и со съёмок он так и не ушёл.

Во время работы над картиной Даль дал одно из немногих в своей жизни интервью журналисту Б. Туху. Вот лишь отрывок из него: «Я поставил своей задачей сыграть себя, Даля Олега, в 1942 году, в таких обстоятельствах, в каких очутился Скорин. Здесь все поступки — мои, слова — мои, мысли — мои… Скорин мне интересен своей парадоксальностью. Он не супермен. Просто человек, отстаивающий свои убеждения… В моём Скорине — та самая прелестная страннинка, которая привлекает меня в людях».

Фильм «Вариант „Омега“» был окончательно завершён в середине 1974 года. Однако его премьера по каким-то неведомым причинам состоялась только через год — в сентябре 75-го. Зрителями он был встречен очень хорошо, однако критика его практически не заметила. Но Олегу Далю фильм всё-таки принёс несомненную практическую пользу: после десяти лет невыездного положения он в июне 1977 года отправился с ним на фестиваль «Злата Прага».

Любопытно отметить, что, будучи актёром достаточно востребованным, Даль в те годы мало снимался. Объяснений тут может быть много, но одно из них упомянуть стоит: уколовшись на «Земле Санникова», он отныне очень тщательно подходил к выбору рабочего материала. И эта дотошность многих поражала. Например, в 1974–1976 годах Даль отказался от сотрудничества с тремя известными советскими кинорежиссёрами, которые приглашали его на главные роли в своих картинах. Речь идёт об Эльдаре Рязанове, Леониде Гайдае и Динаре Асановой.

У Рязанова он должен был играть Женю Лукашина в «Иронии судьбы», однако после прочтения сценария сразу заявил, что это не его герой. Режиссёр сомневался и всё-таки упросил актёра сделать пробы. Только после них понял, что Даль абсолютно прав.

Гайдай мечтал увидеть Олега в роли Хлестакова в своей картине «Инкогнито из Петербурга». Актёр сначала вроде бы дал своё согласие, но затем своё обещание забрал обратно. В своём дневнике 17 декабря 1977 года он записал:

«Окончательно отказался от мечты сыграть Хлестакова.

Фильм Гайдая.

Соображения принципиального характера.

Не по пути!!!»

Асанова приглашала его на главную роль — кстати, роль пьяницы — в картине «Беда». Но, прочитав сценарий, наш герой и здесь нашёл расхождения принципиального характера и от роли отказался. Её затем сыграл Алексей Петренко.

Но в те же годы были случаи, когда Даль с первого же предложения давал своё принципиальное согласие. Так было, например, в случае с Н. Кошеверовой, которую он очень уважал как режиссёра и человека (фильм «Как Иванушка-дурачок за чудом ходил», 1977). Режиссёр вспоминает:

«На этом фильме у нас произошла трагическая история. Для съёмок была найдена очень интересная лошадь, красивая, добрая, необычайно сообразительная. В нее влюбилась вся группа, в том числе и Олег. И однажды, когда мы меняли натуру, машина, перевозящая эту лошадь, остановилась на переезде, перед проходящим мимо составом. Внезапный гудок электровоза испугал животное. Лошадь выскочила из машины и поломала себе ноги. Пришлось её пристрелить. Все страшно переживали, и я впервые увидела, как плакал Олег.

Кстати, Олег с гордостью рассказывал, что у него дома живёт кошка, которая, когда он приходит домой, прыгает ему на плечо. Животные его любили…»

В другом случае он не отказал Евгению Татарскому, который предложил ему сыграть матёрого уголовника Косова в фильме «Золотая мина» (1977).

Стоит отметить, что к тогдашней ситуации, существовавшей в отечественном кинематографе, Даль относился в свойственной ему манере — с презрением и жалостью. Вот лишь несколько отрывков на этот счёт из его дневника:

«ГОД 75-й НАСТУПИЛ. Звонил оператор с „Мосфильма“ — заказ сделать мой слайд для журнала „Искусство кино“. У НИХ НЕТ ИСКУССТВА В КИНО, почему же моя рожа должна принадлежать ихнему журналу? Моя рожа — это моя рожа, и больше чья!

3. I. 75 г…

СОЦРЕАЛИЗМ — И ЧТО ИЗ ЭТОГО…

Самое ненавистное для меня определение.

Соцреализм — гибель искусства.

Соцреализм — сжирание искусства хамами, бездарью, мещанами, мерзавцами, дельцами, тупицами на высоких должностях.

Соцреализм — определение, не имеющее никакого определения.

Соцреализм — ничто, нуль, пустота.

Естество не любит пустоты.

Посему столь бездарная пустота, как соцреализм, мгновенно заполнилась всяческим говном и отребьем без чести и совести. Не надо быть талантливым, чтобы сосать такую матку, как „с — р“. Надо просто знать, что надо, и на книжной полке будет расти ряд сберкнижек!

Соцреализм предполагает различные награды и звания!..

18. IV — 25. IV. 1976.

Кинофестиваль во Фрунзе. Никогда ещё не видел такого количества идиотов, собранных в одну кучу!!.

Нынешние деятели искусства напоминают мне обезумевшее от тупости громадное стадо баранов, несущееся за козлом-провокатором к пропасти.

Я стою на вершине холма и наблюдаю эту картину. Кое-кого хочется остановить… Но поздно… Терпение! Терпение!

Пусть все летят к чёртовой матери в пропасть, на дне которой их „блага“, звания, ордена, медали, прочие железки, предательства, подлости, попранные принципы, болото лжи и морального разложения…»

Между тем после того, как в апреле 1973 года Олег Даль бросил пить, его личная жизнь постепенно вошла в нормальное русло. Он стал более выдержан и внимателен к жене, тёще. Если иногда срывался, то тут же старался загладить свою вину. Е. Даль вспоминает:

«Когда мы уже жили в Москве, а моя мама в Ленинграде, мне приходилось мотаться туда-сюда. Однажды я летела в Ленинград на два-три дня. Он с утра уже был недоволен, с ним было трудно справиться. Со мной не разговаривал — а мне уезжать. Такси ждёт — он бреется. Ни до свидания, ни поцеловать. Я в слёзы. Так и села в машину, скрывая слёзы за тёмными очками.