Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк - Уильям Бартон

— Привет, Эйч, — сказала Анжела Флит.

Она сошла с подмостков, где только что отбивала чечетку. Она постарела, похудела, ее кожа высохла и поблекла — и от сильного солнца, и от недостаточного внимания к самой себе. Но Сэм был очень рад встретить Анжелу живой и здоровой и увидеть прежний живой блеск в ее глазах. Если подумать, чем еще может зарабатывать на жизнь человек, который всегда остается бойцом, ставившим все на удачу, рыцарем-крестоносцем Божьей милостью, изведавшим схватку с драконами?

— Паренек сидит в читальне, зубрит инструкции. Джим говорил, тебе будет нетрудно ввести его в курс дела, — спокойно начала разговор Анжела.

Сэм ожидал услышать именно эти слова; но сейчас это не имело значения. Сейчас все отодвинулось на второй план: главное — он снова в «Следопыте» и он встретил Анжелу, пусть даже постаревшую.

— Как ты живешь, Анж?

— Помаленьку. Я рада, что о нас вспомнили. А ты, Эйч?

— Прихожу в себя. — Он кивнул на дверь читальни. — Что вы уже успели сказать парню?

— То, что обычно. Зоны инопланетного вторжения. Задание опасное. Мы с Джимом как следует с ним побеседовали. Чтобы не думал, будто мы едем на курорт.

— И какой результат?

— Да никакого. Он минуты через две словно отключился. Эта молодежь знает все о ликвидаторах, может перечислить, как называются все команды, но о сути этой работы — никакого представления. Уолт сказал: пусть Сэм займется им. Как раньше бывало.

— Пусть будет как раньше, — кивнул Сэм.

Его звали Томас Ган, и никто не говорил ему «Томми». Парень шестнадцати лет, подтянутый, среднего роста, с честным, открытым лицом и довольно приятными чертами; он имел привычку, прислушиваясь к чему-то интересному, наклонять голову набок.

— Хорошо, что прислали вас, мистер Эйч, — сказал он, когда Сэм, войдя в читальню, сел в тяжелое дубовое кресло. — Они все так нагнетают… Я надеюсь, что вы объясните все толком.

Парень знал, что имеет право задавать вопросы.

— Томас, а почему вы оказываете такое доверие именно мне, а не кому-нибудь другому?

Вообще-то Сэм знал, каким будет ответ. Все шло по накатанному сценарию. Сэм уже настроил себя на жесткий тон, а новичок пусть слушает, или как хочет. И вот тебе вся история в двух словах: появились первые Площадки, пришли в действие, подавляя целые города и районы по всей Земле без какой-либо видимой логики, вызывая ступор и потерю памяти у тысяч, сотен тысяч людей. Тогда призвали ликвидаторов, чтобы прекратить воздействие этих зон на человеческое сознание, и кое-кого удалось спасти, прежде чем многие из тех тысяч начали умирать. Но Томас явно ждал подробностей.

— Вы… более доступный. Так говорят.

— Был когда-то. Прошло немало времени.

— Вы вернулись. Я проверял. Некоторые больше не возвращаются.

Сэм заставил себе сохранять вежливый тон. Только так можно наладить деловые отношения.

— Зачем же совсем отрываться от действительности? Время от времени нужно спускаться на землю.

— Это в крови, — проницательно заметил Томас. Отрицать очевидное не было смысла.

— Что-то вроде этого, — нехотя кивнул Сэм.

— И куда именно нас направляют, мистер Эйч?

Сэм помолчал, приглядываясь к новичку и оценивая его. Этот паренек, пожалуй, и правда, им подойдет. Сэм уже подметил его сметливость, которую не смогли разглядеть Анжела и Джим, оценил нетерпеливость, характерную для новичков. Однако обращение «мистер Эйч» действовало Сэму на нервы. «Как будто официальные бланки заполняем! Или подаем рапорт по службе», — подумал он. Черт бы побрал Уолта и Джима! Но раз уж так вышло, нужно терпеть, как бывало много раз в прошлом.

— Нет уверенности, что вообще куда-то пошлют. Еще рано говорить об этом. Возможно, в район «Лошади», но не дальше «Жемчужины».

— «Лошадь»? Хотел бы на нее взглянуть. А как насчет «Парусника»?

— Мы держимся подальше от него. Всегда. Это гиблый номер.

— Вы уверены? — Глаза Томаса горели по-боевому.

— Сам подумай. Десять лет все было тихо. Ликвидаторы осмелели. И вдруг Площадки наносят ответный удар в этой вот низине. Через восемь лет появляется «Парусник». — Он повел разговор так, будто Томасу все эти факты должны быть хорошо известны.

Томас кивал:

— Само название говорит за себя, да? «Площадка». Значит, что-то приземлилось на нашей планете. Что-то явилось, кем-то послано…

Разговор перепрыгивал с одного на другое, впрочем, так всегда бывало с новичками. Хорошо то, что парень придерживался темы.

— Похоже, что так оно и есть, Томас. — Но ведь это не космические аппараты? Я слышал, как мистер Сенни сказал: держи язык за зубами, корабли не поплывут гробами. Что-то в этом духе. Я побоялся переспросить.

— Не все так просто. Но ты отчасти прав. Площадка — место, куда что-то село. Прибыло. Можно рассматривать их как узловые точки. В которых происходит аккреция.

— Простите, я не понял… — напряженно переспросил Томас.

— Некоторые считают, что каждая Площадка занимается сбором проб.

— Не улавливаю вашу мысль, мистер Эйч, — покачал голо вой Томас.

— Аккреция — это приращение, или просто захват. Они присоединяют к себе новые и новые предметы, пространства, живых существ.

— Они улетят когда-нибудь, как вы думаете? — Томас снова перескочил на другое.

— Этим летом будет уже двадцать три года, как они здесь. Может, они просто соберутся и улетят в одно мгновение, как ты говоришь. Но сейчас нам нужно что-то делать. Чтобы всем не пропасть. Вот для этого вербовщик и нашел тебя.

— Их бомбили.

— Да, еще бы. Много раз. И дальше будут бомбить, новые способы ищут, солдат посылают, упокой Господь их душу. Спецназ. Но Площадки это только подстегивает, приводит в движение. Что бы там ни говорили, тактика Здравохраны дает результаты. Нужно принимать во внимание еще одну вещь. Когда Площадка развивает активность, она начинает блокировать людей. Какая-нибудь Площадка в Австралии блокирует улицу или город где-то на другом конце земли; по Площадке начинают стрелять, и тогда все гибнут: у тех, кто попал под ее колпак, происходит повальный шок. Мы считаем, что наши действия более эффективные. Лучше не прибегать к грубой силе. Ликвидаторам сообщают, что такая-то Площадка поразила где-то населенный пункт, мы выдвигаемся туда, направляем свои усилия на этот конкретный район, по частям, по кусочкам треплем и изматываем этот новый Очаг, так что Площадка не совсем понимает, что там произошло, и тогда она меняет тактику. А только на это мы и можем надеяться — чтобы она изменила тактику.

— Но в тех городах, которые были у нее под колпаком, ко многим возвращается сознание.

— Верно. Поэтому нужно поддерживать карантин, который установила здравохрана, следить, какая из Площадок начала действовать, и усмирять ее. Это все, на что мы способны, Томас, хотя кое-кто станет утверждать обратное. Чиновники ВОЗа отслеживают, какие пункты стали мишенью Площадки и подверглись нападению…

— Целые города. Их захватывают по плану или как попало?

— … После чего мы вступаем в дело и исправляем положение. И это все, все, на что мы способны. Возвращаем некоторым сознание.

— Кое-кто умирает.

— Но большинство выживает.

— И у вас, получается, есть для этого силы? — В голосе Томаса звучало восхищение, отнюдь не ирония. Он склонил голову набок.

— Верно. Вспомни, почему вербовщик выбрал тебя. Почему просил заполнять все эти вопросники.

— Их возвращают к жизни, но через какое-то время они снова могут попасть под колпак.

— Иногда так и происходит. Но все замыкается на количестве. Наша цель — сократить на тысячи число тех, кто умирает просто потому, что помощь опоздала. Ты видел цифры.

Парень кивнул, что можно было понимать как угодно. Похоже, Анжела права. В большинстве своем новички совсем не представляют, в чем состоит суть дела.

— Мне выдадут плащ и трость? — спросил Томас, возможно стараясь скрыть свое замешательство. — Какие носят ликвидаторы. Научусь владеть тростью, как вы. У меня будет дива на щеке. — Его мысли снова запрыгали. У новеньких всегда так — из-за перевозбуждения, из-за нервов; из-за страха. Но у этого парня, похоже, все скоро станет на свои места.

— Если ты не решишь уйти, то, конечно, все будет. Это уж тебе решать.

Как будто так оно и есть.

— Плащ и синий мундир из саржи…

Парень, возможно, просто мальчишка, вот и все. Сэм допускал и такое.

— Есть у нас и плащи, и мундиры. Если тебе понадобится.

— А вам не нужны? Я смотрю, никто из вас не носит.

— Когда-то нравилось чувствовать, что ты в форменной одежде. Сейчас предпочитаю ходить просто так.

— Вы делаете работу, но не хотите выглядеть так, будто кто-то нанял вас на службу. Как у Робин Гуда. Или у Зорро.

— Приграничная вольница, вот что это такое. Мы больше никому не подчиняемся. Люди, которых удалось спасти, радуют больше, чем бляхи и знаки различия.