Интеллект в подарок (СИ) - Головнин Вячеслав Владимирович

К последнему испытанию — стрельбам в нашей группе осталось 9 человек. Предполагалось выполнение 4-х упражнений — одно на стрельбу из пистолета ТТ на дистанции 15 метров из положения стоя и три упражнения на стрельбу из автоматической винтовки Симонова из положения лёжа. Одно из этих упражнений на автоматическую стрельбу короткими очередями по 3–5 патронов на дистанции 50 метров, два оставшихся упражнения на одиночную стрельбу на дистанции 100 метров и 500 метров. Последнее упражнение считалось снайперским и выполнялось с оптическим прицелом.

Вообще АВС-36, принятая на вооружение в 1936 году, была довольно капризным оружием и требовала тщательного ухода за собой, а потому особой популярности в войсках не снискала. А потому мосинка по-прежнему оставалась основным стрелковым оружием Красной Армии.

Сначала все отстрелялись из пистолета. Результаты стрельб не объявили, сказали, что узнаем после окончания всех упражнений. Все обрадовались, пострелять хотелось всем, независимо от их результатов.

Закончивший стрельбу должен был сразу прямо на линии стрельбы сдать инструктору оружие, патроны, если они оставались и на специальной площадке дожидаться остальных участников из своей группы. Вскоре стрельбу закончили последние командиры из нашей группы и все собрались на площадке в ожидании оглашения результатов.

Подошёл инструктор с блокнотом в руках. Он не сказал, кто и сколько очков набрал на каждом упражнении, а просто называл фамилию и оценку за стрельбы. Неудовлетворительную оценку получили двое. Они тут же покинули нас в сопровождении инструктора.

Оценку "отлично", кроме меня получил только один паренёк, старший лейтенант, который чем-то приглянулся мне ещё утром, и я тайком помог ему, поставив укрепляющую магему, которая придавала силы, бодрость, хорошее самочувствие и снимает усталость. Потом послал ему магему диагностики. Бог, ты мой! Парню было, как и мне 21 год, а у него уже начинает развиваться целый букет болезней. Поставил ему ПНМ и магему исцеления 1-й ступени. Этого должно было хватить, чтобы восстановить ему здоровье.

Всё проделал во время марш-броска, во время которого старлей стойко держался за моей спиной. Смотрю, паренёк у меня повеселел. Мысленно пожелал ему удачи и забыл о нём.

А теперь, увидел его, приплясывает от радости. Спросил:

— Сколько получил?

— Пятёрку.

Так значит, Панюшев — это ты?

— Ага, — улыбаясь во все свои 32 зуба, ответил он и протянул мне руку, говоря при этом:

— Леонид.

Ответил на его рукопожатие:

— Василий Берестов.

К нам подтянулись остальные прошедшие этот экзамен.

— Где так хорошо нынче у нас стрелять учат? — спросил один из подошедших командиров в звании майора, пожалуй, самый старый из нашей группы, на вид лет 35-ти, и, пожав руку сначала Панюшеву, а затем мне, представился:

— Лепехин Илья.

Первым ответил Панюшев:

— В Ташкентском, с этого года пехотном училище имени Владимира Ильича Ленина.

— А, тогда понятно. Там начальником комбриг Петров, Иван Ефимович, теперь-то уже генерал-майор. Стрелковую подготовку поставил на высочайший уровень. Повезло вам, товарищ старший лейтенант.

Он повернулся ко мне и спросил:

— А вы где стрелять учились, товарищ майор?

— Я в прошлом году окончил артиллерийское отделение ОБВШ, — товарищ майор.

— И где служили после выпуска?

— В 11-й механизированной армии Белорусского фронта, участник Освободительного похода, потом принимал участие в боях на Халхин-Голе, потом Зимняя война и совсем недавно вернулся из Испании. Прошёл все ступеньки от отделённого до командира стрелковой роты и командира оперативного отдела штаба батальона.

— Учился на артиллериста, а попал в пехоту, — покачал головой майор. — Что же, такое бывает.

— Из пушки тоже довелось пострелять, однажды пришлось принять командование батареей и ничего, справился, даже благодарность от командира полка заслужил.

— Как же вы командовали? — ехидно спросил один из слушающих наш разговор командиров. — Или в Испании все русский язык уже выучили?

— Я перед училищем мехмат МГУ окончил и там учил испанский язык. Преподавала нам испанка и неплохо преподавала, скажу я вам. В Испании у меня с этим никаких проблем не было. И я всё понимал и меня понимали.

Закончил я последнюю фразу на испанском языке. Тут разговор вновь свернул на вступительные экзамены.

— Значит, и здесь вы в качестве иностранного языка будете сдавать испанский язык? — спросил ещё один из слушателей нашего разговора, капитан, судя по шпале в петлице.

— Нет, немецкий всё же я знаю лучше, — ответил я на немецком.

Практически все командиры, что стояли вокруг нас с Леонидом и майором, поняли, что я сказал, и кто-то из них поднял вверх большой палец и прокомментировал:

— Довольно чистый хох-дойч.

— Ни хрена себе молодёжь пошла, — не сдержался командир, лет тридцати, ещё один из трёх капитанов, бывших в нашей компании.

— Вот, что я всем вам скажу, товарищи, — обратился ко всем сразу майор. — Не обольщайтесь высокими оценками и не расстраивайтесь от полученной тройки. Все ещё впереди. Нам предстоит ещё семь экзаменов, и каждый из них мы сможем благополучно завалить. Я немного в юности увлекался шахматами. В 1925 году в Москве был международный шахматный турнир, в котором принимал участие некий Тартаковер, если я не ошибаюсь польский мастер, который прославился своими остроумными афоризмами. Он, кстати выходец из России. Так вот ему приписывают следующее высказывание: "Шахматную партию испортить никогда не поздно". Я хочу поздравить всех нас с успешным началом вступительных экзаменов и пожелать каждому доиграть свою партию до конца и не испортить её.

— Спасибо за поддержку, товарищ майор, — ответил кто-то из присутствующих.

Вновь около нас появился инструктор, который привёл с собой ещё одну группу экзаменующихся и пригласил всех следовать за ним к месту общего сбора — на плац академии.

Интерлюдия

Несколькими часами ранее. Полигон военной академии имени М.В. Фрунзе.

Леонид Панюшев бежал из последних сил, держась за высоким пехотным майором, бежавшим легко и размеренно. Было видно, что если он пожелает, то может легко прибавить столько, сколько надо, а раз этого не делает, значит, точно знает какой нужно держать темп бега для выполнения норматива. Шло последнее беговое упражнение — марш-бросок на 6 километров. По условиям экзамена его выполняли налегке, без оружия и вещмешка, но в обмундировании, то есть, в сапогах, штанах и гимнастёрке, на голове вместо фуражки можно было надеть пилотку.

Половина дистанции позади. Вдруг неожиданно полегчало, словно пришло второе дыхание. Боль в желудке, которая донимала его после завтрака все утро, куда-то пропала. Если как следует не позавтракать, то вряд ли ему хватило бы сил сегодня. А после плотного завтрака у него привычно ныл желудок. Врач сказал ему, что подозревает гастрит или даже язву и посоветовал посидеть годик на диете и регулярно пить "Боржоми". А где брать этот "Боржоми" в Белорусских лесах, где служил после окончания училища лейтенант Панюшев, врач почему-то не сказал.

Мысли Леонида скользнули на прошедшую в начале лета проверку его полка. Проверяли по многим показателям, но взвод Панюшева, который он принял в прошлом году после окончания училища, в стрельбах из винтовки и ручного пулемёта показал лучший результат в полку и его после окончания проверки перевели на должность комроты, повысив в звании. Так он стал старшим лейтенантом, а потом командир полка вызвал его к себе и сказал:

— Пиши рапорт на отпуск по случаю сдачи экзаменов в военную академию имени М.В. Фрунзе.

— Я, скорее всего, не пройду, там говорят очень жёсткий отбор.

— Жёсткий отбор во всех академиях, а ты всё-таки выпускник пехотного училища, так что тебе только туда, в других ты спец предметы завалишь, или ты у нас тут за год летать научился? — пошутил комполка. — Время для подготовки ещё есть, полистай учебники, вспомни всё, что учил и вперёд, смело и не оглядываясь назад. Если сейчас время упустишь, то неизвестно, когда у тебя ещё появится такая возможность. Ты ведь с отличием училище окончил?