Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет) - Дональд Карсон

Кто бы они ни были, Павел призывает христиан Рима остерегаться их и уклопяться от них (17). Последнее, вероятно, не означает, что церковь должна их изгонять (ср.: 1 Кор. 5:1–5), но что их вообще надо сторониться. Павел еще раз говорит о том, что уверен в римских христианах (19а; ср.: 15:14,15; 1:8), но не хочет, чтобы они с простодушием относились к тем опасностям, которые угрожают их вере (18б). Подражая совету Иисуса, данному Двенадцати, Павел желает, чтобы верующие были мудры на добро и просты на зло (196; ср.: Мф. 10:16). Поступая таким образом, они могут быть уверены, что Сам Бог выступит против тех, кто пытается их соблазнить: Бог же мира сокрушит сатану под ногами вашими вскоре (20; этот стих должен иметь тесную связь со ст. 17—19, см.: RSV). Быть может, Павел намекает на быстрое «крушение» лжеучителей, которых воспринимает как приспешников сатаны, однако более вероятно, что он имеет в виду наступление последнего времени, когда во исполнение сказанного в Быт. 3:15 Бог одержит окончательную победу над сатаной. Мир (20), который в конце концов будет утвержден Богом, возникнет в результате того, что Его народ обретет освобождение, а враги — осуждение.

16:21–27 Заключительные приветствия и славословие

Послание завершается приветствиями от нескольких сотрудников Павла (21—23), затем во многих рукописях (и, соответственно, переводах) помещено славословие Богу (25–27).

Тимофей (21) был постоянным спутником Павла с начала его второго миссионерского путешествия (Деян. 16:3) и теперь находится с ним в Коринфе. Луция иногда отождествляют с Лукой, «врачом возлюбленным» (Кол. 4:14), или с Луцием Киринеянином (Деян. 13:1). Однако и то, и другое маловероятно. Что касается Иасона, то он вполне мог быть тем Иасоном, который дал приют Павлу во время его первого посещения Фессалоники (Деян. 17:5—9 — быть может, ему пришлось бежать в Коринф, опасаясь гонений), а Сосипатр — это, вероятно, тот самый Сосипатр, о котором говорится в Деян. 20:4. Словом сродники снова переводится слово syngeneis, означающее собратьев–иудеев, а не кровных родственников. Тертий (22), о котором в Новом Завете больше нигде не упоминается, — это переписчик, или писец, Павла, писавший то, что Павел ему диктовал. Гаий (23), в доме которого встретились некоторые члены Коринфской церкви, — почти наверняка тот Гаий, о котором упоминается в 1 Кор. 1:14 и которого можно, быть может, также отождествить с Пустом (Деян. 18:7). Эраста Павел называет городским казнохранителем (греч. oikonomos tes poleos), и возникает вопрос, не о том ли Эрасте идет речь, который в одной из надписей I в., найденной в Коринфе, назван «эдилом» («aedile», т. е. «уполномоченным по общественным работам»). Однако слово, которое использует Павел, не вполне соответствует латинскому «aedile», и, следовательно, нельзя быть уверенным, что это действительно так. Нельзя быть уверенным и в том, что Эраст, упомянутый Павлом, — тот самый, о котором упоминается в Деян. 19:22 и 2 Тим. 4:20, поскольку это имя было широко распространено.

Завершая послание на высокой ноте (хвала Богу) [☼ в русской синодальной Библии см.: 14:24—26], Павел в своем славословии, помимо прочего, упоминает некоторые ключевые темы послания. Мы считаем, что основная тема послания — защита и разъяснение благовестил, которое Павел проповедует. Теперь апостол напоминает, что именно благодаря этому благовествованию Бог «утверждает» нас в вере (25) [☼ в русской синодальной Библии см.: 14:24]. Это благовестие, возвещаемое Иисусом Христом (проповедь Иисуса Христа), то есть благовествование Павла, есть не что иное, как то, что возвещал Сам Господь — тайна, раскрытая совсем недавно (25б,26а) [☼ в русской синодальной Библии см.: 14:24б,25а]. Вспоминается акцент Павла на том, каким образом спасительная Божья благодать была явлена на кресте и в проповеди благовестия (1:17; 3:21). Фраза и чрез писания пророческие (26) [☼ в русской синодальной Библии см.: 14:25], вероятно, представляет собой параллель слову «явлена», не играя подчиненной роли по отношению к нему (как это выглядит в NFV). Она дополнительно характеризует благовестие, о котором говорится здесь в продолжение ключевой темы послания (1:2; 3:21; гл. 4; 10:14–21). Откровение и раскрытие благовестия находятся во власти Самого Бога и направлены на то, чтобы все народы (в NIV вполне правомерно под словом ethne подразумеваются «народы», а не «язычники»; ср.: Мф. 28:19) уверовали в Него и покорились Ему (букв. для покорения их вере; ср.: 1:5 и там же — коммент. к этой фразе). Поскольку мы продолжаем стремиться к достижению этой цели, проповедуя благовестие, то Павел напоминает нам, что в конечном счете это делается во славу единого премудрого Бога.

Примечание. 24 Во многих английских переводах 16:24 не приводится, так как, судя по его содержанию, он является позднейшим дополнением к тексту послания.

25–27 [☼ в русской синодальной Библии см.: 14:24—26.] Почти все современные комментаторы считают, что славословие, содержащееся в этих стихах, — это позднейшее дополнение к посланию. Однако язык и идеи этих стихов нисколько не чужды Павлу, и, кроме того, они находят подтверждение в ранних манускриптах; что касается их различного местоположения в тексте (в конце гл. 14 или 15), то это, вероятно, объясняется тем, что, когда послание подверглось сокращению, его изначальная заключительная часть переместилась.

Douglas J. Moo

Первое Послание к Коринфянам

Введение

Историческая обстановка

Ко времени первого посещения Павлом Коринфа осенью 50 г., этот город уже более ста лет был римской колонией. Некогда греческий город с прославленной историей, в 146 г. до н. э. он был полностью разрушен войском римского военачальника Луция Муммия в ходе военного конфликта с Римом и пролежал в руинах около ста лет. В 44 г. до н. э. Коринф был восстановлен, вернее заново отстроен по плану типичного римского города, но уже в качестве римской колонии, которую решил основать там Юлий Цезарь. В Коринфе находилась резиденция римского наместника провинции Ахаия, и вскоре его население превысило население Афин. Хотя Коринф был задуман как «военное поселение», в котором проживало и гражданское население, представленное уроженцами Италии, он быстро обрел статус важного культурного и торгового центра. Сюда переселились и ряд богатых семей из Греции, которые обосновались в живописном пригороде Коринфа, на склонах обширного и высокого холма (высотой 545 м), известного под названием Акрокоринфа. Среди них было много видных меценатов того времени. Надписи свидетельствуют, что здесь проживали представители знатных и влиятельных родов. К началу христианской эры под эгидой Коринфа возобновились прекратившиеся Истмские игры (игры на перешейке Истм). Лехей и Кенхреи были главными портами в близлежащей к колонии гавани. Археологические раскопки последнего времени показали, что это был процветающий порт, а ко времени написания Павлом своего послания римским христианам здесь уже существовала церковь (Рим. 16:1).

Коринф был городом высокой культуры, а его жители поклонялись, как и в Афинах, многим богам, среди которых самой известной была Афродита. Когда Коринф был греческим городом, с культом этой богини любви была тесно связана храмовая проституция. В римский период Афродита была полностью реабилитирована и объявлена матерью императорской семьи. Таким образом, ее присутствие в римском Коринфе обрело официальный статус, знаменуя собой культ императора. Было бы преувеличением утверждать, что развратный образ жизни коринфян полностью определялся влиянием культа Афродиты, а тем самым объяснять и аморальное поведение коринфских христиан. Сексуальное распутство, будь то блуд, прелюбодеяние или кровосмешение (инцест), было характерно не только для Коринфа.

Павел основал эту церковь около 50 г., после своего посещения Афин (Деян. 18:1—7). Она берет начало с проповеди Павла, обращенной к еврейской синагоге, руководитель которой стал одним из первых обращенных в христианство (Деян. 18:8). Это, естественно, вызвало столкновение между церковью и синагогой. Иудеи попытались возбудить уголовный процесс против христиан, однако дело прекратилось, когда Галлион представил претензии иудеев как внутренние распри на религиозной почве между ними и христианами, тем самым поставив христиан в рамки иудаизма с его легальными правами (Деян. 18:12—17). Это было далеко идущее решение, особенно для христиан, являющихся римскими гражданами, обязанными практиковать культ императора.

В своем служении Павел пережил трудный период, потребовавший вмешательства Господа (Деян. 18:9—11). После полутора лет служения (его второго, самого длительного пребывания в городе) он покинул Коринф. Его работу продолжил Аполлос (1 Кор. 3:6), обладавший даром красноречия иудей из Александрии, который перед прибытием в Коринф находился в Эфесе, где большой вклад в служение внесли Акила и Прискилла (Деян. 18:24—28). Они были вместе с Павлом в Коринфе от основания церкви, занимаясь, как и Павел, изготовлением палаток (Деян. 18:2,3). Вполне вероятно, Петр тоже побывал в Коринфе (1 Кор. 1:12).