Чужая в чужом море - Александр Розов

— Если бы не братья–экологи, все это можно было бы сделать на Баффиновой земле, но, едва мы заговорили о том, что мини–АЭС будет поднята на дирижабле в стратосферу, начался такой крик: «Ах, радиация! Белые медведи начнут светиться в полярную ночь! Несчастные белые медведицы станут рожать двухголовых зеленых медвежат! Тьфу!».

— А зачем ее поднимать? – не поняла Жанна.

— Сопротивление воздуха! Нам надо подняться выше 30.000 метров, иначе снарядик из нашей пушки перегреется раньше, чем вылетит в космос, а кроме того – затормозится. Хорошо, что в меганезийской Антарктиде нет ни одного «зеленого», а то пришлось бы лететь на Луну, что проблематично по деньгам.

— Вы будете испытывать эту дурь на меганезийской территории? – удивилась она, — Это несмотря на скандал вокруг Рапатара и…

— Слушай, — перебил он, — Никто, кроме слабоумных зрителей телесериалов и еще более слабоумных парламентариев, не принимает это всерьез. «Canadian Space Agency» уже много лет работает с меганезийцами по низкобюджетным космическим проектам.

— Я не знала…

— Ха! А почему, как ты думаешь, спутниковая связь стала втрое дешевле?

— А как парламент разрешает CSA работать вместе с… Вероятным противником?

— Парламент — просто болваны. Новозеландские овцы – и те умнее. Кто им расскажет?

— А еще говорят, что у нас демократия, — вздохнула Жанна.

— Это нормально, — заметил Фрэдди, — Надо же говорить обывателям что–то приятное.

И тут раздался радостный визг из рубки, где Рори и Декс игрались с ноутбуком.

— Мы выиграли конкурс любительских клипов об авиашоу?! – крикнула Жанна.

— Нет! – крикнула Рори в ответ, — Комиссия принесла тебе официальные извинения!

— Что?!

— Сейчас покажем! – из рубки появился Декс, неся ноутбук, как праздничный торт.

На экран была выведена страничка «заявления для прессы» с сайта «Canadian Radio–television and Telecommunications Commission». Одно из этих заявлений называлось: «Релиз о фото- и видео- контенте в материалах Жанны Ронеро, Green World Press».

«Комиссия рассмотрела жалобу союза «Христианские горизонты» и др. ассоциаций на фото- и видео- съемки обнаженного тела малолетних (т.е. лиц, не достигших 18 лет) в публично демонстрируемых материалах репортера «Green World Press» Жанны Ронеро (Хаамеа). Действительно, в материалах есть такие кадры, однако, имеющееся в жалобе утверждение, что они носят аморальный характер, не соответствует действительности. Эти кадры сняты в королевстве Рапатара. Они отражают этно–культурные традиции страны и обычаи правящей семьи Хаамеа, являются культурно–просветительскими и научно–этнографическими, и соответствуют всем нормам морали. Комиссия приносит извинения Его Величеству Лимолуа та–Руанеу Хаамеа, королю Рапатара, Жанне Ронеро (Хаамеа), королеве–матери Тиареиао Хаамеа, и другим членам королевской семьи, чье достоинство могли задеть безответственные публикации отдельных авторов по поводу этих материалов. Комиссия выносит предупреждение редакции «Salt and Light TV» за выпуск в эфир программ, возбуждающих расовую и религиозную вражду, и указывает союзу «Христианские горизонты» на недопустимость клеветы, оскорблений и актов религиозной нетерпимости в масс–медиа. Комиссия выражает надежду, что имевшее место недоразумение не повлечет политических последствий и не нарушит дружбы и взаимопонимания между народами и правительствами Канады и Рапатара».

Жанна фыркнула и тряхнула головой.

— Я первый раз вижу, чтобы Комиссию по коммуникациям так радикально поставили в позу dog–style. А я еще смеялась, когда Таири и Хаото мне это говорили.

— А, по–моему, — заметил Декс, — закономерное явление. Они даже перед исламистами и ортодоксами прогибаются, а каннибалы–акулопоклонники гораздо круче..

Рори принесла из рубки гитару и, протянув ее Фрэдди, решительно сказала:

— Хватит науки и политики. У нас, по ходу, круиз, а не симпозиум, ага?

— Ну, да, согласился Фрэдди, взял гитару, и пробежался пальцами по струнам, — Если никому еще не надоели лучшие в мире песни в моем халтурном исполнении…

— Не надоели!!!

— Ну, тогда…

Nothing you can know that isn’t known.

Nothing you can see that isn’t shown.

Nowhere you can be that isn’t where you’re meant to be.

It’s easy.

All you need is love (all together, now!)

All you need is love. (everybody!)

…

Это было по–настоящему здорово! Огромный океан вокруг, свежий ветер, надувающий паруса, огромное яркое солнце, музыка, и отличный парень Фрэдди… О, черт! Если бы она знала, что будет так здорово, то, наверное, плюнула бы на все эти дурацкие, никому (если разобраться) на фиг не нужные, дектективные истории… Но уже слишком поздно что–либо менять и отменять. Время и место действия назначены.

Когда, вскоре после заката солнца, в синевато–белом свете портовых прожекторов они подошли к рыбацкой пристани Аитутаки–Арутанга, ей ужасно не хотелось сходить на берег и она минут 10 целовалась с Фрэдди, повторяя, кажется, вслух «Я ведь ухожу не очень надолго, мы скоро увидимся, и все будет прекрасно… Да, все будет прекрасно!».

Потом она сошла на причал, катамаран отошел от берега, и еще некоторое время было слышно, как Фрэдди, перебирая струны, напевает:

You’ll never know how much I really love you.

You’ll never know how much I really care.

Listen,

Do you want to know a secret…

…

=======================================

49 – ЗИГМУНД РАШЕР. Нацистский преступник.

Дата/Время: 11 — 12 сентября 22 года Хартии.

Место: Меганезия. Округ Саут–Кук.

Атолл Аитутаки, остров Такутеа и Тихий океан..

=======================================

Снэп был деловит и немного нервничал.

— … Только ты учти, Жанна, этот Флаффи — странный парень.

— Учту, — нервно буркнула она.

— И еще, — сказал он, — По Хартии, намеренное вторжение в частное домовладение – это серьезный крайм. Если тебя застукают копы, то локальный суд влепит тебе верных 500 дней каторги, и ты застрянешь здесь почти на полтора года в ошейнике.

— Не пугай, ладно?… Кстати, раз ты об этом заговорил – куда тут обычно отправляют?

— Если на Аитутаки, — ответил Снэп, — то аэроверфь, где строятся дирижабли. Если на Атиу, то фабрика пластиков, а если на Маукеа, то строительство новой АЭС.

— В случае чего – переживу, — решила Жанна, — Тебе–то ничего не будет?

— Мне? – удивился он, — Я сделаю морду кубиком и скажу, что нашел тебе авиарикшу–экстремала, а зачем он был нужен – я понятия не имел. Не бойся. Если что, мы с Оюю будем тебя навещать на каторге каждую неделю — не вопрос. Еще попросим знакомых ребят, студентов. Они тоже будут навещать. Но лучше, все–таки, не попадайся, ОК?

— Я постараюсь, — пообещала Жанна.

— Постарайся. А сейчас иди по 9–му пирсу, и смотри направо. Увидишь флайку с двумя зелеными светящимися рыбами на фюзеляже — скажи: «Я — Джейн от Игга, ищу Алмаза Флаффи». Первую половину денег дашь ему после взлета, а вторую — перед посадкой на обратном пути, и никак иначе. Будет бычить — скажи, пусть учит правила.

— Ты уже говорил. Ну, я пошла. Спасибо, Снэп. Ты — настоящий друг. И Оюю — тоже.

— Удачи, Жанна.

Снэп слегка хлопнул ее ладонью по попе: на счастье. Она поправила рюкзачок на плече и пошла вдоль аллеи, а потом, свернув на 9–й пирс — по его правому треку. Два последних пирса – 9–й и 10–й – были освещены слабо, так что ориентирами служили разноцветные фосфоресцирующие метки на флайках. Новенький «SkyEgg» с силуэтами зеленых рыб, был припаркован примерно в середины пирса. Рядом, сидя на корточках, курил сигару мужчина непонятного возраста, одетый в яркий пятнистый балахон, сандалии на босу ногу, и очки, похожие на фасеточные глаза стрекозы, закрывающие половину лица. На голове у него было заплетено не менее полусотни мелких косичек–дрэдов. Типичный представитель ямайско–эфиопской субкультуры «Rasta».

— Я Джейн от Игга, — сказала Жанна, — ищу Алмаза Флаффи.

— Ищи, — сказал он, равнодушно пожав плечами, — Мне–то хули с того?

— Что, и деньги тебе не нужны? – уточнила Жанна, неплохо знавшая такой тип людей.

— А у тебя что, есть лишние? – все так же равнодушно спросил растаман.

— Когда взлетим – будут, — в тон ему ответила она.

— А далеко ли тебе лететь, Джейн?

— 90 миль туда, столько же обратно, и 4 часа там. Даю штуку фунтов.

— Туда – это куда?

— Туда – это туда. Взлетим — скажу.

— ОК, — сказал он, протягивая руку, — давай гроши, садись в тачку.

— Учи правила, Флаффи, — твердо сказала она.

— Вот, кошка драная, — проворчал растаман, — ну, садись пока так.

…

Информацию о пункте назначения, сообщенную сразу после взлета, Флаффи воспринял совершенно безразлично. Повернув флайку на South–South–West, он спокойно протянул руку, получил 5 стофунтовых бумажек, убрал их в недра своего балахона, и сказал:

— Слушай сюда, я два раза не повторяю. Первое: парковка в полумиле от берега, не ближе. Второе: хабара больше центнера не возьму, у меня не грузовик. Третье: я жду 4 часа, а через 4 часа и одну секунду, разворачиваюсь и чао. Если опаздала, то твои проблемы, а пол–штуки мои, и никто никому ничего не должен. Четвертое: если поднимется шум, то смотри пункт третий. И меня не бахает, кто поднял шум. Поняла?