Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг. - Виктор Петелин

– Расскажите, пожалуйста, о «Союзе освобождения Дона».

– В те годы, – сказал Михаил Александрович, – на Верхнем Дону была подпольная кулацко-белогвардейская организация. Она имела довольно широко разветвленную сеть. Во главе ее стоял свой Половцев, есаул из станицы Боковской, пытавшийся поднять восстание против Советской власти. Это был умный, хитрый, начитанный и сильный враг. У него, например, кроме оружия, было изъято собрание сочинений Ленина. Есаул этот, как видишь, всерьез изучал ленинизм.

– Участники коллективизации говорят, что, создавая «Поднятую целину», вы в образе Половцева в какой-то мере изобразили есаула Сенина.

– Образ Половцева – собирательный, – говорит Шолохов.

– Но, работая над «Поднятой целиной», вы знали о существовании банды есаула Сенина, о том, как его Союз освобождения Дона был ликвидирован?

– Да, все это я знал.

– А нельзя ли познакомиться с рукописью «Поднятой целины»?

Михаил Александрович закурил и стал молча ходить по кабинету. Затем, подойдя вплотную ко мне, с горечью сказал:

– Нет, нельзя. – Помолчал и с еще большим сожалением добавил: – Весь мой архив пропал в годы войны. Исчезли рукописи «Донских рассказов», «Тихого Дона», «Поднятой целины», переписка со Сталиным и Горьким и другие ценные материалы. В 1943 году писатель Всеволод Вишневский вот здесь на Дону, близ Дударевки, на фронте случайно перехватил около двухсот страниц рукописи первого тома романа «Тихий Дон». Наша разведка захватила немецкую шпионку, и у нее обнаружили мою рукопись. Все попытки Всеволода Вишневского найти следы к моему архиву были безуспешны. А в 1945 году в Восточной Пруссии, в имении одного фашистского генерала, в сейфе было обнаружено письмо Сталина ко мне. Письмо это переслали в институт Маркса – Ленина, а затем мне. Поэтому и рад бы дать рукопись первого тома «Поднятой целины» посмотреть, да сам ее не имею.

Уходя, я от всей души благодарю Михаила Александровича за необычайно интересную беседу. Накинув шинель на плечи, Михаил Александрович выходит со мной во двор. По небу плывут рваные клочья туч. Месяц то спрячется, то снова выглянет, и тогда лес в воде, струящаяся на изломе стремнина Дона, очертания берега, одинокая лодка запоздавшего рыбака, черный силуэт большого дома над обрывом и блеснувший на миг покосившийся крест на старом соборе обретают волнующую мягкость донского пейзажа.

Побратимы из «Тихого Дона»

I

«…В сотне Листницкого был казак Букановской станицы Лагутин Иван, – так Шолохов начинает XII главу второй книги «Тихого Дона». – По первым выборам он прошел в члены полкового военно-революционного комитета, до прихода полка в Петроград ничем особым себя не проявлял, но в последних числах июля взводный офицер сообщил Листницкому, что Лагутин бывает в военной секции Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, связан, наверное, с Советом, так как замечалось, что ведет он частые беседы с казаками своего взвода и влияет на них с отрицательной стороны…»

И там же Шолохов в разговоре Листницкого с Лагутиным вскрывает глубокую непримиримость их взглядов. Листницкий пугает казака тем, что большевики, мол, у него заберут землю, а Лагутин, глядя в глаза есаула, говорит: «…Большевики последнюю землишку у меня возьмут. У меня в аккурат один пай, им моя земля без надобности… А вот, к примеру, – вы не обижайтесь только! – у вашего папаши десять тыщев десятин…» – «Не десять, а четыре». – «Ну все одно, хучь и четыре, – рази мал кусок? Какой же это порядок, можно сказать! А кинь по России – таких, как ваш папаша, очень даже много. И так рассудите, господин есаул, что каждый рот куска просит. И вы желаете кушать, и другие всякие люди тоже желают исть. Это ить один цыган приучал кобылу не исть, – дескать, приобыкнет без корму. А она, сердешная, привыкала, привыкала, да на десятые сутки взяла да издохла. Порядки-то кривые были при царе, для бедного народа вовсе суковатые… Вашему папаше отрезали вон, как краюху пирога, четыре тыщи, а ить он не в два горла исть, а так же, как и мы, простые люди, в одно. Конечно, обидно за народ!.. Большевики – они верно нацеливаются, а вы говорите – воевать…» – «Ты чего же – большевик?» – «Прозвище тут ни при чем… – насмешливо и протяжно ответил Лагутин. – Дело не в прозвище, а в правде. Народу правда нужна, а ее все хоронют, закапывают…»

Всем памятны и другие главы «Тихого Дона», в которых мы встречаемся с Лагутиным, и в особенности незабываема своим драматизмом XXX глава – расстрел Ивана Лагутина, Ильи Бунчука, мученическая гибель на виселице вожаков Донской Советской Республики Ф. Подтелкова и М. Кривошлыкова.

Историческая достоверность казни подтелковцев, приговор белогвардейского суда и список расстрелянных красногвардейцев ни у кого не вызывали и тени сомнения, но…

Но вот 26 декабря 1957 года в газете «Советская Россия» журналист из города Каменска В. Шумов в статье «О нем писал Михаил Шолохов» поставил знак вопроса над всей жизнью и трагической гибелью героя гражданской войны Ивана Лагутина. «Лагутина Ивана, казака станицы Букановской, – заявил В. Шумов на всю страну, – не было среди расстреливаемых. Прототипом его послужил Яков Лагутин, сподвижник Подтелкова и Кривошлыкова, участник съезда красного казачества в станице Каменской в январе 1918 года, член делегации, избранной на этом съезде для переговоров с белыми генералами в Новочеркасске».

Затем, 4 февраля 1958 года в сочинской газете «Красное знамя» журналист М. Витензон в статье «Судьба донского казака» развил эту версию, заявив, что Ивана Лагутина как исторической личности вовсе не было, что Шолохов в «Тихом Доне» создал лишь литературный «образ красного казака Ивана Лагутина», основой которого послужила жизнь Якова Лагутина, проживающего сейчас в Сочи.

И наконец, в мае 1958 года в журнале «Огонек» № 22 каменский журналист И. Мирошников поведал нам следующее: «Кто не помнит описанных М. Шолоховым в «Тихом Доне» Лагутина, Кудинова – друзей и сподвижников Ф. Подтелкова и М. Кривошлыкова? В 1918 году в Каменскую пришло известие о трагической гибели Лагутина и его товарищей… А совсем недавно выяснилось, что Лагутин жив…» И далее И. Мирошников рассказывает все о том же Якове Лагутине.

Кому же верить? Был ли на Дону, в станице Букановской, казак Иван Лагутин? Служил ли он в 14-м Донском полку в Петрограде? Каково его участие в революции? Приезжал ли он в январе 1918 года на Дон, в станицу Каменскую? Входил ли он в состав делегации Подтелкова на переговорах с генералом Калединым, как об этом пишет Шолохов в «Тихом Доне»? И кто такой Яков Лагутин?

Бывая на Верхнем Дону, я слышал от старожилов много легенд о Лагутине. Но вот, вскоре после выступления этих журналистов в печати, я получил известие о том, что руководящие работники станицы Букановской и Подтелковского райкома партии Волгоградской области, перестраховки ради, сняли с Букановского колхоза имя Ивана Лагутина. Я стал собирать архивные документы об Иване и Якове Лагутиных. Однажды, в Ростовском Союзе журналистов, беседуя с товарищами, я узнал, что и с Яковом Лагутиным стряслась беда…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});