Моя желанная - Маргарет Каллахэн

Холли провела рукой по шелковистым волосам Дева; груди ее приподнялись, прижались к его груди; тяжелое дыхание Дева звучало музыкой в ее ушах.

Он привлек ее к себе еще крепче, приподнял ладонями ее ягодицы, стараясь слить ее тело со своим, и Холли задрожала, ощутив восставшую плоть.

— Дев, о Дев! — пробормотала она.

В голове у нее возникла картина: он и она растянулись на горячем песке, жаркое солнце Тенерифе заливает их обнаженные тела. Ей было страшно тогда, в первый раз, но бурная вспышка чувств подавила страх, всепоглощающее желание поразило своей остротой, а прекрасное нагое тело Дева казалось неотразимым и устрашающим.

Как и тогда, Холли не задавала вопросов. Они были одни, мужчина и женщина, одержимые желанием, первобытным и искренним.

Дев молчал, глядя сияющими темными глазами на лицо Холли, освещенное серебристой луной.

— Я хочу тебя, — глухо сказал он. — О женщина, ты не представляешь, как сильно я тебя хочу!

— Представляю, — серьезно ответила Холли, внутренне улыбаясь.

Ведь она хотела его не менее сильно — так было всегда, так будет впредь; она отвергала его по глупости. Они принадлежат друг другу. Дев одним движением освободил ее грудь от лифчика.

— Ты моя женщина! — благоговейно произнес он. — О Холли!

Холли улыбнулась и закрыла глаза, когда Дев дотронулся сначала до одной груди, потом до другой — легко и бесконечно нежно. Потом взял в рот сосок, посасывая его жадными губами и слегка покусывая, затем сжал руками ее груди, провел языком по ложбинке между ними, а Холли стояла, перебирая пальцами его волосы. Дев был с ней, хотел ее, любил ее, и ничто другое в мире не имело значения. Только Дев.

Его язык скользнул от грудей к пупку — восхитительный водоворот тепла и влажности, который послал телу Холли новые импульсы страсти. Дев принялся расстегивать пояс ее брюк, пуговица находилась сбоку, и петля не сразу поддалась торопливым пальцам. Наконец брюки соскользнули к ногам, и не было ничего более естественного, нежели переступить через них.

— О Господи! Холли! — бормотал Дев, не сводя с нее глаз, в то же время поспешно освобождаясь от смокинга и рубашки; мощные мускулы на его груди и руках перекатывались, словно волны на песке.

Холли снова улыбнулась, сбросила с себя жакет и лифчик и теперь гордо стояла перед Девом совершенно нагая, если не считать крошечных трусиков и серебристого покрывала лунного света.

— Ты чудесна, — говорил он, — самая чудесная женщина в мире, и я хочу тебя. Хочу сейчас. Сию минуту, Холли!

Он дотронулся пальцами до подколенных ямок, медленно, очень медленно двинулся выше по нежной коже на внутренней стороне бедер и замер на мучительный миг, пока не коснулся…

Холли затаила дыхание, полная неутолимой тяги к этому человеку, неукротимого желания. Большие пальцы Дева проникли под трусы, коснулись курчавых волос, раздвинули их и, тронув пульсирующий набухший бутон, замерли — какая мука! — но тотчас начали двигаться, вызывая лавину восхитительного наслаждения.

— Я хочу тебя, — повторил Дев, с улыбкой глядя на вздрагивающую от возбуждения Холли. В глазах у него были понимание, ожидание, любовь…

Любовь! Словно бы нечто жизненно важное умерло в сознании Холли. Любовь… Девлин Уинтер не понимает значения этого слова. Теперь, как и раньше, он попросту использует ее, а когда она ему отдастся, повернется и уйдет прочь. О да, она получила бы ночь или две, полные наслаждения, может, даже неделю или две, пока Дев свободен. Но этим все и кончится.

Холли высвободилась и отступила на шаг.

— Нет, Дев, — просто сказала она.

Тот вскинул голову, словно его ударили, в глазах вспыхнула боль, потом осознание происшедшего и, наконец, лютая ненависть.

— Будь ты проклята!

Он вскочил, схватил ее в объятия, поцеловал в губы с какой-то дикарской страстью, запустил под резинку трусов обе ладони и обхватил ее ягодицы.

— Для женщин вроде тебя есть особое название, — сказал он, вскинув голову, и яростные черные глаза проклинали Холли. — Очень грубое.

Он еще теснее прижал ее к себе, бедра к бедрам. Степень его возбуждения потрясла Холли, но Дев тут же оттолкнул ее от себя, расстегнул молнию на брюках и стащил их с длинных мускулистых ног. На мгновение Холли подумала, что он хочет взять ее силой, и, ослепленная желанием, даже хотела этого. Однако Дев ринулся прочь, отрекаясь от нее, отрекаясь от них обоих, пробежал мелководье и бросился в воду.

Холли дрожала. Ей было холодно, до смерти холодно, хотя ночь была всего лишь прохладной: тонкий слой облаков смягчил дневную жару. Она не помнила, сколько простояла, глядя на взмахи сильных рук, пока Дев плавал вдоль берега. Наконец она подобрала свою одежду, сложила аккуратной стопкой вещи Дева и пошла к машине. Он не запер дверцы, поэтому, одевшись, Холли забралась на сиденье и, обхватив руками колени, наблюдала, ждала и внутренне рыдала.

— Почему, Холли? — спросил Дев, вернувшись.

Он одевался на берегу. Просто отер мокрое тело ладонями, прежде чем натянуть рубашку и брюки. Испачканный смокинг был кинут, словно ненужная тряпка, на заднее сиденье. Дев уселся за руль, но пока не заводил мотор.

— Почему? — повторил он. — Ты должна объяснить.

— Ошибаешься, Дев, я ничего тебе не должна.

— Ты хотела меня…

— Я хотела тебя семь лет назад, — с горечью напомнила она.

— Это твое представление о мести? — с недоверием спросил он. — Как я уже говорил, для таких женщин есть свое название.

— Доверчивая, наивная, глупая… И не забудь еще одно: шлюха. Не говоря уже об эпитете, который вертится у тебя на языке. Но я вовсе не хотела распалять тебя.

— Нет? — Дев окинул ее пренебрежительным взглядом. — Удивительно. Жаль Кордри, если у тебя такая манера шутить.

— Взгляни на это с лучшей стороны, Дев. Могло быть и так, что я повела бы себя нечестно по отношению к тебе.

— Ну уж нет! Ни одна женщина меня не проведет никогда.

— Не проведет. У них нет ни малейшего шанса, верно? Поскольку ты любишь их, а потом с легкостью бросаешь.

— Что ты имеешь в виду?

— Тенерифе. Себя. Дивное лето любви, а после — ничего. Во всяком случае, для меня. Зато для тебя это было выгодно.

— Выгодно? О чем ты, черт побери, толкуешь?

— О деньгах, папиных деньгах. Такое случалось и раньше, как ты знаешь. Много раз. И миленькую невинную наследницу нужно было спасать от человека вроде тебя. Но Девлин Уинтер был очень умен, верно, Дев? Ты выбрал время, дождался момента, когда папа не сможет тебе помешать, и напал. Доверчивая Холли Скотт поддалась твоему обаянию и попала на крючок.