Мне как молитва эти имена - Игорь Горин

class="v">                                       * * *

                     Нежность, душа непорочная,

                         Осени поздней цветение.

              Ах, как быстро медовое лето закончилось!

          В потемневшем саду поселились угрюмые тени.

Дождь с туманом старательно тушат зеленое пламя листвы.

                                     Душно.

           Розы не в силах поднять непокрытые головы.

         Ночью стонут деревья, что-то шепчут кусты;

           Утром спутаны травы и в слякоти золото.

        Ничего, дни уйдут — но останутся темные ночи.

            И надежды, и сны, и минуты забвения.

                 Нежность, душа непорочная! —

                      Осени поздней цветение.

                                      * * *

              Теперь ночами скорбно и темно.

           Не стало звезд, деревьям нет покоя

                От северного ветра, и порою

             За ним вдогонку дождь летит —

                   Во тьму, в лицо, в окно!..

                                      * * *

                             Благодарю тебя —

                       Ты мне дала так много,

                  Ты у меня так много отняла,

                   Что я, поверив было в Бога,

                            Теперь поверил

                                В силы зла.

РОБЕРТ ШУМАН

ФЛОРЕСТАН, ИЛИ ЕВСЕБИЙ

«Лучший способ говорить о музыке —

это молчать о ней.»

/Флорестан/

И это написал человек, всю жизнь говоривший о музыке! Ибо знайте, Роберт Шуман, а он и есть Флорестан (да еще Евсебий в придачу), был не только великий композитор, но и выдающийся музыковед, музыкальный критик, поэт, переводчик, в общем, литератор в широком значении этого слова. Любовь к слову он, видимо, унаследовал от отца, переводчика и книгоиздателя. Еще будучи гимназистом, он помогал отцу в издании «Галереи знаменитых людей», в работе над латинским словарем, переводил на немецкий Гомера, Горация, Петрарку, Шекспира и Байрона, сочинял стихи и научно-эстетические эссе как-то: «О влиянии одиночества», «О глубоком внутреннем родстве поэзии и музыки», «О случайности и ничтожном значении посмертной славы». Ничего себе круг интересов этого юноши!

К этой теме мы еще вернемся, а сейчас мне кажется нелишним сообщить, что Шуман родился в том же 1810 году, что и Шопен, 8 июня, в провинциальном в ту пору городке Цвиккау — всего на полтора года позже Мендельсона и примерно на столько же раньше, чем Лист. Представляете, что это было за трехлетие! Видимо в самом времени носилось нечто такое, что побуждало творческую личность к кипучей и разносторонней деятельности, и Шуман был тому едва ли не самым ярким примером.

В его натуре удивительным образом уживались казалось бы несовместимые крайности: скромный и застенчивый, он был в то же время страстным публицистом и вожаком, впечатлительный мечтатель Евсебий на поверку оказывался безудержным фантазером, саркастичным и экстравагантным Флорестаном, в тихом, болезненном с ранних лет меланхолике жил дух подлинного борца. Всю жизнь он что-то организовывал: в гимназии — литературный кружок «Введение в немецкую литературу» и кружок по распространению передовых идей «Шульфербунд», в начале 30-ых годов — кружок «Новая музыкальная школа», союз Давидсбундлеров, «Новый музыкальный журнал». Он был просто одержим борьбой с косностью, пошлостью, обывательщиной — короче, с филистерством.

Но быть может наиболее ярко борцовский дух Шумана проявился в его воистину героической борьбе... за любовь. Борьба эта — с эгоистичным отцом его возлюбленной Клары Вик длилась пять лет; Вик ни за что не соглашался на брак, запретил дочери видеться и переписываться с Шуманом, лживо обвинял его в распутстве и пьянстве. В конце концов Роберт и Клара обратились в суд, выиграли процесс (решающую роль сыграли свидетельские показания друзей, Мендельсона особенно) и в 1840 году смогли, наконец, пожениться. Жизнь в полной мере доказала их правоту: мужественная Клара стала для Шумана не только идеальной женой, матерью восьмерых детей, но и, будучи выдающейся пианисткой, — первым исполнителем большинства его фортепьянных произведений.

               Зоркий ангел любви,

       Зоркий ангел любви вездесущий,

    Нас, счастливых сирот, не оставь!

В этом мире, незряче и глухо мятущемся,

                 Огради нас от зла.

                 И от злобы людей,

              И от рока всесильного

       Нас, счастливых сирот, огради;

  Сохрани наших душ неуемные крылья,

             Крылья звонкие, ангел,

               Зоркий ангел любви.

А еще Шуман многие годы боролся с тяжелой наследственной болезнью (нервно-психическое расстройство) — просто поразительно, как мстительна бывает природа к своим же избранникам, «что для нее пять-десять лишних лет»! Впрочем, Шуману эти годы были как раз дарованы: он прожил «целых» 46 лет, но что это были за годы! Последние два с половиной он вообще не покидал больницы, пытался покончить жизнь самоубийством, уже почти никого не узнавал.

Музыкальное призвание Шумана окончательно определилось значительно позже, чем у Мендельсона или Шопена. По окончании гимназии он около двух лет учился на юриста, пока не принял окончательное решение всецело посвятить себя музыке. И снова ему пришлось выдержать жестокую борьбу — на этот раз с матерью и старшими братьями (отец к тому времени умер). Но он опять победил, а помог ему в этом его будущий главный мучитель Вик, у которого Шуман уже некоторое время брал уроки игры на фортепьяно. Год спустя произошла широко известная история из разряда «не было бы счастья, да несчастье помогло»: мечтавший о карьере концертирующего пианиста Шуман, по собственной вине, повредил себе кисть правой руки и ему ничего не осталось другого как... стать композитором. Впрочем, к этому времени уже вышли в свет его «Вариации на тему ABEGG», «Бабочки» и Первая тетрадь этюдов на темы Паганини.

Большинство из нас знает Шумана в основном как автора фортепьянной музыки, притом далеко не всей: знаменитые «Карнавал», «Крейслериана», «Симфонические этюды», гениальный Концерт ля минор... Но это лишь капля в море! Вот оно какое обширное: около 50 произведений для фортепьяно в две и в четыре руки, 4 симфонии, 8 оркестровых увертюр, 7 концертов и концертштюков, 2 скрипичных сонаты, 3 струнных квартета, столько же трио, фортепьянные квинтет и квартет, сотни песен на стихи Гейне, Гете, Байрона, Шамиссо, Рюкерта и других поэтов, и еще несколько крупных произведений для хора с оркестром («Рай и Пери», «Сцены из Фауста», «Геновева» и др.). А еще