Рокоссовский. Солдатский Маршал - Владимир Дайнес

К тому времени, когда Рокоссовский освободился из заключения, произошли значительные изменения в Красной Армии и в военном деле.

В марте 1940 г. завершилась советско-финляндская война, итоги которой стали предметом строгого разбирательства в ЦК ВКП(б) и на Главном военном совете. Опыт войны показал, что между теоретическими представлениями о характере войны и реальной действительностью выявился угрожающий разрыв. В организационной структуре Вооруженных сил, их техническом оснащении и боеготовности обнажились слабые места. Наркомат обороны не справлялся с решением многих назревших вопросов. После обсуждения итогов этой войны на пленуме ЦК ВКП(б) и проверки наркомата обороны с занимаемой должности был снят К. Е. Ворошилов. В мае того же года новым наркомом обороны назначили С. К. Тимошенко, которому было присвоено воинское звание Маршал Советского Союза. Одновременно были разработаны и стали приниматься деятельные меры по устранению накопившихся недостатков, причем существенных.

В акте о приеме наркомата обороны Тимошенко от Ворошилова указывалось, что отсутствуют мобилизационный и оперативный планы, план подготовки и пополнения комсостава запаса для полного отмобилизования армии по военному времени, данные о состоянии прикрытия границ, запущен учет личного состава и др[107]. Однако соответствующие меры, призванные устранить эти недостатки, претворить в жизнь не удалось – оставался год до начала Великой Отечественной войны.

Война с Финляндией также показала, что темпы и направленность технической реконструкции Вооруженных Сил далеко не соответствовали быстро усложнявшимся условиям ведения войны и ее характеру, большинство видов оружия и военной техники морально устарело. Поэтому были приняты спешные меры по разработке и внедрению в войска более современных образцов вооружения. Среди них автоматические винтовки Ф. В. Токарева (СВТ-40), пистолет-пулемет Г. С. Шпагина, 76-мм дивизионные пушки, 122-мм дивизионные гаубицы, 85-мм зенитные пушки, средние танки Т-34, тяжелые танки КВ-1, истребители Як-1, МиГ-3, штурмовики Ил-2, бомбардировщики Пе-2, радиолокационные станции РУС-1 и РУС-2, приборы управления огнем зенитной артиллерии (ПУАЗО-3), понтонные парки С-19, более совершенные противопехотные и противотанковые мины, радиостанции РАФ и РСБ. Одновременно началась работа по изучению возможности осуществления взрывной ядерной реакции, приводящей к взрыву с выделением огромной энергии.

Полностью была пересмотрена организационно-штатная структура всех родов войск. Еще летом 1939 г. в приграничных военных округах началось формирование общевойсковых армий, каждая из которых должна была включать несколько стрелковых корпусов, механизированный корпус, авиационную дивизию и ряд армейских частей. Но слаженность их оставалась низкой, а комплект армейских частей не в полной мере соответствовал своему назначению. С учетом опыта применения во французской кампании вермахтом крупных танковых и механизированных соединений в Советском Союзе с июня 1940 г. начинают формировать 9 механизированных корпусов, причем в каждом предполагалось иметь 1031 танк.

В июне 1940 г. К. К. Рокоссовский прибыл в штаб Киевского Особого военного округа, которым командовал его бывший подчиненный и однокашник по Высшей кавалерийской школе генерал армии Г. К. Жуков. За то время, что Рокоссовский находился в заключении, Георгий Константинович добился значительных успехов. В августе 1939 г., командуя 1-й армейской группой, он разгромил японцев на реке Халхин-Гол, за что был удостоен звания Героя Советского Союза. А теперь стал командующим войсками одного из крупнейших военных округов.

Начальником штаба округа был генерал-лейтенант М. А. Пуркаев. Он свободно владел немецким и французским языками и недавно вернулся из Германии, где был военным атташе. Родился М. А. Пуркаев в бывшей Симбирской губернии, в семье рабочего, по национальности мордвин. Окончил реальное училище. В 1915 г. был направлен в школу прапорщиков, откуда вышел офицером и попал прямо на фронт. В дни Октября сразу же примкнул к большевикам, добровольно вступил в Красную Армию. В боях против войск адмирала Колчака командовал полком, был награжден орденом Красного Знамени. Служебная карьера Максима Алексеевича не отличалась резкими взлетами, но в 1931 г. он уже возглавлял штаб Московского военного округа. Сослуживцы считали его нечутким, но уважали за ровность характера и высокую эрудированность. Он по праву считался крупным знатоком штабной работы, особенно хорошо знал службу войск и организационно-мобилизационную работу.

Войска Киевского Особого военного округа готовились к выполнению ответственного задания. 26 июня 1940 г. Правительство СССР передало румынскому представителю ноту, в которой предлагалось «приступить совместно с Румынией к немедленному решению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу[108]». Правительство Румынии заняло уклончивую позицию, что вынудило советское правительство предъявить 27 июня более жесткое требование вывести румынские войска с «территории Бессарабии и Северной Буковины в течение четырех дней, начиная с 14 часов по московскому времени 28 июня».

Задачу по освобождению «Северной Буковины и Бессарабии из-под оккупации Румынии» возложили на войска Южного фронта, в состав которого входили три армии: 12-я армия под командованием генерал-майора Ф. А. Парусинова и 5-я армия под командованием генерал-лейтенанта В. Ф. Герасименко; третья создавалась из войск Одесского военного округа под командованием генерал-лейтенанта И. В. Болдина. Командующим фронтом был назначен генерал армии Г. К. Жуков. В состав группы генералов, работавших под его руководством, был включен и Рокоссовский. После долгих переговоров румынское правительство все же согласилось вывести свои войска из Северной Буковины и Бессарабии, и, таким образом, дело уладили мирным путем. Войска Южного фронта с течение трех дней (28—30 июня) заняли Северную Буковину и Бессарабию. На VIII сессии Верховного Совета СССР 2—6 августа был принят закон, юридически оформивший образование Молдавской ССР.

После завершения похода Рокоссовский снова вступил в командование 5-м кавалерийским корпусом. В ходе продвижения в Бессарабию и Северную Буковину выявились серьезные недостатки в подготовке и обучении войск. В своей директиве от 17 июля генерал армии Жуков отмечал: плохую организацию штабами марша и службы регулирования; отсутствие в наземных войсках средств связи с авиацией; неумение осуществлять маскировку при расположении на отдых и вести наблюдение за воздухом; невысокую степень подготовки красноармейцев и конского состава к совершению длительных и, особенно, ночных маршей; слабую организацию артиллерийской разведки; недостаточную отработку взаимодействия танков с пехотой и артиллерией; неудовлетворительную подготовку понтонных и саперных батальонов к организации переправ и наведению мостов; отсутствие должной воинской дисциплины, что привело к большому количеству нарушений порядка и чрезвычайных происшествий.[109]

Под руководством Жукова был разработан комплекс мероприятий, направленный на совершенствование боевой подготовки войск округа. Рокоссовский, претворяя в жизнь эти мероприятия, проводил систематические тренировки подъемов частей по тревоге в целях выработки скорости и оперативности в выполнении боевых задач. В тактической подготовке был сделан упор на отработку наступательного боя с преодолением полосы заграждений и крупных водных преград, оборонительного боя с устройством полосы заграждений. Все задачи по указанию Рокоссовского отрабатывались в трудных условиях лесисто-гористой, болотистой и песчаной местности. Особое внимание уделялось организации противотанковой и противовоздушной обороны. В подготовке штабов и совершенствовании управления войсками за основу берется управление по радио и с помощью самолетов. В октябре Рокоссовский присутствовал на опытном учении 4-го механизированного корпуса, на котором решались задачи по преодолению противотанковых районов, водных преград, нанесению последовательных контрударов для разгрома противника по частям и др.

В декабре 1940 г. в военной карьере Рокоссовского произошел новый поворот – его назначили командиром 9-го механизированного корпуса. Это было полной неожиданностью для Константина Константиновича. «Переход на службу в новый род войск, естественно, вызвал опасение: справлюсь ли с задачами комкора в механизированных войсках? – вспоминал он. – Но воодушевляли оказанное доверие и давний интерес к бронетанковым соединениям, перед которыми открывались богатые перспективы. Все, вместе взятое, придало мне бодрости, и, следуя поговорке, что «не боги горшки обжигают», я со всей энергией принялся за новое дело, понимая, что формировать корпус придется форсированными темпами[110]».