Не лезь ко мне в душу! (СИ) - Вилкова Дарья

Звонкая пощёчина.

Заслужил.

Да, Ульяна откликнулась на мою ласку, но она была не готова. Морально не готова принять тот факт, что может вновь влюбиться. Но я видел. Чувствовал, что не безразличен ей.

Нужно было действовать. И причём срочно, раз уже наломал дров. Раздумывая в одиночестве, как поступить, я принял единственное, как мне показалось, верное решение. Не теряя времени, пошёл рассказать обо всём Ире.

А вот к Ульяне решил пока больше не подходить. Пусть остынет, обдумает всё.

Но одно я знал точно, больше я её не упущу!

****

Яна

— Ну что, Ульяна, вы уже подумали о моей просьбе? — спустя несколько минут молчания спросила Ирина.

Надоело сидеть в тишине? Какой вообще был смысл ждать, что я первая начну говорить? Это было не в моих интересах. Жаль, что она не выдержала, а то бы промолчали всё время приёма, и я бы преспокойненько вернулась к себе.

— О какой? — зачем-то решила повредничать я.

— Вы вернёте своё прежнее имя?

— Ещё нет. Не подумала.

— Почему?

— Было не до того, — стоило словам сорваться с языка, как у меня возникло чувство, что я сказала лишнего. Захотелось дать себе затрещину за чрезмерную болтливость.

— Чем же вы занимались таким интересным всю неделю?

Среди множества минут, мой мозг предательски воспроизвёл именно момент поцелуя. Чтобы избавиться от этого образа, встряхнула голову.

— Я же работаю, — воспользовалась очевидным предлогом.

— Но у вас есть и внерабочее время, — попыталась подловить меня Ирина, но у неё ничего не вышло.

— В своё нерабочее время мне нужно готовиться к следующим занятиям. Методичка-то неверная, — сохраняя внешнее равнодушие, я тихонько ликовала, что удалось отмазаться.

— А, может, дело в поцелуе, который выбил вас из колеи, затмив собой всё остальное?

В душе вспыхнула ярость. Он рассказал ей!

— Ничего он не затмил. Что я, не целовалась что ли никогда? — пробурчала я.

— Тогда расскажите мне об этом инциденте, — не унималась Ирина.

— Что тут рассказывать? Мы говорили, он поцеловал, я дала пощёчину и ушла. Вся история.

— Вам понравилось?

— Что? Бить его?

— Конечно, я говорю о поцелуе.

— Нет, — твёрдо ответила я.

— Я слышала другое, — мягко улыбаясь, добавила она.

— Конечно, другое, — раздражалась я. — Этому самовлюблённому типу, видимо, и в голову не приходит, что может быть иначе.

— Тильд не такой, Ульяна. И вы это знаете, но зачем-то всё равно говорите про него гадости.

Я промолчала и, упрямо вздёрнув подбородок, отвернулась от неё. Ирина поднялась с кресла и начала ходить по комнате туда-сюда. На удивление она была взволнована, и я не удержалась, чтобы спросить:

— В чём дело?

— Есть кое-что, что вам нужно знать, — она остановилась напротив меня и с сочувствием в глазах продолжила. — Проблема вся в том, что вам нравится Тильд.

Я подняла одну бровь?

— Вы несёте чушь.

Ирина ухмыльнулась.

— Это не чушь. Это констатация факта, который вы не хотите признавать.

— Он мне не нравится! — отчеканив каждое слово, процедила я, тогда как душу начал покрывать липкий страх.

— Ульяна, вам трудно это признать, но взгляните в лицо фактам. С самой первой встречи он вызывал у вас сильные эмоции, вас не оставлял равнодушной его интерес к вам, после того, как генерал раскрыл вашу личность, вы намеренно избегали его, а уж ваша реакция на поцелуй… — загибая пальцы, перечисляла она.

И с каждым пальцем становилось труднее дышать. Я больше не могла этого слышать и вскочила с места.

— Это всё ложь! Вы со слов Тильда делаете такие выводы!?

— Нет, Ульяна, со своих, — спокойно встретив мою ярость, ответила она. — Я наблюдала за вами и многое видела. Вы потому так и беситесь, что не готовы признать очевидное. Вы слишком давно поставили на себе крест, решив, что единственная любовь вашей жизни погибла, и больше счастья вы обрести не сможете. Но это не так, — чувствуя моё сопротивление, она поспешила добавить. — Я не спорю. Вы по-настоящему любили, но это не значит, что ваше сердце не может быть открыто для новой любви. И оно уже впустило её, только ваш мозг никак не хочет это принять.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

К концу её монолога меня пробила дрожь. Я была в шаге от того, чтобы послать её. Ни о какой новой любви речи быть просто не могло! И точка.

Не найдя ни одного цензурного слова, чтобы возразить Ирине, я молча развернулась и вышла вон.

Оказавшись в своей комнате, мысленно рвала и метала. Не удержав эмоции внутри, ударила ногой по стулу. Не сказала бы, что это полностью меня успокоило, но буря в душе немного улеглась, оставив вместо испепеляющей ярости только злость.

Контрастный душ унял дрожь и помог дышать, но в голове продолжался сумбур. Мне совсем не хотелось думать. Разговор с Ириной вертелся в голове, вызывая воспоминания о Тильде и особенно о поцелуе. Я до сих пор ощущала его прикосновение к моим губам. От мысли, что это чувство было приятным, меня затопило чувство вины и предательства. Разве могла я себе такое позволять!? И после этого я смела говорить, что любовь к Марку была глубокой и настоящей!?

Нет.

Мне было мерзко от самой себя.

Не найдя другого способа, достала из шкафа бутылку. Я мечтала забыться. Алкоголь был тем единственным, что давал мне эту возможность. Какая-то часть меня, разумная и беспристрастная, шептала мне, что так нельзя, что пора заканчивать использовать зелёного змея. Но привычку заглушать им боль было сложно так резко изменить, а в последнее время у меня было слишком много стрессов.

Найдя оправдания своему поступку, я задвинула разумную мысль подальше и без зазрения совести открыла бутылку.

Глава 18

Звук будильника медленно вытянул меня из тяжёлого сна. Вставать совсем не хотелось, но нужно было идти на лекцию, поэтому открыв кое-как один глаз, я отключила мелодию на браслете. Сфокусировала взгляд на часах, и сонливость как рукой сняло.

Лекция УЖЕ началась, а я ещё в кровати!

Будильник не мог до меня достучаться около получаса, и теперь я, как ошпаренная, подскочила и тут же схватилась за виски.

Чёртово похмелье.

Выпив таблетку, предусмотрительно оставленную вечером на столе, я успела лишь умыться холодной водой, натянуть свой комбинезон и выскочить из комнаты в сторону аудитории. Голова уже перестала раскалываться, оставив только тяжесть, но с ней можно было жить и даже бежать. Около двери в аудиторию я позволила себе перевести дух. Опоздать-то, я опоздала, но показывать почему, не собиралась. Жаль, что со мной не было моих очков. Мне сейчас не хватало этого дополнительного чувства закрытости от остального мира. На эмоциях я забыла выдернуть их из рук Тильда, а покупать новые мне было лень.

Разгладив пальцами немного растрёпанные волосы, я с серьёзным видом вошла в кабинет.

Весёлые и громкие разговоры тут же прекратились, сменившись на шепотки и косые взгляды. М-да. Как бы мне не хотелось раскрывать причину своего опоздания, но мой помятый вид говорил сам за себя.

Ну и плевать.

Главное — сделать морду кирпичом и дать понять, что разговоры на ЭТУ тему опасны для жизни. К счастью, студенты были довольно сообразительны, чтобы, по крайней мере, при мне не обсуждать меня.

Днём, направляясь в симуляционный кабинет, столкнулась чуть ли не нос к носу с той парочкой, которая и запустила цепочку событий в столовой. Увидев меня, они смутились и нехотя отпустили руки. Я проследила за их действиями.

— Теперь зная мою историю, вы всё ещё уверены в своём решении?

Студенты немного растерянно переглянулись между собой.

— Майор, мы думали об этом, — ответил сержант Коста. — И решили всё равно быть вместе. Ведь мы уже влюблены друг в друга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Чтобы защитить своё сердце, нам нужно было с самого начала никого в него не впускать, — продолжила за него говорить девушка. Кажется, Мишель. — Но сейчас уже поздно расставаться. Мы только причиним этим себе ненужную боль от разлуки. Единственное, что мы теперь можем — это жить здесь и сейчас, наслаждаясь каждым мгновением.