По ту сторону Рая (СИ) - Шагаева Наталья

— Ты моя! — цепляюсь за его плечи, сжимаю, потому что в какой-то момент мне становится его мало. — А теперь ответь мне — почему вокруг тебя вьется твой бывший мужчина?! — он сжимает мой сосок через платье, и я вскрикиваю.

— Может, потому что тебя нет рядом! — с вызовом отвечаю я, смотря на Романова поплывшим взглядом. Да, я снова играю с огнем. Страх, злость и возбуждение — взрывоопасная смесь.

— Ммм, — усмехается Глеб. — Дерзкая, значит. За непослушание, истерики и дерзость надо отвечать! — хватает меня за скулы и проходится кончиком языка по губам. Сама тянусь за поцелуем, но разочарованно выдыхаю, когда он не позволяет себя поцеловать. Романов отпускает меня, немного отступает, осматривая мое дрожащее тело. Голова идёт кругом, возбуждение зашкаливает, и я уже ничего не соображаю. Я, как дикая кошка, ведомая своим самцом, готова принять все, что он делает. Сглатываю, когда Романов расстёгивает черный кожаный ремень на брюках и снимает его.

Наблюдаю за ним, не понимая, что происходит. Вздрагиваю, когда он подходит ко мне и надевает ремень мне на шею.

— Тихо, не бойся. Это наказание. За все нужно расплачиваться, Стефания. Будешь послушной, тебе понравится, — его голос тягучий, дурманящий. Романов затягивает ремень на моей шее, словно поводок. — Вот так выглядит власть, Стефания, — вновь проводит носом по моему виску, глубоко вдыхая. — От тебя пахнет соблазном и сексом. Я не ангел, и мы сейчас очень сильно нагрешим. — Он, и правда, демон, который искушает. Романов наматывает край ремня на ладонь и ведёт меня за собой в полумрачную спальню. Глеб останавливается возле кровати и включает только один светильник.

— Отхлестать бы тебя этим ремнем, но мне жаль твою упругую попку. — Он хватает верх платья и спускает его с плеч, оголяя грудь.

— А ты, оказывается…

— Молчи! Ты уже все сказала! — грубо приказывает он. Это какая-то опасная, волнительная, но очень возбуждающая игра и я принимаю ее правила. В Романове чувствуется сила, власть, которой хочется подчиняться в моменты близости. Он сам снимает с меня платье, цепляет трусики, садится на корточки и стягивает их с ног. Поднимается вверх, отступает, рассматривая, и вновь хватается за ремень, притягивая меня к себе.

Целует жадно, немного болезненно, кусая губы, будто, и правда, наказывает. А у меня ноги подкашиваются. Заводит до предела, а потом медленно, издеваясь, ласкает языком губы, исследуя ладонями тело, талию, бедра, обманчиво нежно. Рывок, разворачивает к себе спиной и поворачивает ремень к себе, вновь держа за поводок.

— На колени, на кровать! — закусываю губы и делаю так, как он говорит. — Вниз! — надавливает на спину, вынуждая прогнуться. — Голову на кровать, бедра ко мне. И замри в этой позе, — его голос хрипнет с каждой секундой. Делаю, как он говорит, прогибаюсь, прижимаясь щекой к холодному покрывалу. Это самая открытая и уязвимая поза. Я не вижу, что он делает, откровенно выставляя перед ним бедра.

Романов поглаживает мою попу и потом хлестко шлепает с характерным звуком. Вскрикиваю, потому что это больно, бедро жжет, пытаюсь перевернуться, но Глеб удерживает меня за ремень, и вновь поднимает бедра.

— Тихо! Терпи. Это наказание, — усмехается, поглаживая место удара, накрывает лоно, ласкает пальцами складки, раздвигая их. — Но оно может стать сладким, — задевает клитор и меня окатывает жаром. А дальше следует ещё один хлесткий шлепок. Он делает это особенно, скользящими шлепками, которые только обжигают кожу, заставляя ее гореть. Поглаживает и вновь бьёт в то же место, одновременно массируя клитор. Очень нежно, контрастом со жгучими ударами. Он шлепает ещё и еще, и я в какой-то момент непроизвольно стону, подставляя бедра для удара. Болезненный жар расползается по бедрам и устремляется в лоно. Клитор пульсирует, мышцы влагалища сокращаются и возбуждённо тянет низ живота.

— Вот видишь, наказание может быть сладким, — возбуждённо шепчет он, наклоняясь ко мне, поглаживая горящие бедра, и убирает упавшие на лицо пряди волос. Он дёргает ремень, немного затягивая и посылает ещё один удар, который уже несёт экстаз. Это такие новые порочные ощущения, от которых я теряю разум.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А-а-а-а, — протяжно стону, чувствуя прилив влаги между ног, когда Глеб нажимает на клитор и отпускает меня.

— Стой в этой же позе! — приказывает он и отходит от меня. Слышу его тяжелые шаги, звук открывающегося ящика, шуршания упаковки и кусаю губы. Глеб возвращается ко мне, поглаживает горящие бедра, сам раздвигает мне ноги, проходится пальцами по мокрым складочкам, раскрывая их, и я всхлипываю, когда к клитору прикасается что-то холодное.

— Хочешь кончить? — он размазывает влагу холодным предметом, а я уже не могу говорить, только жалобно стонать. — Отвечай!

— Да! — выкрикиваю, потому что пытка невыносима и в это момент предмет включается, начиная вибрировать мощными толчками. Черт! Это самый сильный вибратор, настолько что у меня начинают дрожать ноги. Молча это выносить невозможно. И я вскрикиваю от каждого сокращения. Воздух раскаляется, по коже волнами бегут мурашки, тело горит от острого удовольствия. Пытаюсь свести ноги, потому что в какой-то момент становится невыносимо хорошо, но Глеб грубо разводит мои ноги. Мне кажется, я сладко умираю от приближающегося оргазма. Реальность стирается, есть только экстаз, похоть и жажда взорваться от неземного блаженства. Сжимаю покрывало и закусываю его зубами, взрываясь от наслаждения. Мышцы ритмично сокращаются, клитор пульсирует, а ноги дрожат. Не могу остановиться, кажется, оргазм бесконечный и он сносит меня мощной волной.

— Тихо, тихо, моя хорошая, — Романов поглаживает меня по спине, наклоняется, целует бедра, поясницу, а мне хочется плакать от сильных эмоции. Я где-то читала, что женщины могут плакать в момент оргазма, но никогда не верила.

Он не оставил меня в покое. Романов ещё долго трахал меня в своей кровати в разных позах, терзая мое тело, которое я с удовольствием ему подставляла. Он был и нежен, и груб, но мне все дико нравилось. Кажется, на моей коже остались отметины от его пальцев и губ. Он отправлял нас в личный Рай или Ад, мне все равно. Близость с этим мужчиной — это не просто секс, это нечто другое, глубокое, мощное, то, что никогда не забудется. Он настолько меня вымотал, что я отключилась на его груди, слушая монотонный стук сердца.

Просыпаюсь я от того, что что-то щекочет мое лицо. Открываю глаза, и вижу нависающего надо мной Глеба. В окно бьёт солнечный свет, по ощущению уже позднее утро, если не полдень. Глеб уже одет и, как всегда, шикарен. На нем темно-синяя рубашка с металлическими запонками, черный галстук, брюки и вчерашний ремень, который вызывает во мне бурю эмоций. От него пахнет свежестью и терпким парфюмом. Он поглаживает меня по щеке и усмехается.

— Доброе утро, Стефания. Как ты себя чувствуешь? — хочу сказать — великолепно, но потягиваюсь и понимаю, что у меня ноют мышцы, саднит между ног и немного болит попа от вчерашнего наказания. — Ясно, — усмехается он, видимо, видя все на моем лице. — Выспись, прими джакузи с гидромассажем, выпей кофе и, как придешь в себя, звони, пообедаем вместе, — киваю ему улыбаясь, и вожу пальцами по ремню. — Вижу тебя впечатлил этот ремень? — кривовато улыбаясь спрашивает Глеб.



— Меня впечатлил его обладатель.

— Я знал, что мы идеально сойдёмся в пороках.

Глеб наклоняется, целует меня и отходит к креслу, где висит его пиджак. Одевается и покидает комнату, а я переворачиваюсь, зарываюсь в подушки, которые пахнуть моим мужчиной и опять засыпаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

ГЛАВА 15

Стефания

С одной стороны Романов подавил мой бунт. Знает он, гад, как закрыть мне рот. Его нетрадиционные практики в постели, конечно, впечатляют. Мне кажется, я только сейчас распробовала вкус секса. Все что было до Романова, кажется не настоящим, пробной версией и только он принес в мою жизнь настоящие эмоции. Да, этот мужчина не идеален, но идеальных людей не существует. Но все-таки моя истерика не прошла даром. Глеб этого не признал, но все же стал уделять мне больше времени. В течение недели он несколько раз приходил на обед в мой ресторан и без какого-либо сексуального подтекста общался со мной. Несмотря на то, что этот мужик просто источает секс, мне было безумно приятно с ним общаться на отстраненные темы и узнать Глеба лучше. Возможно, не все так плохо, как мне кажется, многие отношения начинаются с сексуального влечения. Как ни крути, секс — основная составляющая отношений, и если люди совместимы, то прекрасно уживаются.