Любовь по объявлению - Оливия Бэкли

Эйлин завтракала на кухне, потягивая растворимый шоколад и слушая пение птиц за окном. Еще только рассвело, но день обещал быть ярким и солнечным. Хорошее предзнаменование перед свадьбой, подумалось ей.

Свадьба! Трудно поверить. Вообще-то Скотт хотел, чтобы они поженились на день раньше. Но Этель Крэнстон выторговала двадцать четыре часа. И слава Богу: Эйлин только-только успела завершить дела в конторе, а Скотт — свою миссию в Луизиане. Из-за обоюдной занятости матери пришлось самой обзвонить гостей. Список непрерывно увеличивался и насчитывал шестьдесят пять приглашенных. Хорошо хоть, что Скотт не имел близких родственников, иначе им в доме уже просто не хватило бы места.

— Будь у твоей мамы еще день в запасе, пришлось бы арендовать стадион, — пошутил по телефону Скотт.

— Может, даже к лучшему, — засмеялась Эйлин.

В родительский дом Эйлин вошла с чемоданом и перекинутым через руку свадебным платьем в пакете из пластика. Да, у Скотта есть причина для беспокойства, подумала девушка, оглядываясь вокруг. Несмотря на деловую активность, здесь царил явный хаос. В одной комнате работал флорист, в следующей — другие дизайнеры. Специально вызванная бригада протирала окна. Камин, где стояли старинные серебряные канделябры, обвивали гирлянды из зелени, искусные цветочные композиции. Всю мебель, кроме рояля, из гостиной вынесли, и ее место заняли ряды складных стульев.

Эйлин вздохнула и покачала головой. На маму невозможно сердиться! Ведь она, бедная, не знает, что красота и романтика — не самое главное в отношениях жениха и невесты. Этель надеется, что дочь вступит в брак первый и последний раз. Вот мать и старается вовсю — ведь на свадьбе сыновей она только наблюдала, как правят балом: по традиции матери жениха полагалось оставаться в тени и держать рот на замке.

— Мама, ты где? — позвала Эйлин.

— Ох, дорогая, как хорошо, что ты пришла пораньше! — поспешила из соседней комнаты Этель. — Погляди на свадебный пирог.

Эйлин послушно последовала за матерью. На столе, возле законного для новобрачных места, возвышался трехэтажный торт. С одной стороны красовалась большая серебряная чаша для пунша, с другой — грандиозный шоколадный торт, предназначенный жениху. Горничная доставала из буфета праздничные десертные тарелки, серебряные вилки, бумажные салфетки, на которых значились имена Эйлин и Скотта. Середину стола украшали цветы.

— Как ты думаешь, пирога, пунша и шампанского достаточно? — озабоченно спрашивала Этель. — Может, приготовить канапе и паштет?

— Все превосходно, мамочка! — заверила Эйлин. — Ты же помнишь: мы не хотим излишнего торжества. К тому же уедем вскоре после венчания.

— Ну ладно, если ты так считаешь…

— Ну конечно, — подтвердила Эйлин, чувствуя себя мошенницей.

По сути, идея Скотта не лишена смысла — простая, без всякой помпезности церемония. Самое идеальное — вообще отправиться в Лас-Вегас и зарегистрироваться подальше от любящей семьи с их романтическими фантазиями. Только бы им удалось четко сыграть роль влюбленных и не разочаровать родственников!

— Мне очень нравится торт! — добавила Эйлин с энтузиазмом, стараясь придать словам как можно больше искренности. — Как тебе удалось достать такую роскошь? Ведь до свадьбы оставались считанные дни.

— Сказала в пекарне, с вас, мол, причитается, ведь я столько лет покупаю там выпечку, — засмеялась Этель. — Ну и, конечно, не обошлось без щедрых чаевых.

— Ты проделала грандиозную работу! — подхватила Эйлин, обнимая мать. — Спасибо.

— Такие хлопоты доставляют мне огромное удовольствие. Это вам со Скоттом спасибо. Ну а теперь беги наверх, начинай готовиться. Через часок подойдет Берни, сделает тебе прическу. А пока прими ванну, расслабься.

Подхватив вещи, Эйлин поспешила наверх по винтовой лестнице. Хотя она давно не жила здесь, мать бережно сохраняла ее комнату в неприкосновенности, как и комнаты братьев. Присев на кровать, Эйлин задумалась: все-таки она счастливая — у нее замечательные родители. Барри и Этель всегда преданно заботились и о детях, и друг о друге. У Скотта, по его словам, все обстояло иначе. Единственный ребенок. Родители развелись, их давно нет в живых. Вероятно, он не испытал любви и заботы, которая царит в большой сплоченной семье. Может, это одна из причин его стремительной женитьбы?

Дверь отворилась, и появилась Этель.

— Мама! — так и ахнула Эйлин, бросаясь к ней.

Этель держала старинное подвенечное платье из атласа.

— Ну как? Нравится? — Она повесила наряд на спинку кровати.

Эйлин в восторге обняла мать. От волнения глаза ее наполнились слезами.

— Просто чудесно!

Она нежно потрогала гладкую ткань. Семейная реликвия… Материал чуть пожелтел от времени, напоминая цветом слоновую кость. Платье принадлежало бабушке, затем перешло к матери, последними в нем венчались Коринна и Пэм.

Продолжая восхищаться, Эйлин неуверенно промолвила:

— А мне подойдет?

— Вы с Коринной одного размера. Ты, правда, повыше. Я распорядилась отпустить подшивку и отделать внизу кружевами. Видишь?

— Если бы ты знала, сколько магазинов я обегала! — Эйлин указала на покупки.

Этель развернула пакет.

— Очень хорошенькое! Ты не зря потратила время. Оно великолепно подойдет для грандиозного приема в честь бракосочетания. Ведь ты забыла о наряде для этого торжества?

— А ведь верно, — согласилась Эйлин. — Голова идет кругом, разве упомнишь?

Ровно в час дня раздались звуки свадебного марша. Спускаясь под руку с отцом по ступенькам винтовой лестницы, Эйлин впервые за последние дни увидела Скотта. Он стоял в гостиной вместе с ее братьями, которые выполняли обязанности шафера. По другую сторону камина застыла Джинни — подружка невесты. Но глаза Эйлин были прикованы к человеку, чьей женой она согласилась стать. От одного взгляда у нее захватило дух. Скотт выглядел великолепно: голубой костюм, белоснежная накрахмаленная рубашка и галстук в синюю и винно-красную полоску. Завороженная, Эйлин едва не споткнулась. Когда Скотт увидел невесту, его лицо выразило крайнее изумление. Он скорее напоминал приговоренного, чем жениха. Он, что, сожалеет о принятом решении? Неужели Скотт здесь — только по обязанности, по долгу чести?

Эйлин захотелось немедленно убежать. Но тут Скотт поймал ее взгляд, и его глаза буквально загипнотизировали девушку — она забыла о присутствующих, о недавних сомнениях.

— Повторяйте за мной, — нараспев произнес священник. — Я, Скотт Сидней Митчел, беру тебя, Эйлин Джозефину Крэнстон, в законные супруги и венчаюсь с тобой…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});