ПТУ для гоблинов. Понтийский тактический университет - Наталья Косухина

– А теперь скажите мне, что вы сделаете, если кто-то захочет разбить вашу пару. Идар?

– Выкину в окно. Чтобы не пробовал меня разлучить с любимой.

М-да, потребуется ну очень много педагогической работы.

– Я имела в виду, разобьет во время танца.

Но никакие слова не помогали: судя по лицу гоблина, тот никак не мог расстаться с мыслью об окне.

– Уступить временно, чтобы выиграть время для маневра и задушить там, где никто не видит. В идеале устроить несчастный случай, – высказался Реван.

– За эти методы при дворе можно серьезно поплатиться, да и не только. Поэтому возвращайтесь на свои места и записывайте: «Как правильно гнобить противника в высшем свете».

Гоблины засияли довольными мордуленциями: тема пришлась по вкусу всем.

* * *

Моя жизнь в университете стала походить на День сурка: все время одно и то же, да еще жизнь замкнулась в четырех стенах. Единственное развлечение, и то сомнительного толка – ловить предателя.

После занятия по этикету моих гоблинов перебросили на какую-то практику. Я вознесла молитву за то, что без меня.

У меня были дела поважнее, например посидеть и подумать. Учитель всегда говорил, что если не понимаешь, что за каша варится в котелке, то желательно не кидать новые ингредиенты, а пораскинуть мозгами.

Что у нас получается: попытавшись отравить группу, убийца пошел на риск и частично выдал себя. Теперь я точно знала, что он студент одной из двух групп. Первая уехала на учения, зато осталась вторая, которая провалила контрольную и сейчас выполняла нудную работу в лаборатории. Теперь там у меня сверкают все углы – чище, чем в спальне.

А еще студенты разбирали бардак в шкафу с ингредиентами. Шестерых из второй группы я отмела сразу. Те только себя отравить в состоянии… И что с ними делать, не представляю, ужас какой-то.

За оставшимися продолжала наблюдать и уже выявила уже несколько кандидатов, которые мне показались наиболее подозрительны. Особенно двое новичков.

Также я переговорила со всеми преподавателями, чтобы они, если заметят что-то странное на тренировках или занятиях, сразу сообщали мне. Алхимики не отличались хорошей физической формой. Если убийца не подстраховался в этом отношении, то у него однозначно есть пробелы.

Вынырнув из мыслей, я посмотрела в котелок, в котором булькал редкий бальзам. Он варится около двух недель, и для его приготовления требуется специальное разрешение, которое раздобыл канцлер. Зато результат… Бальзам, нанесенный в нужный день и закрепленный магией, дает неуязвимость к яду, поразившему тело извне.

Еще раз помешав состав, я услышала крики в коридоре. Прикрепив магическую следилку, я пошла посмотреть, что же происходит. И пожалела.

Едва открыв дверь, я отпрянула назад, так как мимо меня пролетело крупное тело, в котором, присмотревшись, я опознала Идара.

Значит, группа вернулась.

– Что тут происходит? – поинтересовалась я, спеша к кучке гоблинов, которые обступили дерущихся.

Все молчали.

– Они не скажут, драки между студентами запрещены, – послышался голос Авы Айсан, присоединившейся к нам. – Но, по счастливой случайности, я краем уха слышала разговор – товарищи Идара были против того, что он втайне от всех посещает поселок.

За такое могут исключить! Вот что за дурак?

– Он посещает не тайно: я выписала разрешение.

Вернее, выпишу, как только вернусь к себе в кабинет.

– Уважительная причина? – приподняла брови Айсан.

– У него решается вопрос отцовства, – сдала я Идара.

Две недели уже решается. Я недавно связывалась с Бель. Она хочет детей, он тоже, но после свадьбы. Ей свадьба не нужна, ее устраивают дети без регистрации. Они ругаются, мирятся и проводят ночи вместе, а группа его прикрывает.

– А старший группы утверждал, что это он отпустил, – хмыкнула Айсан.

Вот еще один дурак во имя чести. Нет бы прийти ко мне, не-е-ет… Отправим голову в петлю.

– Он врет.

Реван, стоящий невдалеке, приблизился ко мне и злобно рыкнул прямо в лицо. Отстранившись, я отвесила ему пощечину. А тот снова оскалился, обнажив клыки.

– Я знаю, что вы не бьете преподавателей, тем более женщин, – иронично заметила я.

Глаза Ревана блеснули.

– Это зависит от обстоятельств и от того, одни мы или нет.

Развернувшись, гоблин направился прочь, а я шокированно смотрела ему вслед, щеки пылали. Неужели он посмел преподавателю говорить непристойности? Намекать?! Немыслимо!

Его товарищи не менее удивленно взирали на своего предводителя.

– Гоблины очень редко могут поднять руку на женщину, только как показательное наказание при несоблюдении закона. Обычно это проходит прилюдно. Но об этом не принято говорить, и Реван сейчас очень удивил своих товарищей, – широко улыбалась Айсан.

Кашлянув, я сказала:

– Я так сразу и подумала.

Теперь у меня пылало не только лицо, но еще и уши.

– Всегда поражалась тому, как многое в нашей жизни значат гены, просто немыслимо.

Я удивленно посмотрела на коллегу.

– Не обращайте внимания, это я так. А вы, кстати, знаете, кто родители у вашего старшего группы?

– А должна? – напряглась я.

Беззаботно пожав плечами, Айсан двинулась прочь, а меня взяло в плен любопытство. Чего же такого я не знаю? И при чем тут наследственность?

* * *

Этим же вечером был готов и мой редкий состав. Догадайтесь, на ком я собиралась его опробовать?

Едва взошла луна, как я уже переоделась и, разложив все необходимое на столе, волновалась словно перед первым экзаменом. Если раньше все наши неприличные встречи с Реваном были спонтанными, то теперь я знала, что он должен прийти ко мне раздетым, и мне, преподавателю, необходимо быть благоразумной и не возжелать своего студента.

Да нужно быть трупом, чтобы не возжелать!

Скрипнула дверь, послышались тяжелая поступь, шуршание одежды, и старший группы занял свое место. А я все боялась повернуться к нему лицом, хорошо помня, что увижу.

– Добрый вечер, магистр.

– Добрый, – хрипло сказала я, откашлялась и повернулась.

Пару секунд было ощущение, что из меня выбили весь воздух. В комнате был приглушен свет, блики и тени играли на идеальном, практически скульптурном теле, состоящем из одних мышц. В каждом движении ощущались затаенная мощь и сила.

Сглотнув, я вскинула глаза и встретилась с темными омутами, которые завораживали и горели… страстью?

Так, Габриэла, возьми себя в руки, ты же не подросток.

– Как прошли учения? – спросила я, опуская кончики пальцев в бальзам.

Решив начать с лица, я встала на табуретку. Осторожно коснувшись пальчиками лба, я нанесла бальзам и легкими движениями начала втирать.

– Может, я сам? – выдохнул Реван.

– Вам нельзя. Тем более, чтобы узнать, насколько хорошо работает состав, сначала делаю я.

– У всей группы?

Из-за странного тона я невольно посмотрела на старшего группы, и по спине пробежали мурашки.

– В общем, да. Узоры для магии однозначно рисовать мне, с нанесением бальзама кто-то может и помочь. Так как там, на учениях?

– Мы показали прекрасные результаты, можете нами гордиться. Скоро следующие испытания.

– Ох…

– Ректор работает над тем, чтобы вы с нами в них не участвовали.

Мои пальцы погладили скулы, прошлись по щекам, скользнули к шее, где начал появляться одной мне ведомый рисунок.

– А как прошли ваши дни, магистр?

– Я сократила круг подозреваемых вдвое.

– Вы не должны заниматься поиском. Ваша задача помочь нам избежать отравления.

Я бросила взгляд на лицо Ревана – хмурится.

– Заблуждаетесь. Канцлер ясно дал понять, что ждет от меня результатов, мне и убийцу искать. По сути, в данной ситуации его действительно может вычислить только алхимик, жаль, что вы не хотите с этим согласиться.

Положив обе ладони ему на грудь, я продолжала наносить бальзам, пытаясь отделаться от мысли, что мои прикосновения похожи на ласки. И снова посмотрела на старшего группы.

Губы Ревана были поджаты. Все-таки не клеятся у него отношения с отцом.

– Сегодня в разговоре Айсан упомянула ваших родителей и то, что с ними связано что-то интересное. С канцлером все понятно. Не будет ли вольностью спросить о вашей матушке?

– Нет. Моя мама одаренная, у нее сеть ресторанов в столице.

– «Пляски»? – вспомнила я любимое место.

– Точно.

Мои руки замерли на животе – я почувствовала, как напрягся Реван. Молча перетащив табуретку за спину гоблину, я принялась за спину. Если спереди гоблин прикрылся тканью, то сзади ничего не было.

Нервно сглотнув, я решила не думать о… Так! Не думать!

Начав наносить бальзам на спину, я, чтобы вновь отвлечься, спросила:

– А кто у вас бабушка?

– Обе, и со стороны отца, и со стороны матери, – одаренные. Одна ловит браконьеров в южных лесах, вторая живет в северной деревне и занимается садоводством.

– Оу…

Я начинала понимать, почему Айсан говорила про наследственность. Стукнув хвостом по ноге гоблина, чтобы немного подвинулся, я продолжила свое занятие.