Тулса (СИ) - Сергей Анатольевич Панченко

ни коснись, везде были заменители натурального, начиная с семьи. Вместо родителей вездесущий и всезнающий МАК. Родители были, но только чтобы построить ребенку счастливые лица в течение нескольких минут в день. Вместо отношений с людьми, общественные программы, влияющие на рейтинг. Надо было активно участвовать в них, изображая заинтересованность. Вместо любви, готовые на все куклы. Вместо нормальной еды, выращенное в рассоле мясо. Светоч был уверен, что даже хлеб не делался полностью из муки. Не зря в городе ходили байки, что отходы горожан проходят рециркуляцию и возвращаются назад в виде поджаренных кусков хлеба. Всего за три дня на внешнем кольце он проснулся и понял многое. А еще он понял, что МАК заметил его отклонение от нормы и создал легальный прецедент, чтобы выгнать из города. У него для этого были все инструменты. МАК знал о людях все.

Прогулка по лесу позволила скоротать время. Светоч нарвал полевых цветов с края поля, вернулся и остался ждать Коломбину на тротуаре у здания с жилыми модулями.

Она появилась из-за поворота неожиданно. Светоч не сразу узнал ее. На ней, вместо рабочей робы, в которой он видел ее каждый раз, было надето яркое короткое платье, из-под которого выглядывали ровные смуглые ножки. Она успела приготовиться к свиданию. Увидев немую реакцию Светоча на нее, девушка скромно, но довольно улыбнулась. Она ожидала чего-то подобного.

— Ты можешь быть разной. — Заметил Светоч. — Это тебе. Я знаю, что у вас существует пережиток дарить цветы. Видел в какой-то передаче. — Он протянул ей букет.

— Спасибо, что ты вспомнил про этот пережиток. Букет очьень идет к моему платью. — Она прислонила цветы к груди.

— Ты очень отличаешься от того образа, в котором я тебя привык видеть. — Повторил Светоч.

— Надеюсь, в лучшую сторону? — Коломбина кокетливо улыбнулась.

— Конечно. Ты как будто распустилась. Как цветок на клумбе. Был в зеленом бутоне, а потом раз и стал ярким цветком. А еще ты прекрасно пахнешь. Что это за запах?

— Запах. — Коломбина широко рассмеялась. — Это аромат духов, которые привьезли из внешки.

— Очень необычный аромат и приятный. Наверное, на тебя все оборачивались, пока ты шла сюда?

— А что мне все? — Коломбина пожеманилась. — Ну, куда пойдем?

— А у тебя осталось желание прогуляться?

— Осталось. Я договорилась с напарницей, чтобы она подменила меня за два часа до окончания смены. Сберегла силы, чтобы ты не получил вялую засыпающую собесьедницу.

— Тогда, идем… можно в лес. Там не так жарко, красиво и почти не видно барьер. — Предложил Светоч.

— Идем. Я знаю тут одно место, где течет ручей. Там очень красиво. — Коломбина взяла его за руку.

Светоч хотел поинтересоваться, часто ли она туда наведывалась с другими парнями, но промолчал, решив, то вопрос не совсем уместный. Будь на ее месте горожанка, он непременно задал бы его. Они прошли почти той же дорогой, которой гулял Светоч, но свернули в другую сторону. Пришлось пробираться кустами, чтобы попасть к ручью.

— Если бы тут была тропинка, это место не было бы таким уединенным. — Пояснила девушка.

Они вышли к изгибу ручья, где вода останавливала стремительное течение, образуя небольшую заводь, окруженную зарослями рогоза. Водное зеркало отражала желтизну заходящего солнца. Над водой носились стрекозы, сверкая серебристыми крылышками. Над всем этим великолепием возвышалась старая ива, растущая на крутом берегу. С этого берега, накрытого ее ниспадающими ветвями, и открывался потрясающий вид.

— Красиво? — Поинтересовалась Коломбина, пододвигая часть старого ствола дерева к обрыву.

— Красиво. — Искренне согласился Светоч.

Уголок естественной природы тронул его до глубины души. Создавшись сам собой, без человеческого участия, он бросал вызов красотам города, в которые были вложены значительные интеллектуальные ресурсы.

— Садись. — Коломбина первая села на ствол, подвернув платье.

Светоч сел рядом.

— У меня на родине другая природа. Там море, большие белые пляжи, пальмы. — Она, не отрываясь смотрела на воду, и солнечный свет отражался в ее карих глазах.

— Я хотел бы увидеть места, которые сильно отличаются от наших. Особенно море, у которого нет границ, волны, бьющиеся о берег.

— Тебе бы понравилось. Ты отличаешься от остальных парней из города любознательностью.

— Ты многих знала?

— В начале, как только я попала сюда, считала, что надо быть настойчивее в достижении цели и навьязывалась. Часто слышала от них, что я дикая, а они тут все избранные. Потом мне это надоело, и я стала сдержаннее. У себья дома я была гордячкой. Парням было трудно угодить мне, а здесь я сама попала в такое положение, что никому не могла угодить. Везде натыкалась на высокомерие и поводы считать себья вторым сортом, или даже говорящим животным. Нельзя сказать, что я получила это незаслуженно, и урок был усвоен. Скажи, что ты подумал обо мне, когда увидел первый раз? — Спросила Коломбина, хитро прищурившись.

Светоч растерялся. Между ним трехдневной давности и настоящим существовало серьезное отличие.

— Ну, я сразу заметил, что ты красива.

— Неправда, ты посмотрел на меня, как на дурнушку.

— Ты неправильно поняла мой взгляд. Ты же первая поздоровалась, а я решил, что это неправильно. Я ничего не знал про особенности жизни на внешнем кольце и потому даже оскорбился, что ты со мной заговорила. Это была моя прерогатива. А еще ты позволила заметить, что я растерян. Представляешь, как мне было тяжело это вынести?

Коломбина рассмеялась.

— Твоя холодность и надменность спровоцировали меня. Я хотела, чтобы ты меня запомнил.

— Так значит, ты сделала это из вредности?

— В тот момент, да. Ты задел мое самолюбие, и я решила, что нужно как-то сделать так, чтобы ты не забыл про меня.

— Без продолжения? Или мы все еще действуем по твоему плану?

— О, нет, плана никакого не было. Это все была импровизация в первый день. Потом я уже ничего не делала. Когда ты увидел меня уставшей после работы, я застеснялась своего вида и решила, что надо скорее уйти, чтобы ты не запомнил меня такой.

— В твоей усталости было определенное очарование. А я решил, что ты вредина.

Коломбина рассмеялась.

— Вредина, это мое второе имя. А еще я бываю острой на язык и злопамятной.

— Я тоже бываю вредным и невыносимым, за что и оказался здесь.

— Значит, я была права, увидев в тебе знакомые черты. — Коломбина в упор посмотрела в глаза Светочу.

Глубокий свет ее глаз буквально заворожил его. Светоч потерялся в нем и сам не заметил, как их губы соприкоснулись. Это было потрясающе великолепно до тех пор, пока не вмешалась ментаграмма.

— Выброс окситоцина в пять раз выше нормы. Необходимо срочно принять успокоительное.

— Заткнись. — Шепнул