Отрок.Покоренная сила - Евгений Красницкий

Следующей темой, заинтересовавшей Дмитрия, оказалась отдаленная перспектива.

– Когда выучимся, где служить будем: в княжеской сотне или в воеводской дружине?

«Да, сэр, парень субординацию понимает и разницу между боярской и княжеской службой тоже. Другие даже и не задумываются о таких тонкостях».

– Хочу дать тебе под начало десяток, согласишься?

– Чему учить? – Дмитрий еще раз порадовал Мишку – сразу понял свою главную задачу.

– Ты в Турове сам все видел.

– Верхом я не хуже вас могу…

«Еще бы, в степи вырос!»

– …Кинжал могу метать, но хуже, чем вы, и только один. Сулицу тоже могу, но не очень пока, да и не упражнялся давно. А самострела в руках не держал.

– Так и никто, кроме меня и братьев, не держал. Будем учить.

– Меня учи отдельно, – сразу же поставил условие Дмитрий, – и быстрее, иначе какой я десятник?

– А мы все учиться будем, и я тоже. Вот Роська, единственный из нас, кто с кистенем хорошо обращаться умеет, будет нас всех учить. А еще мы с Петькой всех грамоте учить будем. Ты случайно не грамотный?

– Отец учил, но подзабылось…

– Ничего, вспомнишь. Значит, так, ставлю тебя десятником третьего десятка, сотник Корней, я думаю, будет не против. Ты из воинского рода – отец воином был, а дед?

– Тоже, и прадед, и прапрадед, – с законной гордостью перечислил новоиспеченный десятник. – Наш род из Любеча вывели.

– Выходит, ты полянин. А прозвище у твоего рода было?

– Нет.

– А как прапрадеда звали, знаешь?

– Никола Вихорь.

– Значит, ты – пятое колено воинов Вихревых. Гордись!

Митька помрачнел и отвернулся.

– Что такое, Мить?

– Нечем мне гордиться – родня неотомщенной осталась.

«Однако, сэр Майкл, в молодом человеке живет самурайский дух! А сестру он, похоже, уже в мыслях похоронил».

– Как того черниговского князя звали?

– Не знаю, я его даже не видел.

– Но хоть что-нибудь знаешь?

– Нет, – Митька закусил губу и потер рукой жуткий шрам, наискось пересекающий лоб. Было заметно, что он старается не показать перед старшиной слабости. – Я думал, что со Своятой как-нибудь в Чернигов попаду, смогу что-то разузнать… А он – то в Киев, то в Ростов, даже в Берестье были, а в Чернигов… – голос у парня прервался.

– Значит, не судьба, – Мишка уже пожалел, что затронул эту тему. – Христос сказал: «Мне отмщенье, и аз воздам!» Рано или поздно против тех злодеев их же злодейство и обернется. Может, уже обернулось.

– Я сам воздать должен!.. Или хотя бы видеть, как воздалось! – Дмитрий в ярости сжал кулаки, стиснул зубы, на его изуродованном лбу вздулись жилы. – Они там пропивали награбленное, а я у Свояты на дудке играл!

– Мить, я тебе обещаю…

Мишка прекрасно понимал, что говорить такого нельзя, что вяжет себя практически невыполнимым обещанием, но иначе не мог.

– …Обещаю: если что-то станет известно, я сам с тобой пойду и братьев возьму… За все рассчитаемся! А сейчас учись. Чтобы с теми нелюдями справиться, надо силу иметь и умение. Понимаешь меня? Веришь мне?

– Понимаю… Верю.

* * *

«Бери ложку, бери хлеб, собирайся на обед!» – рожок, конечно, звучит не так, как горн, но этот сигнал любому солдату любезен в любом исполнении. Да и играл Дударик – ученик Артемия – виртуозно.

Артемий…

Оказалось, что он внук мастера, изготавливавшего музыкальные инструменты. Родом Артюха был из «культурной столицы» Древней Руси – Ростова Великого. Родителей своих он не помнил, жил с дедом. Какая беда оставила деда бобылем с малолетним внучонком на руках, Артюха так и не дознался, дед об этом говорить почему-то не хотел. Соседи тоже ничего не знали, дед поселился рядом с ними уже после случившегося.

Артемий не только перенял мастерство деда, но еще и умел играть на всем, что выходило из-под его рук. Но и этого матушке-природе, видимо, показалось мало – одаривать так одаривать. Артюха обладал еще и педагогическим талантом. Как выяснил Мишка, это Артемий, а вовсе не Своята, как можно было подумать, выучил играть Матвея на рожке, а Дмитрия на флейте.

Вообще, вся музыкальная часть в оркестре держалась на Артемии, а Своята, скорее, был администратором. Заполучил себе такого ценного кадра Своята очень просто. Будучи постоянным клиентом деда, он случайно оказался в Ростове в то самое время, когда старик умер, и, нахально назвавшись дальним родственником, просто-напросто забрал Артемия себе. Так же как и денежки, вырученные от продажи имущества покойного. Фактически Своята ограбил талантливого сироту и заставил пахать на себя лишь за скудные харчи. Века проходят, а отношения в шоу-бизнесе не меняются.

* * *

Ученика Артемию нашел Мишка. По случаю выздоровления раненых крестников, мать устроила… праздник не праздник, так – посиделки с пирогами, а ребята решили порадовать крестную музыкой. Народу на звуки рожков и флейты набралось столько, что пришлось перенести концерт во двор.

Там-то Мишка и обратил внимание на мальчугана лет восьми-девяти, зачарованно глядящего на музыкантов и перебирающего пальцами около рта, словно он играл на свирели. Малец и малец, таких во дворе была целая толпа, но как-то очень уж четко и осмысленно двигались его пальцы, перебирая невидимые клапаны свирели.

Мишка подозвал паренька и тихонько спросил:

– Нравится?

– Ага, у меня тоже дудочка была, только потерялась.

«Да уж, выселялись из Куньего городища, мягко говоря, торопливо. Где уж там было думать о детской дудочке».

– Пойдем-ка со мной.

Мишка привел мальца в кладовую, выбрал на полке два берестяных туеска величиной примерно со стакан, всыпал в каждый по горсти сушеного гороха и закрыл крышками. Потряс, прислушался к получающемуся звуку, еще потряс.

– Понимаешь?

– Ага, только, дядька Михал, надо вот в этот туесок еще горошку подсыпать, чтобы звук одинаковый был.

Мишка даже сам не понял, что его больше удивило: обращение «дядька» или тонкость музыкального слуха мальчишки.

– Ну подсыпь сам.

Малец и добавил-то всего три или четыре горошины. Потряс туески, открыл оба и отсыпал понемногу из каждого. Снова потряс, склонив голову набок, и расплылся в улыбке:

– Теперь хорошо!

– Ну, беги, подыгрывай.

Артюха, услышав ритмичное погромыхивание самопальных шейкеров, удивленно поднял брови, не прерывая игры, отыскал глазами мальца и кивком головы указал тому на место рядом с собой.

«Вот так, сэр Майкл, коллекционируйте счастье на детских лицах, и чем обширнее будет ваша коллекция, тем дольше проживете. Да и потом… если там, наверху, кто-то и вправду есть – зачтется. Ей-богу, зачтется, вернее, чем все поставленные в церкви свечи».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});