След хищника - Дик Фрэнсис

— Но ведь у «Дюк ойл» наверняка есть своя копия?

— Ее сперли похитители, — отрезал Торопыга. — Или подкупили секретаршу, чтобы она им его дала. Короче, список пропал, менеджер похищен как раз тогда, когда в его расписании было самое, слабое место, и я думаю, это не совпадение.

— Вышлю с курьером прямо сейчас. — И посмотри, кто сейчас свободен, чтобы приехать ко мне. Дело будет долгое. Спланировано все было тщательно.

Пришли мне Дерека, если сможешь. И... считай, что тебе повезло, что меня на месте не было, иначе я вышиб бы тебя из-за Болоньи.

— Да уж, — улыбнулся я.

— Я еще вернусь, — мрачно сказал он. — Спокойной ночи.

Я принял еще один звонок в девять утра, на сей раз от главы синдиката «Ллойдз», который страховал людей и фирмы от похищения. Большая часть наших дел поступала прямо от синдиката, поскольку условием страховки ставилось то, что прежде, чем согласиться выплатить выкуп, клиенты «Ллойдз» должны были звонить нам. Синдикат считал, что мы сможем сбить цену, что снижало и его собственные денежные обязательства. А мы, со своей стороны, рекомендовали его фирмам, просившим у нас совета по защите.

— На Сардинии похитили двух молодых англичанок, — сказал агент. Муж одной из них застраховал ее от похищения на время двухнедельного отпуска, поскольку сам с ней не поехал, а теперь он насел на нас. Похоже, что это было и вправду не запланировано — просто они оказались не в том месте и угодили в засаду. Короче, муж просто обезумел и хочет выплатить все, что они просят, прямо сразу, так что не могли бы вы прислать кого-нибудь?

— Хорошо, — сказал я. — А... какова страховка?

— Я взял тысячу фунтов от двухсот тысяч. На две недели. — Он вздохнул. — Где найдешь, где потеряешь.

Я записал имена и подробности дела и сверился с расписанием полетов в Сардинию, где во многих областях бандиты захватывали и отпускали людей за выкуп, практически когда им хотелось.

— Только тихо, — сказал человек от «Ллойдз». — Не дайте всему этому просочиться в газеты. У мужа на то есть причины. Если все пойдет гладко, она будет лома через неделю и никто ничего не узнает. Так?

— Ну, если повезет, согласился я. Бандиты никогда не держали пленников на одном месте подолгу. Было известно, что их таскали по горам и просто бросали, когда выкуп был уплачен. Я подумал, что Алисия предпочла бы это своей палатке.

В понедельник стали собираться на совещание партнеры, и потому просто было найти кого-нибудь, кто был готов сразу же сорваться в Сардинию. Так же легко оказалось уговорить Дерека отправиться к Торопыге разбираться с «Дюк ойл». Координатор вписал их в новый недельный график, а я отправил председателю запрос насчет партнера для Эквадора.

После почти часового кофе и чтения отчетов началось заседание, основная часть которого, как обычно, была посвящена состоянию текущих дел.

— Дело в Эквадоре, — сказал председатель. — Жертвы — американцы, так?

Несколько человек кивнули. Председатель поджал губы.

— Я думаю, мы должны посоветовать этой корпорации воспользоваться услугами местных полицейских и не присылать из Штатов больше никого. За последние десять лет у них похитили троих, все американцы... надо бы уж и поумнеть.

— Этой корпорацией владеют американцы, — пробормотал кто-то.

— Они сами пытались платить полиции, — сказал другой. — Я был там недавно. Полиция берет деньги и говорит, что будет охранять всех менеджеров до конца их жизни, но я думаю, что они и из выкупа кое-что получают. И не зарывайте, корпорация платит выкуп где-то в десять миллионов долларов... на всех хватит.

Повисло короткое мрачное молчание.

— Ладно, — сказал председатель. — Совет на будущее — никаких американцев. А вот совет на настоящее время? — Он окинул нас взглядом. — У кого какое мнение?

— Похитители знают, что корпорация в конце концов заплатит, — сказал Тони Вэйн. — Она не может себе позволить не платить.

Всем корпорациям приходится платить выкуп за своих работников, если они хотят, чтобы кто-нибудь в будущем согласился работать на них и ехать ради этого за океан. Но акционеры возмущаются, поскольку их дивиденды падают, когда возрастает выкуп. И потому корпорации стараются, чтобы известия о похищениях не попадали в газеты, и вписывают выкуп на ежегодные «коммерческие убытки».

— Нам опять удалось сбить требования до десяти миллионов, — сказал Тони Вэйн. — Похитители меньше не возьмут, иначе лицо потеряют, даже если — особенно если — это другая банда.

Председатель кивнул.

— Посоветуем корпорации согласиться?

Все закивали, и совещание пошло дальше. Председателю было около шестидесяти. Когда-то он сам был военным и, как и Тони, чувствовал себя уютно среди людей, чей образ жизни был четким, упорядоченным и подчинялся дисциплине. Он основал фирму потому, что видел необходимость в ней, — в этом случае он действовал как практик, не как провидец. Его ныне покойный друг предложил основываться скорее на партнерстве, а не на иерархии, посоветовав отказаться от прежних званий в пользу равенства.

Чрезвычайно приятная внешность председателя определенно была ходовым товаром, а его спокойная уверенность привлекала людей. Он был способен сохранять такой вид и перед лицом крайней опасности, потому всегда казалось, что он в любой момент может выдать блестящее и успешное решение проблемы, даже если такого и не происходило. Когда я был тут еще новичком, мне понадобилось некоторое время, чтобы понять, что и Джерри Клейтон тоже такого склада человек.

Председатель добрался наконец и до моего отчета. Фотокопии его большинство народу уже прочло, и потому он спросил, есть ли у кого вопросы. Мы всегда учились на опыте друг друга, и время ответов для меня обычно бывало весьма полезным — хотя еще лучше, когда отвечать не приходится.

— Этот офицер карабинеров... да, Пучинелли. Какие у вас с ним сложились личные отношения? Как вы оцениваете его способности? — Это спрашивал печально известный своими напыщенными манерами партнер. Тони просто сказал бы: «Как тебе показался этот педик? На что он похож?»

— Пучинелли хороший полицейский, — ответил я. — Умный, храбрости — хоть отбавляй. Он был полезен. Как я понял, более полезен, чем прочие, хотя своих полномочий он никогда не превышал. Он еще не... — Я помолчал.

— У него нет «лапы», чтобы продвинуться по службе. Он второй по старшинству в своем районе, и, думаю, выше ему не подняться. Но что касается его шансов поймать похитителя, то тут он весьма компетентен и скрупулезен.

— А что было, когда ты уезжал? — спросил кто-то еще. — Я еще не успел дочитать две последние страницы.

— Пучинелли сказал, что, когда он показал портрет того человека, которого я увидел, двум захваченным бандитам, они оба были просто в шоке. Конечно, он показывал рисунок каждому по отдельности, и в обоих случаях это просто ошарашило их. Никто из них не произнес ни слова, но оба были напуганы. Пучинелли сказал, что собирается распространить копии портрета и посмотреть, нельзя ли идентифицировать этого человека. Когда я уезжал, он был полон надежд.

— Поскорее бы, — сказал Тони. — Этот миллион фунтов будет отмыт в течение недели.

Я не стал спорить.

— Это весьма хладнокровные типы. Они могут попридержать деньги.

— А еще они могли перевести их за границу и поменять на франки или шиллинги прежде, чем отпустили девушку.

Я кивнул.

— Они могли запланировать что-то вроде этого для отмывания первого выкупа и быть наготове.

Как всегда, Джерри Клейтон поигрывал первым попавшимся ему под руку листом бумаги. На сей раз это была страница моего отчета.

— Ты сказал, что Алисия Ченчи приехала в Англию вместе с тобой. Есть какой-нибудь шанс, что она еще что-нибудь припомнит? — спросил он.

— Это не исключено, но мы с Пучинелли очень дотошно допросили ее еще в Италии. Она так мало знает... Там не было ни звука церковного колокола, ни поездов, самолеты поблизости не пролетали, собаки не лаяли... она не может сказать, была она в городе или за городом. Говорит, что в последние дни она ощущала запах свежего хлеба. Больше ничего.

Молчание.

— Ты показывал рисунок девушке? — спросил кто-то. — Она до похищения когда-нибудь видела этого человека?

Я повернулся к нему.

— Я приносил фоторобот на виллу, но она не могла припомнить, чтобы когда-либо видела этого человека. Я спросил, не мог это быть один из тех четверых, что похитили ее, но она ответила, что не может сказать. Никто из ее семейства или близких не узнал его. Я всех их допросил.

— Его голос... когда он говорил с вами у придорожного ресторана... он был тот же, что на пленке?

— Не знаю, — признался я. — Я не слишком хорошо знаю итальянский. Не могу сказать, чтобы это был совершенно другой голос.

— Вы привезли копии рисунка и пленок? — спросил председатель.

— Да. Если кто-нибудь хочет...