Отец камня - Орсон Кард

Но даже если можно увеличить магические силы, ревностно делая свое дело, то как лорд Брикель добился этого, если ему запрещено служить камню? Конечно же, при таких обстоятельствах могло оказаться, что любая услуга, какой бы незначительной она ни была, усиливалась благодаря риску. Да, должно быть, так и есть.

Однако сильнее всего Ручейка удивили не возможности лорда Брикеля, а слова Стокоса: «Птичка вроде меня может понять, крепко ли дерево». Сточки зрения Ручейка, это могло означать лишь одно: только брат камня способен почувствовать, целен ли камень.

«Но я это чувствую!»

От этой мысли у Ручейка перехватило дух. Так значит, он такой же, как волчьи маги из деревенских историй! Он такой же, как Жаворонок, — он обладает магической силой, сам того не зная. Хотя, если подумать, самое большее, чем он мог бы быть, — это сыном голыша, человеком, который любит камень, но не имеет власти над ним. В конце концов, он ведь почитает Йеггата, как и вся его деревня!

И разве он когда-нибудь служил камню? И вообще, как можно служить камню — кроме того, что возвращать его к жизни, когда он мертв? Но на это способны только отцы камня… Тогда как каменные маги могут добиться увеличения силы? Однако же лорд Брикель сделал это.

Тут Ручейка осенило. Если он и вправду брат камня или, по крайней мере, обладает какой-то способностью, тогда, быть может, сила двух каменных магов — одного обученного и одного несведущего — объединяется таким образом, что опытный маг, лорд Брикель, может делать вещи, которые в одиночку ему не под силу.

«Оказывается, я здесь так служу, как и предположить не мог», — подумал Ручеек, ощущая гордость за то, что оказался полезен не только в домашней работе, но и в самой магии.

Трапеза продолжалась, но либо разговор перешел на более безопасные темы, либо тайный язык сделался более скрытым, и Ручеек перестал его понимать. Да и неважно: ужинавшие начали гонять его за едой, за элем, а потом — снова за едой; обычно требование добавки злило Каплю, а Никвизу было безразлично. Демвур вернулся домой очень поздно, обнаружил, что ужин все еще продолжается, и отправил Ручейка спать.

— Я позабочусь о них, пока они не поймут, что уже глубокая ночь, — сказал управляющий. — А если не поймут, я сам скажу хозяину об этом — завтра у него много работы.

— А можно мне будет тоже пойти? — спросил Ручеек.

— Эбб будет только рад, если ему кто-нибудь поможет нести хозяйские пробные камни.

О пробных камнях Ручеек услышал впервые и потому ожидал утра с особенным нетерпением. Он выяснит, что именно делают каменные маги! Он осознал свои собственные магические способности как раз вовремя. Ручеек понял, что учение может пойти ему на пользу.

Ручеек «отправился в постель», как всегда забравшись на чердак и усевшись прямо на полу посреди комнаты; он упражнялся в обуздании страха, что возникал у него, когда он оказывался так далеко от камня. Но на этот раз Ручейку удалось легко справиться с этим, поскольку теперь он понимал, почему столь сильно нуждается в камне и почему боится находиться в постройках, которые другим людям кажутся прочными и безопасными. Ему предстояло подождать, пока в доме воцарится тишина, а потом прокрасться в погреб, чтобы поспать. Он никогда прежде не обращал внимания на то, что спит меньше всех. Пока у него имелась возможность спать, касаясь рукой камней основания очага, он отдыхал за несколько часов и просыпался полный сил задолго до рассвета. Но если он оказывался вдали от камня, то спал беспокойно, часто просыпался, а поутру чувствовал себя так, будто за ночь глаз не сомкнул.

«Это потому, что я — каменный маг!»

Интересно, а как же высыпается лорд Брикель? В его-то спальне нет никакого выхода камня из-под земли. Постель у него деревянная, стоит на деревянном полу, а тот лежит на деревянных балках и перекрытиях.

Ручеек растянулся на полу чердака, закрыл глаза и стал слушать, как в доме постепенно стихают все звуки.

Проснулся он в темноте и тишине.

Пол под ним дрожал. Ручеек вскочил. Как ему удалось уснуть? Прежде на деревянном полу и на такой высоте ему не удавалось погрузиться в сон. Но возможно, теперь он на это способен — когда знает, почему ему страшно отрываться от камня.

В памяти Ручейка снова всплыло все то, что он узнал нынешним вечером.

«Я даже больший слепец, чем Жаворонок! — подумал он. — Она чувствовала, что может быть магом, но отказалась в это верить. Мне же это и в голову никогда не приходило».

Ручейку не терпелось спуститься в погреб и ощутить то же, что ощущал Стокос во время прикосновения к камням очага. Должно быть, лорд Брикель соединил камни воедино вчера днем — иначе накануне Ручеек наверняка заметил бы перемену. Видимо, то было великое деяние.

Но лорд Брикель большую часть дня провел на пристани Хетгерферри; там он общался со своими гостями и встречал Стокоса, который приехал лишь после обеда. Как же ему удалось провернуть это дело за те несколько часов, что он находился в доме?

Ручеек поймал себя на том, что от возбуждения позабыл об осторожности и шумно пошел по лестнице. По пути вниз это было не страшно — он всегда мог объяснить, что идет в уборную. Но тогда ему и вправду придется туда отправиться, а спуск в погреб отложить на потом. Лучше уж никого не будить. Поэтому по оставшейся части лестницы Ручеек спустился особенно осторожно.

На первом этаже в канделябрах еще оплывало несколько свечей, но они уже почти догорели. Ручеек приблизился к погребу и, к своему удивлению, увидел внизу свет. В погребе кто-то был. Ручейка тоже заметили. Так что оставалось лишь двигаться дальше и придумывать, чтобы соврать. Если там Демвур, Ручеек скажет, что ищет именно его, желая отчитаться сейчас, потому что утром они будут заняты.

Но там был сам лорд Брикель. Одной рукой он держал свечу, вторая лежала на камнях основания очага. Едва он узнал Ручейка, как поставил свечу и жестом подозвал его.

Когда Ручеек приблизился настолько, чтобы слышать шепот, Брикель взял Ручейка за плечо и нагнулся к его уху.

— Что ты со мной делаешь? — спросил он.

Ручеек подумал, что лорд имеет в виду его шпионство.

— Я никогда не пересказывал ему ничего такого, чего вы сами при нем не говорите.

Хватка на плече усилилась.

— Где ты учился?

Фраза повергла Ручейка в замешательство.

— Сэр, я никогда нигде не учился.

— Но сделать это… я пытался сдвинуть тут какой-нибудь камень — хоть какой-нибудь, любой из них. Это проще простого. Сместить, вынуть, запихнуть обратно — все это я мог. Теперь же у меня ничего не получилось. Это — цельный массив. Живой, по словам Стокоса. И не притворяйся, будто не понимаешь, о чем речь. Я знаю, ты нас понимаешь. А я тебе доверял.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});