Философия Гарри Поттера: Если бы Аристотель учился в Хогвартсе - Дэвид Бэггет

Действительно ли мы счастливы?

Денег и жизни хочется всем, и похоже, что желание это не имеет пределов. Но смерть отнимает у нас жизнь, а налоги отнимают наши деньги. Смерть и налоги — вот чего каждый воистину хотел бы избежать!

Однако факт отсутствия у нас того, что мы хотим, говорит сам за себя. Он приоткрывает печальную вещь: никто из нас не является полностью и по-настоящему счастливым. Потому-то нам и хочется побольше пожить и побольше денег. Вот если бы у нас был Философский камень, какие бы открылись возможности! Моя дочь, я полагаю, для начала завела бы себе собственный оздоровительный центр, включая салон красоты со всеми видами косметических процедур. Сын приобрел бы «БМВ» последней модели, дом с музыкальной студией, лучшие компакт-диски, огромный телевизор и игровую приставку, которую только может пожелать себе парень его возраста! Тут уж скука непременно бы отступила, пришло бы время наслаждения и счастья. А если нет, так всегда найдется то, что стоило бы еще приобрести, учитывая неограниченность денег и нескончаемость жизни, предназначенной для удовольствий.

Примем теперь во внимание соображение Дамблдора. Люди, говорит он, «склонны выбирать как раз то, что является для них наихудшим». Как видится старому магу, желания иметь неограниченное количество денег и жить вечно вводят нас в глубочайшее заблуждение. Фактически, утверждает он, исполнение этих желаний было бы худшим из того, что могло с нами случиться.

Странное, на первый взгляд, утверждение. В конце концов, концепция счастья на уровне здравого смысла как раз и состоит в том, чтобы обретать желаемое. Именно поэтому античные стоики советовали умерять желания. Чем меньше желаний и чем они неприхотливее, тем легче их осуществить. Ведь мы полагаем, что мы несчастны тогда, когда наши желания не удовлетворены. Иными словами, существует огромная пропасть между желаемым положением дел и тем, как дела обстоят в действительности. Если бы могли устранить этот зазор и исполнить все желания, мы были бы счастливы. Вот почему, в частности, так важно иметь кучу денег: ведь они дают нам возможность получать то, что мы хотим.

Дамблдор решительно восстает против общепринятой идеи счастья. С его точки зрения, если наттти желания направлены неверно, обретение желаемого не пойдет нам на пользу. Истинное счастье состоит не только в достижении желаемого, но и в умении правильно желать. И здесь-то маглы, не говоря уже о юных волшебниках, зачастую попадают впросак. Ведь мы не только «склонны выбирать то, что является для нас наихудшим», но и склонны это наихудшее хотеть.

В каком-то смысле это вполне традиционная мудрость. На протяжении столетий утверждалось, что стремление к чрезмерному богатству есть ложное стремление. Как говорили древние, любовь к деньгам есть корень всякого зла. Деньги — это власть, и некоторые ради них готовы пойти на всё. Это стремление приводит людей ко лжи, предательству, краже и даже убийству. Оно разрушает дружбы и другие близкие отношения. Так что предостережение Дамблдора едва ли вызовет удивление.

С другой стороны, впрочем, точка зрения Дамблдора оказывается достаточно далека от традиционной. На первый взгляд, его слова могут быть истолкованы в том смысле, что желание жить вечно является столь же искаженным, как и неумеренная любовь к деньгам. Стремление быть бессмертным, заключает он, есть тоже форма алчности, от которой человеку мудрому следовало бы воздержаться. Поскольку желание бессмертия для нас столь же естественно, как влечение к деньгам, его обретение было бы для нас чем-то ужасным. Стало быть, любовь к бессмертию тоже есть корень всякого ала!

Действительно ли смерть есть благо?

Если мы обратимся к взглядам, господствовавшим на протяжении всей западной истории и культуры, включая и британскую традицию, которую явно исповедует Ролинг (иными словами, к позиции христианства), ответом будет решительное нет. И христианство здесь не одиноко. Многие, если не большинство прочих религий и философий, вплоть до нашего времени, не только верили в бессмертие, но и надеялись на него. По сути дела, многие видели в этом высший смысл жизни. С подобных позиций здешняя, посюсторонняя жизнь есть в некотором смысле лишь приготовления к истинно счастливой жизни, ожидающей нас после смерти.

В соответствии с этой точкой зрения, любовь к деньгам есть корень всякого зла, поскольку она заставляет нас сосредоточиться на материальном в ущерб более высоким ценностям, а именно: моральным и духовным истинам, ведущим к вечному счастью. То есть любовь к деньгам есть зло именно потому, что она препятствует любви к вечному. Это некое наваждение, закрывающее от нас истинно ценное и важное.

Как быть со взглядами, отличными от христианских? В этой главе у нас нет возможности даже упомянуть все точки зрения, достойные внимания, но давайте остановимся на позиции, которая в нашей западной культуре уже несколько веков противопоставляет себя христианству. Я имею в виду натурализм, сводящий высшую реальность к материи, энергии, законам природы и тому подобным вещам. Согласно натурализму, жизнь возникла случайно и эволюционировала в течение миллионов лет. Нет никакого Бога, нет, стало быть, и никакого смысла в нашем присутствии здесь, ничего, предопределенного свыше. Когда мы умираем, наша жизнь просто прекращается, только и всего. И судьба наша не отличается от судьбы Вселенной в целом. Постепенно звезды погаснут, энергия рассеется, и жизнь исчезнет в процессе бесконечного расширения Вселенной. Грубо говоря, натурализм так определяет нашу судьбу:

Ты состаришься, сгинешь, умрёшь,

Похоронят тебя, ты сгниёшь,

И забудут о том, что ты жил!

Если истинная реальность действительно такова, то широко распространенная надежда на бессмертие абсолютно необоснованна и беспочвенна. И бедняги, взыскующие бессмертия, воистину несчастны, ибо их глубочайшие сокровенные желания не имеют ничего общего с реальностью. Они хотят того, что реальность категорически запрещает. По мнению Э. О. Уилсона, одного из влиятельных представителей современного натурализма, здесь скрывается существенная проблема человечества. Уилсон формулирует это следующим образом: «Сущность духовной дилеммы, с которой столкнулось человечество, состоит в том, что вся наша эволюция подготовила нас к восприятию одной истины, а обнаружили мы совсем другую». Он имеет в виду, что люди сформировались как люди с верой в Бога, в посмертную жизнь, в объективную мораль[43]. Однако в Новое время обнаружилось, что Бога нет, что мораль мы создаем для наших собственных субъективных целей, и нет никакого смысла говорить о жизни после смерти. То есть сердце подсказывает нам одно, а разум — совсем другое. Если идеологи натурализма правы, дилемма такова: либо принести в жертву сокровенные чаяния нашего сердца, либо пожертвовать интеллектуальной честностью и последовательностью.