Реквием каравану PQ-17 - Валентин Пикуль

Брэнгвин здесь – в Хваль-фьорде – впервые увидел русских. В составе конвоя РQ-17 были два советских корабля: «Донбасс» и «Азербайджан». Брэнгвин поразился тому, как много в их командах женщин. Хриплый Дик, уже однажды прошедший на РQ-13 до России, объяснил ему, что это совсем не жены моряков.

– Когда станем выбирать якоря, вот увидишь, как эти бабы начнут ловко орудовать на стопорах и со швартовыми, будто это кастрюльки и дуршлаги. А груди у них – во какие! – И боцман отвел руки от себя примерно на два фута…

Делать в фиорде было нечего, и команды транспортов с утра уматывали на автобусах в недалекую столицу.

В одном из портовых баров Рейкьявика, сам того не ожидая, Брэнгвин вдруг встретил приятеля Сварта.

– А ты почему здесь околачиваешься?

Сварт был немного смущен при этой встрече:

– Знаешь, я тогда полаялся со своей стервой. Долго думал, чем бы ей отомстить, и решил зафрахтоваться куда-нибудь к чертям поближе: пусть она мучается, вспоминая. А доллары тоже не помешают… Но я не дурак, как тебе известно, и нанялся в рейс только до Скапа-Флоу… Чего ты смеешься?

– Ты здорово промахнулся дверью, Сварт.

– Да нет… Мы сюда забрели совсем случайно.

– Ты разве не на танкерах? – спросил его Брэнгвин.

Сварт даже обиделся:

– Я еще с ума не сошел, чтобы плавать сейчас на этих зажигалках, на которых и без войны-то никогда никто не знает, где можно выкурить сигарету… Стооктановый бензин для самолетов – с этим «бренди» лучше не связываться! Нет, – закончил Сварт, почти довольный, – я пришел сюда на бывшем банановозе: турбинный ход и два дизеля, как в раю у всемогущего Бога!

Брэнгвин откупорил бутылку и налил Сварту пополнее.

– Ты всегда умел устроиться лучше меня. На турбинах вы удерете от Гитлера, а нас – на индикаторных – он словит за хвост!

– Это верно: у нас скорость – ноздря в ноздрю с немецкими подлодками, когда они шпарят над водой.

Брэнгвин, скучая, зевнул. Оглядел галдящий бар.

– Вон там, – заметил, – двое британцев, кажется, затевают драку с нашим электриком… Не пойти ли мне помочь ему?

– Погоди. Успеешь.

– Если не сейчас, то будет уже поздно…

Когда Брэнгвин пробился через матросов, электрик уже валялся на полу с пробитым черепом. А двое британцев в широких клешах покручивали в пальцах большие бутылки из-под виски.

– Это разве твой молочный брат? – спросили они Брэнгвина.

– Я не пил с ним молока.

– А тогда чего ты вступаешься?..

Брэнгвин уложил первого страшным ударом в челюсть. На второго прыгнул, визжа индейцем, и сшиб ударами ног – лепешкой тот вклеился в стойку бара. Электрик сел, ощупывая свою голову.

– Кажется, русские обойдутся без меня, – сказал он. – Три лишних слова и одна бутылка завернули мою судьбу обратно…

Брэнгвин посадил раненого в такси, сказал шоферу:

– Туда же, куда и всех… до Хваль-фьорда, не дальше!

После чего вернулся за стойку и спросил:

– Слушай, Сварт, а ты и правда рассчитываешь смыться?

– К тебе сзади, – ответил Сварт, – заходят сразу пятеро.

– Кто они? – спросил Брэнгвин, не оборачиваясь.

– Эти ребята с «Лондона», что вчера стал на рейде. И сейчас они тебе покажут, как надо уважать Home Fleet…

Брэнгвин развернулся лицом к драчунам с крейсеров.

– Ну что, консервные ребята? – подзадорил он англичан. – Как вам нравится американская сельдь в томате, которую вы жрете согласно ленд-лизу?..

Очнулся он от голоса своего друга.

– Такси подано, – сказал ему в ухо Сварт…

Потом трое суток Брэнгвин валялся в каюте, а Хриплый Дик уснащал его лицо примочками собственного изготовления.

– Кажется, пойдем двадцать седьмого, – передавал он новости. – Электрика уже списали с сотрясением мозга… Великолепный праздник, День независимости нации, будем отмечать в море. Представляю, какой сумасшедший фейерверк устроят нам немцы!

На соседнем транспорте начался очередной бунт команды. В белых шлемах, опоясанная белыми ремнями, там белыми дубинками уже вовсю трудилась судовая полиция, загоняя матросов в тесноту трюмов. Теперь их будут держать взаперти, пока корабль не выйдет в море… Брэнгвин в иллюминатор видел мощный линкор «Вашингтон», на юте которого, под разворотам башен, с песней строилась бравая бейсбольная команда; далее угадывался силуэт крейсера «Лондон» под вымпелом сэра Хамильтона. С рейдов Хваль-фьорда, взметая тучи брызг, поднимались в небо крутобокие «каталины»; однажды стали звонко хлопать зенитки.

– Говорят, – сообщил боцман, – сегодня летал «адольф».

– Откуда он взялся? Разве у немцев есть авианосцы?

– Да нет. Но ходят слухи, что «адольф» построил тайные аэродромы на Шпицбергене. В море сейчас погано. Говорят еще хуже: будто у немцев имеются секретные стоянки для подлодок на Земле Франца-Иосифа и даже на русской Новой Земле…

Скоро прислали нового электрика – Сварта; печальный, он втащил в каюту длинный, как колбаса, мешок с вещами.

– Твой корабль, – сказал Брэнгвин, – кажется, назывался «Винстон-Саллен»… Где же он?

Не отвечая, Сварт разбирал вещи из мешка. Из банки с кофе он вынул черного, всего в кофейной пыли, таракана.

– Бедный мой! Неужели ты, бродяга, плывешь со мной с самого Галифакса?.. Вот ему можно позавидовать, – сказал Сварт, пустив таракана гулять по переборкам. – Вот его никто не обманывает…

– Тебя обманули, Сварт?

– Конечно! Я шел только до Скапа-Флоу, потому что я не последний мужчина и такому всегда нужны деньги. И сам не пойму, как забрались в этот холодильник. Теперь вдруг узнаю, что мой паршивый банановоз, загруженный танками, тоже идет в Россию. Меня обдурили ради секретов военного времени… Ну, не сволочи ли все эти люди в мундирах? И я решил: лучше уж буду рядом с тобой… Здравствуй, Брэнгвин!

– Здравствуй, Сварт… Но тебя никто не обманывал. Корабельные пути во время войны неисповедимы, как и пути господни. Сварт! Вон крючок – можешь вешаться сразу. Но даже твой труп все равно поплывет до Мурманска.

– Выходит, что идиоты растут не только в Техасе, – ответил Сварт. – Что я там не видел, в этом русском Мурманске? Может, ты думаешь, нас там ждут? И поставят выпивку?

– Ждут, Сварт, и поставят нам выпивку, Сварт, это верно. Пойми: не мы первые, не мы последние. Война продолжается, и Россия еще долго будет воевать… Если мы даже отправимся на дно, все равно: караваны поведут другие. Как-нибудь проскочим, – утешил его Брэнгвин. – Эскорт у нас что надо! Одна бейсбольная команда с «Вашингтона» берется со своими битами гнать «Тирпитц» до самого Берлина… Дай-ка сюда бутылку!

Брэнгвин отпил виски и заткнул бутылку пробкой.

– А тебе не стоит, совсем раскиснешь… Вон наш старый Дик: второй раз шлепает в Советы, и ничего: у него пятки и затылок в порядке… Не возьмешь ли ты пример с него, Сварт?

– Дерьмо! – ответил ему Сварт и лег на койку.

* * *

Двадцать седьмого июня под яростным проливным дождем караван РQ-17 тронулся в путь.

На кораблях эскорта долго трубили медные боевые горны.

Один очевидец оставил нам запись: «Словно большая стая неряшливых уток, корабли миновали боны, следуя в океан. Никаких почестей и салютов уходящим не оказывали. Но все до единого, кто провожал корабли в этот путь, каждый молча благословил их».

Была как раз молитвенная суббота…

После выбирания якорей Брэнгвин заступил на вахту. Отлично выбритый, по-мальчишески дурачась на трапах, на мостик поднялся штурман. Он весело сообщил:

– Имею неплохую новость, Брэнгвин.

– Мне позволено знать ее, сэр?

– Конечно! В этом году прекрасная ледовая обстановка. Граница паковых льдов отодвинулась намного дальше, и мы пойдем вокруг Исландии, огибая ее с севера. А это безопаснее для нас… Вы не находите, Брэнгвин?

Тяжело взрывая воду винтами, следовал в лучистый океан британский линкор «Дюк-оф-Йорк»; за ним, вкруговую вращая громадные крылья радаров, удалился американский линкор «Вашингтон»; высоко неся взлетную палубу, с шумом пролетел авианосец «Викториуз». Это были силы главного прикрытия, которые пойдут теперь в отдалении от каравана, всей своей мощью вселяя спокойствие в души слабых.

Брэнгвин поплевал на ладони, чтобы удобнее было держать рукояти штурвала.

– Никогда, сэр, – сказал он, – я не испытывал особого почтения к этим джентльменам-линкорам, на которых полиции полно, как на Бродвее. В церкви там идет служба, скупердяи матросы сдают деньги в банк, а лавки торгуют конвертами, расческами и презервативами. Все линкоры кажутся мне плавающими казармами, только без окошек. Я много бы дал, чтобы посмотреть, как они тонут. Ох, и пузырей же после них, наверное!..

– А вам не хочется домой? – вдруг спросил штурман.

– Сэр! – отвечал Брэнгвин, задетый за живое. – Если бы я хотел сидеть дома, я бы не выбрал профессии, которой сейчас горжусь. Так уж случилось, что мне с детства не сиделось у родного порога…