Очищение - Софи Оксанен

Сахарная свекла созрела, выросла большой и белой, урожай выдался на славу и присутствие Германии сохранялось. Кухня наполнилась сахарной свеклой, и Ингель хозяйничала с новой энергией. Пространство, оставленное старой хозяйкой, Ингель заполнила легко и даже превзошла ее. Все шло отлично, она все сама умела, ей не надо было ни у кого спрашивать, она лишь давала советы Алиде, которая послушно чистила свеклу, а сестра ее перерабатывала. Этой работой Алиде стала заниматься не сразу, так как вначале Ингель надо было найти самый лучший способ измельчения свеклы. Она попыталась пользоваться мясорубкой, но потом вернулась к терке. Алиде она велела следить за стоящими на печи на маленьком огне кастрюлями, чтобы вода в них не закипала. Проделывая одновременно разные дела на кухне, Ингель поглядывала и на печь. Она не верила в сестрино искусство варки сиропа, та могла слишком повысить температуру и тогда у сиропа появился бы посторонний вкус. И если бы Ингель стала предлагать этот сироп, все бы решили, что она и есть та недотепа, которая допустила варево до закипания. Не выше 80 градусов, не выше! — все время принюхивался нос Ингель. Не поднимается ли от кастрюли горьковатый запах, и если запах, по мнению Ингель, отклонялся от должного, она звала сестру, чтобы исправить положение. Алиде не замечала разницы в силе запаха и цвета, где уж ей! она ведь не Ингель. Помимо того приторно-сладкий аромат самой Ингель забивал ноздри Алиде. Она могла все же различить запах слюны Ханса на губах Ингель, и это заставляло обветренные губы самой Алиде кривиться от боли. День за днем Алиде мыла свеклу, чистила от маленьких отростков и выковыривала черные точки. Ингель объявила, что сама будет заботиться о терке и крутилась везде, веля Алиде то следить за развариванием свеклы, то сменить воду в кастрюле, то принести воды из колодца. Полчаса, полчаса уже прошло, надо залить водой новую порцию, — звучал ее голос. На каком-то этапе Ингель надоело тереть, и она стала нарезать свеклу на мелкие кусочки. Полчаса уже прошло! Налей же свежей воды! Алиде скребла, Ингель измельчала, порой они вместе процеживали раствор по точным указаниям Ингель. И в то же время не переставали ждать возвращения домой отца и матери.

Из плодов свеклы сахар переходил в воду, которую выпаривали из сиропа на хорошем огне. Сними пену с поверхности! Сними же ее! Иначе все испортится! Ряд банок с сиропом все больше увеличивался. Они все продолжали ждать родителей. Иногда Ингель плакала на плече у Ханса.

Вся деревня ждала новостей из-за Нарвы, когда же мужчины возвратятся домой? Ингель приготовила суп из сахарной свеклы и моркови, Ханс попробовал, до чего же хорош! Ингель сделала запеканку из сахарной свеклы с макаронами, сок из сахарной свеклы и ягод, и все время ждали родителей. Когда Ингель подала на стол кисель из сахарной свеклы, тоже их ждали. Ханс наслаждался дроченой из сахарной свеклы, одобрительно кивал головой по поводу булочек из сахарной свеклы и выделывал для Линды петушков и птичек из каштанов. Сладкий воздух кухни кружил голову Алиде. Она завидовала деревенским женщинам, ждущим возвращения домой мужей, для которых они учились делать булочки из сахарной свеклы. У нее же были только родители, которых она ждала, и это у совершеннолетней девушки! Ей хотелось бы ждать возвращения своего Ханса издалека, а не лицезреть его по ту сторону стола, но Алиде пыталась прогнать эту мысль подальше, так как она казалась стыдной и неблагородной. Женщины в деревне вздыхали, что, дескать, их дом счастливый, и Ингель — счастливейшая из женщин. Алиде кивала в знак согласия, сухо поджав губы.

Ингель придумывала бесконечное число рецептов, даже конфеты из сахарной свеклы: молоко, сироп, масло, орехи. Чтобы вскипятить молоко и сироп, требовалась пунктуальность, орехи и масло смешать и снова вскипятить, и Алиде отгоняли прочь от плиты. Она получила разрешение сидеть за столом и следить за Линдой и противнем, куда наливали смесь. Алиде надо было непременно наблюдать за процессом варки, так как Ингель волновалась, справится ли сестра позже в своей семье с приготовлением сахарной свеклы, если теперь не натренируется. И ухаживать за ребенком ей надо научиться. Алиде едва не спросила, о какой семье идет речь, но смолчала, ей казалось, что Ингель побаивается, что младшая сестра останется навсегда с ними. Она начала оставлять газету «Пайвалехти» на глазах у Алиде, будто случайно открытую на странице «Знакомства». Но Алиде не хотела господина, который искал дам моложе двадцати или господина, который предпочитал стройных дев. Ей нужен был только Ханс.

За воротами бабки Марии уже давно собиралась очередь, так как женщины прибегали спросить о своих мужьях, пропавших за кордоном. В конце концов бабке Крел пришлось закрывать ворота на засов, она и Алиде больше не принимала, хотя та снабдила ее медом на годы вперед. Но вскоре появилась в деревне цыганка, гадавшая на картах, и скапливающиеся во дворе у бабки люди переместились к цыганке. Сестры также пошли к ней и услышали, что их родители уже «в дороге домой». Ханс посмеялся над ними, когда они вернулись воодушевленные этой новостью, и сказал, что больше доверяет немцам нежели цыганским картам. Немцы обещали, что всех, угодивших за границу, возвратят домой. И обнадеженная Ингель снова начала изучать свои тетрадки с рецептами, а Алиде хотелось возразить, что она больше верит цыганке.

— Я пригласил несколько немецких солдат к нам вечером поиграть в карты. Ингель может предложить им свои вкусные конфеты, и вы обе можете освежить свое знание немецкого. Что вы на это скажете?

Алиде удивилась. Ханс никогда прежде не приглашал немцев домой. Так ли отчаянно Ингель хотела выдать ее замуж? Алиде не нравились немцы.

— Они скучают по дому, ищут общества. Молодые парни, — сказал ей Ханс.

Алиде посмотрела на Ингель, та ободряюще улыбнулась ей.

Немцы сразу по приходу повесили автоматы на вешалку. Ингель им одобрительно улыбнулась и предложила свекольные булочки и кисель из рябины и свеклы. Долго играли в карты. Немцы распевали свои песни и развлекали Алиде, хотя она не все понимала. Помогал язык жестов и мимика, немцы остались довольны даже теми невеликими познаниями немецкого, которые были у сестер. Ингель удалилась на кухню промывать рожь, посреди песни Алиде услышала звук наливаемого Ингель на зерна молока. Запомни, что молоко должно быть всегда снятым, — учила Ингель приемам использования заменителей. Тазик звякал о печь, разносился аромат только что испеченного хлеба. Алиде предпочла бы и сама хлопотать вместе с сестрой, это лучше, чем сидеть за столом с немцами, хотя они были забавными ребятами. Солдаты пришли и на следующий вечер. И на третий. Алиде досадовала, а Ингель напротив была заинтересована. Алиде не хотела никого кроме Ханса, но Ингель требовала, чтобы в их следующий приход Алиде сама приготовила кофе. Сначала мелко-мелко нарезанную свеклу опустить в кипящую воду. Прокипятить минут двадцать-тридцать, затем процедить через сито, добавить суррогат и молоко. Запомни, чтобы мне не надо было потом советовать при гостях. Покажи, что ты умеешь быть хозяйкой.

На пятый визит солдаты объявили, что их перемещают в столицу. Алиде почувствовала облегчение, Ингель нахмурила лоб. Ханс утешил, сказав, что они еще придут назад. Вернутся отец и мать. Все будет хорошо. Перед уходом один из солдат дал Алиде свой адрес и попросил ее писать. Алиде пообещала, хотя знала, что никогда этого не сделает. Она почувствовала, как Ингель и Ханс обменялись взглядами за ее спиной.

Но отец и мать не вернулись. Ханс выстругал для Ингель красивые деревянные туфли, прикрепил к ним ленты и объявил, что отправится вслед за немецкими войсками.

Ночи сестер стали бессонными. В одну из ночей Армин Йоффе вместе с детьми, супругой и ее родителями исчезли из деревни. Разнесся слух, что они перешли на сторону Советского Союза для своей безопасности. Они были евреями.

1944, Западная Виру

В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ ВЕШАЮТ ЗАНАВЕСКИ

Русские снова обосновались в стране, когда Ханс ночью постучал в окошко задней комнатки. Алиде сразу схватила топор, Ингель начала повторять «Отче наш», а маленькая Линда спряталась под кроватью. Но вскоре они сообразили, что два длинных, один короткий удар — это пришел домой Ханс. Ингель заплакала от радости, а Алиде задумалась, куда бы его спрятать. Ханс шепотом рассказал, что расстался с немцами и, переправившись через залив, очутился в Финляндии, заделался «сыном Суоми». Ингель посетовала, отчего же он не попытался прислать весточку о себе, но Алиде осталась довольна тем, что Ханс этого не сделал. Чем меньше данных о действиях Ханса запечатлено на бумаге, тем лучше. О его перебежке в финскую армию следует начисто забыть, будто этого не было, вероятно, Ингель хорошо это понимает. Нужно было спрятать Ханса. Не может ли стать укрытием для него маленькая комнатка за кухней? В ней Ханс скрывался и раньше, когда русские приходили в предыдущий раз. Это было надежное место, без окна, туда они и поместили Ханса, но сразу после первой ночи его беспокойство начало расти и он стал спрашивать, что слышно о лесных братьях. Бездействие ударяло по его мужскому самолюбию, он хотел бы принять участие хотя бы в работах по дому. Было как раз время сенокоса, на полях находились и другие мужчины, переодетые в женское платье, но Ингель не решалась предложить такое Хансу. Никто не должен знать о его возвращении, это довели также до разумения маленькой Линды.