Лучший день в жизни - Даниэла Стил

Его слова казались Коко музыкой, она с благодарностью выслушала это признание, отметив, что об ошибках Лесли ни словом не упомянул. Он высоко оценил принятые ею решения и выбранную жизнь. Коко расцвела застенчивой улыбкой.

– Спасибо. И я преклоняюсь перед вами, Лесли. Вы не боитесь признавать свои ошибки и говорить о них. Для знаменитости, да еще из мира кино, вы на диво скромны. Этот мир мог превратить вас в наглого подонка, но вы сумели остаться настоящим, несмотря ни на что.

– Если бы не сумел, от меня отреклись бы родные, – честно объяснил он. – Может, только потому я и остался верен себе. Мне приходилось встречаться с ними и быть собой. Приятно чувствовать себя кинозвездой и видеть, как все вокруг готовы расшибиться в лепешку, лишь бы угодить тебе. Но в конечном счете ты всего лишь человек – хороший, плохой… Неловко видеть, как в моем бизнесе люди ставят себя в дурацкое положение, а таких, поверьте, масса. И когда я наблюдаю за собой, чаще всего замечаю не удачи, а ошибки. Может, в каком-то смысле, – добавил он, без тени усмешки глядя на Коко, – врожденная неуверенность в себе – благо. – После этих слов она засмеялась. – Но в вас я не заметил неуверенности.

– Ее сколько угодно, просто я слишком упряма. – Коко вздохнула. – Я все время пытаюсь понять, кто я и чем хочу заниматься. Мне известно, каким путем я пришла к тому, что имею сейчас, и почему. Но выяснить, в какую сторону меня тянет теперь, пока не удается. Может, вообще не придется что-то менять – я еще не решила.

– Со временем разберетесь. По крайней мере сейчас у вас богатый выбор. Перед вами открыты все двери.

– Мне больше по душе те, в которые я уже входила. Вот только пока не знаю, какую хочу открыть следующей.

– Все мы временами испытываем подобное чувство, а глядя на окружающих, думаем, что уж они-то наверняка знают все ответы. Однако они просто делают вид. Им известно не больше, чем нам. Или же их мирок тесен и замкнут. В этом случае им легче. Но если манит большой мир, это и увлекательно, и порой чертовски страшно. – Эти слова он произнес совсем просто, не боясь выказать страх и неуверенность.

– Да, – согласилась Коко, – страшно. А вы? Что вы намерены делать дальше? Найти новый дом и вернуться в Лос-Анджелес?

И начать все сначала, с новой женщиной? Этот вопрос она оставила при себе, однако он вертелся в голове у обоих. Коко задумалась: интересно, сколько раз можно начинать заново, знакомиться с людьми, с кем-то сближаться, давать судьбе шанс, стремиться вперед, а потом разочаровываться и расставаться? Рано или поздно это занятие должно наскучить. Даже двух чудесных лет, проведенных с Йеном, ей хватило, чтобы до сих пор не собраться с силами для очередной попытки. Может, ей труднее просто потому, что их отношения с Йеном были идеальными? А если раз за разом выбираешь не ту женщину, на сколько неудачных попыток хватит духу? Коко могла лишь предполагать, сколько распавшихся романов осталось у Лесли в прошлом. В сорок один год создание новых отношений наверняка стало для него давно опостылевшей игрой. Именно об этом он думал, когда она решилась задать вопрос.

– Пожалуй, подыщу себе что-нибудь на время. Через шесть месяцев дом снова будет мой, через четыре начнутся съемки новой картины. Для этого мы поедем в Венецию. К моменту возвращения нынешние арендаторы уже покинут мой дом. Пока что сойдет и отель, но там живешь на виду. К тому же в отеле мисс Психопатка без труда доберется до меня, если не одумается за две недели. Но сдается мне, у нее скоро появится новая жертва. Она не из тех, кто способен долго прожить без мужчины. Что касается остального, – продолжал он отвечать на невысказанный, но подразумеваемый вопрос, – я склонен повременить. После такой встряски мне нужна передышка. Такая жестокая ошибка не может пройти даром. – Лесли бессознательным жестом прикоснулся к синяку на щеке. Свой мобильник он оставил в городском доме, чтобы хоть на время отдохнуть от сообщений с угрозами. Лесли больше не желал говорить с этой женщиной, хотя знал, что рано или поздно их пути опять пересекутся. И отнюдь не стремился приблизить этот день. – Мимолетные романы мне пока ни к чему. Я, наверное, уже хочу или настоящих отношений, или вообще никаких. А эти интрижки, пока не подвернется что-то посерьезнее, отнимают уйму сил и заканчиваются скандалом. Да, они увлекают минут на пять, но на то, чтобы разгрести последствия, тратишь чертовски много времени. Как после той катастрофы с кленовым сиропом в день нашего знакомства. – Лица обоих озарились улыбкой. – Точно так же приходится приводить свою жизнь в порядок и после неудачного романа, только удовольствия от этого никакого. Да и устранить хаос не так-то просто.

Бывшая подруга уже сообщила Лесли, что собирается уничтожить все вещи, оставленные им в ее доме. Затем известила его, что с вещами уже покончено. К счастью, обошлось без невосполнимых потерь, но все-таки это оскорбляло и вызывало досаду.

Задумавшись, Лесли вдруг рассмеялся.

– Выходит, я теперь бездомный. Новое ощущение. Обычно я не живу вместе с подругами, тем более у них дома. Очевидно, на этот раз меня подвела излишняя самоуверенность. Моя бывшая поначалу играла на редкость убедительно, значит, как актриса она гораздо выше меня. За первые наши три месяца ей полагается «Оскар». Нелегко получать такой щелчок по носу в сорок один год. Впрочем, оказаться в глупом положении можно в любом возрасте.

– Жалко, что все так вышло, – посочувствовала Коко. Ей и вправду было жаль Лесли. Ничего подобного с ней, к счастью, не случалось, и она надеялась, что не случится никогда. Но в Голливуде подобным скандалам никто не удивлялся, особенно с такой заманчивой добычей в главной роли. Коко припомнила, как часто отец посвящал всю семью в подробности личных драм клиентов, рассказывал о разорванных отношениях, драках, дележе состояния, явном или тайном мошенничестве, попытках самоубийств. Такой жизни Коко не желала и потому сбежала, хотя трагедии происходили и в большом мире, но не так публично, не столь часто, как на территории, принадлежащей людям вроде Лесли Бакстера. Романы кинозвезд обычно оказывались скоропалительными и быстротечными, они вспыхивали, подобно фейерверкам, и заканчивались потоками грязи. Коко не завидовала Лесли. Он сам заварил эту кашу, неверно выбрав подругу, и теперь наверняка усвоит суровый урок. Ему еще повезло отделаться небольшим синяком.

– Мне тоже, – негромко откликнулся Лесли. – Жаль, что я так сглупил. Жаль, что вы потеряли друга. На снимках с ним у вас счастливое лицо.

– Да, я была счастлива. Но иногда даже хорошему приходит конец. Судьба.

Ее трезвый взгляд на вещи вновь вызвал у Лесли восхищение. До сих пор Коко ничем не разочаровала его. Она оказалась удивительной, и он радовался, что согласился спрятаться у Джейн. Иначе они могли бы никогда не встретиться, тем более что Коко считала себя в семье белой вороной, а Джейн не распространялась о ней в разговорах с друзьями. Гораздо больше Джейн интересовала собственная жизнь. Коко представлялась Лесли кроткой голубкой в семействе коршунов и орлов. Он мог лишь догадываться, как тяжело ей было взрослеть в таком окружении. Но как не странно, на характере Коко это не отразилось, она не ожесточилась, просто недоумевала и в конце концов улизнула из семьи. Связь с родными она поддерживала до сих пор, но соединяющие их узы слабели с каждым днем. Такое впечатление сложилось у Лесли, несмотря на готовность Коко играть роль прислуги для сестры. Но если бы не их случайная встреча в доме Джейн, они не познакомились бы никогда.