Снежный блюз - Керри Гринвуд

– И ты не пожалеешь, – сказала Лидия. – Взгляни на эти отчеты.

Беатрис оглядела столбик цифр.

– Прибыль не так уж велика, – заметила она. Лидия с жалостью посмотрела на свою арифметически неграмотную подругу.

– Беатрис, это же телефонный номер! Фрина кашлянула и пронаблюдала, как Лидия на глазах превращается в глупенькую маленькую девочку.

– О, мисс Фишер! – притворно улыбнулась Лидия. – Познакомьтесь с моими гостьями…

Фрина попросила коктейль, несмотря на то, что все прочие пили шерри – напиток, к которому она питала отвращение. Она относила это на счет своего первого в жизни опьянения, которого достигла с помощью дешевого сладкого шерри в возрасте пятнадцати лет на одном студенческом празднике. Воспоминания о том похмелье отучили бы менее храбрую девушку от алкоголя на всю оставшуюся жизнь. От запаха шерри ее до сих пор тошнило.

– Расскажите о своей семье, мисс Фишер, – мечтательно попросила Лидия.

Фрина попробовала коктейль – в нем был абсент, которого она не пила, – и смиренно начала подробное описание наследства отца, его земельных владений, титула и дома. На Ариадну и Беатрис это не произвело решительно никакого впечатления, но Лидия была в восторге.

– О, тогда вы, должно быть, встречали моего отца. Он полковник. Его везде приглашают.

– Наверняка, – согласилась Фрина. Неразумно отрицать свое знакомство с кем-либо, так как это можно легко проверить.

– Но вы совсем не пьете – вам не нравится коктейль? – спросила Лидия, и Фрина пробормотала в ответ, что он просто отличный.

Она почувствовала легкое головокружение и решила, что для посещения турецких бань необходимо быть в хорошей спортивной форме. Фрина не без труда взяла себя в руки. Дамы переменили тему разговора и теперь обсуждали вчерашний прием у госпожи Крайер.

– Говорят, там были русские танцоры, – сказала Ариадна с придыханием.

– И одна из дам танцевала с мальчишкой совершенно неприличное танго, – вполголоса добавила Беатрис, не замечая стараний Лидии поймать ее взгляд. – Я слышала, что это было неприлично до отвращения, но профессионально. Я всегда считала, что излишнее мастерство в танцах выдает легкомысленность девушки. Кто она, Лидия? Какая-то ветреная девица?

Лидия, которой наконец удалось привлечь к себе внимание подруги, осторожно показала ей на Фрину. Беатрис и бровью не повела.

– Вы, должно быть, научились танцевать на континенте, мисс Фишер, – только и сказала она.

Фрина подтвердила, что все было именно так. К облегчению Лидии, их позвали к столу. Хозяйка провела гостей в очаровательную столовую с растениями в кадках и кружевными занавесками на окнах. Фрина захватила с собой коктейль и потихоньку вылила его в кадку с пальмой, против которой она ничего не имела и потому надеялась, что та не выдаст ее, зачахнув слишком быстро.

Обед был роскошным – легким и холодным: салаты, ветчина и меренги, за которыми последовали несколько чашек очень хорошего кофе. Дамы закурили, и разговор перешел на интимные темы.

Похоже, все три были недовольны своими мужьями. Джон Эндрюс был жесток, груб и часто отсутствовал, муж Ариадны постоянно изменял ей, а супруг Беатрис питал страсть к азартным играм.

Лидия намекала на половые извращения, для которых у нее просто не было слов, поднося к вовсе не красным глазам идеально белый, чистый платок. Фрина попыталась слегка надавить на нее в надежде, что слова все-таки найдутся, но Лидия лишь покачала головой с видом мученицы и вздохнула.

Фрина попыталась выяснить, что представлял собой Джон Эндрюс, но картина, составленная из вздохов Лидии, показалась ей до смешного неубедительной. Фрина знала, что он груб, резок и любит власть, но она не могла предположить в нем интеллект, способный придумать все изощренные пытки, на которые намекала его жена. Господин Ариадна был банкиром, господин Беатрис – импортером и биржевым маклером. Литания нытиков продолжалась до тех пор, пока у Фрины не лопнуло терпение. После купаний ей хотелось спать, к тому же было уже четыре часа. Она поднялась.

– Теперь моя очередь, Лидия, – сказала она, похлопав убитую горем женщину по плечу и ощутив некоторое отвращение, как после соприкосновения с рыбьей чешуей. – Завтра приходите пообедать со мной в «Виндзор».

– О, только не завтра – завтра я не смогу. И кроме того, вы, должно быть, очень заняты. Я позвоню вам, ладно?

– Да, конечно, – согласилась Фрина, довольно озадаченная отсутствием липучести у той, кого она считала невероятно липучей. – Дамы, очень рада была с вами познакомиться. Доброго дня!

Она подавила в себе желание пуститься от них наутек. Казалось, все три женщины пристально наблюдали за ней. Интересно, почему?

– Вы не посоветуете, какие акции стоит купить? – спросила она, чувствуя, что язык ее не слушается.

Она устала, а Лидия не сводила с нее глаз.

– О, Лидия лучший советчик! – воскликнула Беатрис. – Мой муж говорит: во всем, что касается денег, у Лидии мужской ум. Конечно, она сделала состояние сама – это все ее собственные деньги, поэтому она может тратить и вкладывать их по своему усмотрению.

Это противоречило тому, что было известно Фрине. Интересно, где Лидия взяла деньги? У мужа? Нет, не похоже. Чувствуя, что ей становится все хуже, Фрина удалилась.

Глава девятая

Любовь теряем сами —

Меж грудью и руками,

Меж почкой и цветками,

Меж ушком и щекой. А стыд?

Его задуем. А честь?

Не будем всуе…

А грех мы зацелуем.

И был ли грех? Какой?[31]

Алджернон Суинберн «Перед рассветом»

Фрина вернулась в отель, чувствуя, что ей хочется спать как никогда. Она гадала, что же такое могло быть в этом горьком чае у мадам Бреда (а она выпила три чашки). Фрина послала мальчика на кухню за горчицей и смешала себе убойной силы рвотное средство. Она уже начала верить, что ее отравили. Спокойно и равнодушно она выпила огромное количество отвратительной смеси, подождала, пока она сработает, и повторила дозу.

Фрину начало знобить, и она выпила стакан молока мелкими глотками. После грубого вмешательства ее желудок наконец успокоился, и Фрина почувствовала, что очистилась, взбодрилась и замерзла.

Она решила, что тошнота отступила, тщательно прибралась в ванной комнате и открыла окно, чтобы впустить свежий воздух. Она вдохнула несколько глотков привычного дымного воздуха, закрыла окно и решила: лучше всего отправиться спать, чтобы восстановить нормальную температуру.

Фрина разделась, бросив одежду на пол, и босиком прошла к огромной кровати, заваленной одеялами, нырнула под них и устроилась поудобнее. Ей нужно было подумать, но она была настолько измучена, что мгновенно заснула.

Она проснулась спустя два часа из-за раздававшихся в гостиной голосов. Кто-то отчетливо произнес:

– Вот мы и расправились с ней! – и дверь в номер хлопнула.

Щелкнул замок. Фрина на цыпочках подошла к двери и оглядела комнату. Только одна вещь была не на месте – ее пальто. Фрина подняла его и встряхнула. Из глубокого кармана выпал третий за сегодняшний день маленький хрустящий пакетик. И на этот раз Фрина не стала гадать: она открыла пакетик, высыпала на ладонь немного порошка и дотронулась до него кончиком языка – язык тут же начал неметь. Фрина спустила в унитаз и пакет, и порошок.

Она беспомощно оглядела комнату. Казалось, больше ничего не трогали. Она была уверена, что обладатели голосов находились в ее номере недолго, – она бы тут же проснулась. Скорее всего у них не было времени спрятать здесь другие пакетики. Фрина заметила задвижку на входной двери, закрыла ее и совершенно озадаченная вернулась в постель. Кровать была завалена подушками и могла вместить целый полк.

Только когда Фрина перекатилась к центру огромной кровати и натолкнулась на теплое тело, она поняла, что Саша еще здесь.

Как только она коснулась его, он проснулся и крепко прижал ее к себе. Почувствовав немедленное сопротивление, танцор выпустил ее и стал нащупывать ее руку. Нащупав, он начал нежно целовать ее, двигаясь по руке вверх и останавливаясь только для того, чтобы давать ответы на вопросы Фрины.

– Саша, что ты здесь делаешь?

– Жду тебя.

– Зачем ты меня ждешь?

– Я хочу тебя, – удивленно ответил он. – Ты прекрасна. Я тоже прекрасен. Будем прекрасными вместе, – невозмутимо заключил он, добравшись до ее плеча и уткнувшись лицом в ее шею.

Фрина согласилась с таким положением вещей, к тому же, насколько она понимала, Саша не представлял угрозы ее жизни. А добродетель пусть позаботится о себе сама, подумала Фрина.

– Ты спал, когда я уходила? – спросила она, расслабляясь в его объятиях и с удовольствием поглаживая его мускулистую спину.

– Конечно. Я могу спать где угодно, к тому же у меня были три бессонные ночи подряд. Поэтому сегодня я спал как побитый.