Тарас Балашов. Виртуальный любовник - Сергей Саканский

Вот интересно, а что в Тарасе Балашове главное из его умопомрачительного триединства: его внешность, его письма или его проза? Внешность и письма — это один человек, проза — другой. Правда, Наталья располагала и письмом от другого: неимоверно грубым ответом… А чего тут, в сущности, удивляться? Живет себе некто, никого не трогает, вдруг ему приходит письмо незнакомки, где упоминается госпиталь и Байкал, гипс какой-то… Он, наверное, и так уже устал от поклонниц: вон сколько восторженных отзывов на его странице, ясно, что все эти дамочки пишут ему через форму, назначают свидания, объясняются в любви… И тут еще одна, плюс сумасшедшая, с гипсово-байкальскими галлюцинациями… Да она сама на его месте еще не так бы изматерилась! Ведь отшивала всяких юношей на ЖЖ, которые лезли с немедленными эротическими фантазиями…

Да, конечно, она продолжит с ним встречаться, с каждым днем они будут все ближе, наконец — рухнут в постель. Наталья огляделась. Вот в это самое белье. Или у него в Измайлово.

Будет роман, будет его конец. Красивый, спортивный парень, но духовно ей близок другой. Тот, кто написал рассказы. Тот, кого этот, первый, полный тезка, нагло обворовал.

Наталья взяла с тумбочки свой серебристый комп, не так давно купленный, тонкий и изящный, который так приятно было поглаживать ладонью, водрузила себе на животик и запустила. Пока механизм ворочался и попискивал, она пыталась отменить принятое решение, но в итоге не смогла.

Вот и страница Прозы-ру, где таинственный, без всякого портрета и предисловия, писатель сотворил полсотни волшебных, сливающихся в общий поток нежности и страсти, словно рождающих кристально чистую словесную реку новелл.

Наталья выбрала «Отправить письмо автору» и получила широкое окно для своего решения. То, что сейчас в ее жизни наступил момент истины, она не сомневалась.

«Дорогой Тарас! Первое письмо я написала Вам по ошибке, за что покорнейше прошу прощения. Буду кратка, как летняя ночь…»

Недурно, красиво и звучно: эта неожиданная метафора окрылила бывшую критикессу, и она, размяв над клавиатурой пальцы, уже полетела без оглядки дальше, даже и не подозревая, кто или что увидит ее слова на другом конце этой неведомо куда ведущей нити…

«Дело в том, что один человек, полный Ваш тезка, обнаружил Ваши изумительные новеллы в сети и самым наглым образом присвоил их себе. Я по праву заявляю ИЗУМИТЕЛЬНЫЕ, потому что я кое-что смыслю в литературе как профессионал. Но об этом после.

Передо мною он разыграл комедию, обратившись ко мне якобы от Вашего имени. Сам он лежал в это время в госпитале, весь в гипсе, словно мумия. В какой-то момент наша связь прервалась, и я написала ему через форму. Вот и попала на Вас, настоящего. Вот и рассердила Вас. Простите меня, грешную…»

Нет. Никаких неуклюжих извинений. Наталья задвинула курсором последнюю фразу, словно штору на окне.

«Что я хочу сказать? Этот ничтожный человек, жалкая копия, тупица, тем только и славный, что имеет смазливое личико и круглые бицепсы, присвоивший чужое, поступивший совершенно не по-нашему, не по-русски, теперь вызывает у меня отвращение, но я — как же это Вам объяснить? — встречаюсь ним и собираюсь встречаться дальше, и пойти на большее…»

Часть фразы Наталья опять зашторила, остановившись на отвращении. Снова щелкнула суставами пальцев, снова полетела неведомо куда…

«Я профессиональный филолог, закончила институт по специальности ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА. Ваши рассказы восхищают мня как профессионала, я могла бы многое о них Вам сказать. Ваша проза лишь кажется прозой на приблизительный взгляд, на самом деле — это стихи. Самой высокой пробы.

И дело не только в этом. За этими словами я вижу Личность — человека, способного отдать жизнь ради женщины, ради Любви. Человека, для которого любовь составляет смысл всей его жизни… Я говорю, конечно, о лирическом герое этих стихопрозо-произведений, а не о личности автора…» — последнюю фразу Наталья добавила чтобы не выглядеть полной идиоткой, признающейся в любви незнакомцу. Нет, пора заканчивать, а то еще наговорю лишнего… Она бросила еще несколько прощальных слов, ввела код подтверждения, что она не робот, в и ударила по клавише ENTER.

«Ваше письмо автору Тарас Балашов успешно отправлено», — сказал компьютер.

Слова на асфальте

Утром она заглянула в ящик, впрочем, без всякой надежды, и весь следующий день заглядывала каждый час, с надеждой крепнущей. Последний раз ловила письмо истинного героя перед самым сном: выгнулась, широко раскинув руки, уже собираясь выключить, уже потянулась стрелочкой мыши к кресту, как вдруг взгляд зацепил на новостной ленте знакомое имя… ЗАГАДОЧНАЯ СМЕРТЬ ПОЧТИ ОЛИГАРХА. Она кликнула, вызвав на экран всю статью. Человек, которого она знала с детства, был мертв.

«Сегодня ночью известный бизнесмен с сомнительным криминальным прошлым был найден в своем загородном особняке…»

Наталья вдруг услышала собственное сердце, как часто забилось оно.

— Это произошло, — прошептали ее губы. — Наконец-то, это произошло.

«Как способ самоубийства, так и наличие предсмертной записки не оставляют никакого сомнения. Но все же… Редакция позволяет себе пофантазировать, а главное — задать вопрос: ЗАЧЕМ человеку с немыслимыми для простого человека доходами, человеку, роскошной жизни которого мог бы позавидовать каждый, увольняться из этой самой жизни по собственному, так сказать, желанию?»

Может ли такое быть, что в этом виновата она? Тот, у которого было все и даже больше, чем все, отринул собственную жизнь потому, что в ней не было самого главного — любви? Выходит, что ей все же удалось освободить мир от чудовища!

«Есть версия, что это — хорошо замаскированное убийство. Как сообщил следователь Пилипенко, подключенный к расследованию, почерк предсмертной записки тщательно изучается…»

Наталья выключила комп. Первым делом она подумала о Сером как о символе, абстрактной медийной сущности, одном из тех, кто разрушил, разграбил страну.

— Флаг тебе в руки в твоем путешествии! — прошептала она с горькой усмешкой, когда забралась под одеяло, прижалась щекой к подушке…

Но сон не шел. Все-таки это был человек — не просто образ апокалипсиса. Одноклассник. Это был первый парень в ее жизни, который признался ей в любви.

Он был смешон, примитивен, она просто стыдилась, что воспылал к ней чувством именно он. Почему не Костя, не Юра, не кто-либо другой из умных, вдохновенных мальчишек, которые были интеллигентны, культурны, устремлены? Именно этот хулиганистый пацан, сын рабочего, прожженного алкаша. Вся его дальнейшая жизнь была как на ладони: завод, пьянство, семья. Если бы не дикие, немыслимые события в стране, благодаря которым такие как он и всплыли на поверхность.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});