Птица-пересмешник - Джеральд Даррелл

Он почтительно склонился над протянутой рукой Питера.

– А этого маленького мальчика, сэ', зовут Тюльпан,— сказал он, указывая на четырнадцатилетнего подростка с выступающими вперед зубами и слегка косящего на один глаз. Подросток стоял босиком в дорожной пыли и в ответ на приветствие Питера потупил взгляд.

– А вот, сэ', повар,— продолжил Эймос.— Его превосходный повар! Его имя Самсон. Его отличный повар, сэ!

При взгляде на поджарого, словно борзой пес, длиннющего, как жердь, и хмурого, как туча, Самсона никто бы ни за что не догадался, что это повар. Самсон уставился на Питера без всякого выражения на лице.

– Привет, Самсон! — сказал Питер, желая подбодрить повара: ему показалось, будто Самсон в обиде за то, что его кулинарное искусство так плохо разрекламировано.

– Добро пожаловать, мистер Флокс,— проревел Самсон голосом вояки-капрала, страдающего ларингитом.— Моя Самсон, моя повар.

– Хм… Рад видеть вас всех! — сказал Питер.— Ну что, Эймос, пройдемте в дом, выпьем!

– Да, сэ',— с улыбкой сказал тот.— Мисси Одли сейчас все приготовит.

– Мисси Одли… Он хотел сказать — мисс Дэмиэн? — спросил Питер у Ганнибала.

– Да, да,— ответил Ганнибал.— Одри заботится о всех холостяцких жилищах. Вы ведь знаете, как там нужна женская рука.

– Ну, заходите, выпьем по маленькой! — пригласил Питер.— Рад приветствовать вас как своего первого гостя!

– Думаю, кружечка пива нам не помешает,— сказал Ганнибал и вылез из повозки.— Так сказать, по случаю новоселья. Право, это мой долг.

Эймос провел всех по широкой тенистой веранде в длинную прохладную комнату. Высокие французские окна в одном из концов ее выходили на заднюю веранду; в саду шептались казуарины, а лилии канна стояли алыми рядами, словно часовые. За окном простирались ослепительный пляж и бледно-голубые воды лагуны. Эймос вышел и вскоре вернулся с двумя пенящимися кружками пива.

– Ну, за новоселье! — сказал Ганнибал.

– На счастье! — сказал Питер.

– Да будет так! — сказал Ганнибал, подошел к окну и выглянул наружу.— Неплохая хижинка, а? Думаю, вскоре ты почувствуешь себя как дома.

Еще бы! Питер уже чувствовал себя так, будто провел в этом уютном домике целую жизнь!

Глава третья

ЗЕНКАЛИ — ЭТО КЛАСС!

…На заре Питера разбудил Тюльпан, зубы которого при ближайшем рассмотрении оказались еще сильнее выпяченными вперед. В руках он держал поднос с чаем и плодами манго. Позади подростка стоял Эймос, надзирая своим ястребиным взором за каждым его движением. Их тихое пожелание доброго утра и шорох босых ног по плиткам пола, когда они открывали жалюзи и доставали Питеру одежду, звучали умиротворяюще. Небо за окном было ярко-зеленым, словно листва, и каждая птаха на Зенкали славила зарю. Питер спокойно поел, попил чаю и через полчаса уже плескался в благодатном море, рассматривая сквозь стекло маски чарующее подводное царство — стайки рыб, резвящихся в прозрачной, словно джин, воде. Он так залюбовался красками и формами этой таинственной жизни, что, как всякий счастливец, совершенно позабыл о времени. Вдруг он услышал, что кто-то зовет его по имени. Подняв голову, Питер увидел стоящую у кромки моря Одри. Он тут же резво поплыл назад и выскочил на берег.

– Прости,— сказал он, спешно растираясь полотенцем.— Я совсем потерял счет времени… Никогда не видел ничего более сказочного, чем этот кусок рифа.

– Ив самом деле прелесть,— согласилась Одри, усевшись рядом на песке.— До того удивительно, что никак к этому не привыкнешь. Каждый раз подплываешь туда и открываешь нечто новое. Боюсь, это для меня как наркотик. Мне частенько случалось опаздывать к обеду в Доме правительства: я так долго плавала и ныряла, что совершенно забывала о времени.

– По-моему, вполне уважительная причина,— сказал Питер.— А что, они на тебя обижаются за это?

– Да я вовсе не о том,— ответила Одри.— Просто мне так нравится обедать у губернатора! И его превосходительство, и его супруга — само очарование! Правда, у них немножечко не все дома, но в этом-то и вся прелесть! А какие истерики они закатывают во время обеда! Я столько теряю, когда пропускаю! Надеюсь, Ганнибал уже познакомил тебя с его превосходительством?

– Да, еще вчера пополудни. Это было нечто! Сколько я перевидал чопорных Домов правительства и губернаторов! А эти… Будто приходишь в гости к двум морским свинкам, живущим в кукольном домике.

– Ну, расскажи, расскажи,— с ехидцей попросила Одри.

Питер поведал о своих впечатлениях от обитателей Дома правительства, и его финальный штрих к портрету Изумрудной леди утонул в веселом смехе девушки.

– Да, премилая Изумрудная леди,— сказала Одри.— По-моему, она и впрямь с луны свалилась.

– Ну да,— сказал Питер.— Только я собрался объяснить, что я холостяк, как Ганнибал пронзил меня таким взглядом и так неодобрительно покачал головой, что я осекся.

– Да, она такая лапочка, такая симпатяга, хоть и блаженная,— сказала Одри.— Ее невозможно не полюбить! Кстати, ты встречался с адъютантом Диггори? Ганнибал называет его «австралийским бумерангом». Он примерно так же не в себе, как и его превосходительство, и ее милость. Вместе они составляют хорошенькое трио.

– Да нет, Бог миловал,— сказал Питер,— но боюсь, мне придается работать с ним при исполнении служебных обязанностей. А что, у вас тут, на Зенкали, все такие… с приветом?

– Ты имеешь в виду людей? — спросила Одри.

– Ну, естественно,— сказал Питер.— В конце концов, ни про Ганнибала, ни про Кинги, ни уж тем более про обитателей Дома правительства не скажешь, что у них все дома. Каждый по-своему с ума сходит.

– Да, конечно, они с приветом,— признала она,— но по здешним меркам это вполне приемлемо. По-моему, это такая болезнь, свойственная обитателям островов вообще и Зенкали в частности. Этакая «островная болезнь», когда любые выверты, причуды, заскоки и блажь раздуваются до небывалых размеров. Похоже, такие люди специально едут сюда, на Зенкали,— в здешнем климате все их странности расцветают пышным цветом, как в теплице. Поистине, чудаку и блаженному здесь полное раздолье!

Одри встала и отряхнула с ладоней крупицы песка.

– Сегодня я покажу тебе еще кое-кого из наших блаженных,— сказала она.— Впрочем, такими, как они, и живет наш остров.

– Так покажи скорее! — сказал Питер.— Ты еще обещала показать мне дерево омбу, я сгораю от нетерпения!

– Обязательно покажу,— сказала Одри.

Она приехала на видавшем виды, но еще вполне надежном «мини-моуке»; Питер увидел на заднем сиденье корзину с едой и портативный холодильник с напитками.