Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917 - Гурко Владимир Иосифович

С каждым часом давление германцев на войска армии Ренненкампфа возрастало. Наши полки, сильно сократившиеся численно за время боев в Восточной Пруссии, были не в состоянии выдерживать напор полностью укомплектованных германских батальонов, среди которых находились и части, переброшенные с юго-запада, большинство из которых в Танненбергском сражении не понесло сколько-нибудь значительных потерь. Кроме того, очень вероятно, что батальоны, сражавшиеся в Восточной Пруссии, успели уже восполнить свои потери. Напротив, наши полки на этом этапе кампании не пополнялись; недостаточно развитая железнодорожная система не справилась еще с переброской в зону боевых действий кадровых полков первого эшелона или частей второго, которые были отмобилизованы во внутренних районах империи. Наши постоянно тающие силы не получали подкреплений. Несмотря на это, генерал Ренненкампф все еще отказывался признать, что победа склоняется на сторону противника; он надеялся, что наступление обещанного ему 10-го корпуса у него на фланге даст хорошие результаты, и не решался дать приказ к отступлению. В донесениях, стекавшихся к нему с разных участков фронта, сообщалось об удачных боях, об отражении настойчивых германских атак и о захвате пленных и трофеев. А в это самое время противник, получивший в период предшествующих боев полное представление о силе и составе армии Ренненкампфа, отлично знавший, очевидно, о превосходстве своих сил и вдохновленный успешным окружением в Танненбергском лесу двух русских корпусов, храбро двигал вперед свои силы повсюду, где они встречали более слабое сопротивление.

Именно так относительно слабая германская кавалерийская часть с приданной ей артиллерийской батареей обнаружила незащищенный участок передовой, глубоко вклинилась в расположение наших войск и внезапно открыла огонь по городу и железнодорожной станции Гумбиннен.

Об обстреле Гумбиннена и о панике, которую он вызвал на транспорте, в штаб-квартиру Ренненкампфа одновременно донесли два офицера, но штаб не отнесся к их сообщению с должной серьезностью, несмотря на то что захват этой станции противником прерывал сообщение армии с ее базой снабжения. Только на следующий день отношение к произошедшему изменилось и войскам в спешке были разосланы приказы об отступлении к русской границе. Трудность положения, в котором оказалась армия Ренненкампфа, объяснялась тем, что германцы нанесли свой главный удар по ее левому флангу. Это было вполне ожидаемо, так как германцы могли с легкостью сосредоточить свои войска против этого фланга, а успешное наступление сулило принести значительные выгоды. Правый фланг Ренненкампфа был дальше выдвинут к западу, вследствие чего германцы могли рассчитывать, двигаясь по кратчайшему маршруту, отрезать правофланговые русские корпуса от границы.

Дав своему начальнику штаба указания, предполагавшие организованное отступление всей армии к русской границе, генерал Ренненкампф был, как видно, настолько потрясен поступавшими одно за другим донесениями, что совершенно лишился самообладания и, бросив свой штаб, на автомобиле выехал к русской границе. В результате он прибыл в Ковно[42], полностью отказавшись от управления своими войсками и предоставив им пробиваться назад самостоятельно, ведя тяжелые и рискованные арьергардные бои.

Несомненно, этот шаг возложил на генерала Ренненкампфа всю вину за неудачу операции. Позднее, в ноябре, на левом берегу Вислы, он был обвинен в том, что из-за его негодных распоряжений нам не удалось окружить два германских армейских корпуса, хотя этот возможный успех и считался уже совершившимся фактом; в результате высшие военные инстанции решили сместить его с поста командующего армией.

Этот эпизод стал огромной сенсацией не только в России, но и по всей Европе; это доказывает, что генерал Ренненкампф считался тогда военной звездой первой величины. На свете не существует людей без слабостей, и достаточно часто случается, что человек под влиянием тех или иных обстоятельств поступает вопреки всему, что подсказывают ему опыт, интеллект и темперамент, перечеркивая тем самым все свои прежние заслуги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сомнительно, что замена Ренненкампфа другим лицом принесла какую-либо пользу. Возможно, что просчеты, совершенные им в первые месяцы кампании, удержали бы его от совершения чего-либо подобного в будущем. Во всяком случае, сам он очень тяжело переживал выпавшие на его долю злоключения. Трудно сказать, признавал ли он, что заслуженно пострадал за совершенные им серьезные ошибки. Во всяком случае, в тот момент многие в войсках сожалели об отставке Ренненкампфа и продолжали верить в его энергию, военные таланты и решительность, не обращая внимания на временную слабость, которую он продемонстрировал в дни первого вторжения в Восточную Пруссию.

Глава 8 БОИ В ПОЛЬШЕ И ГАЛИЦИИ

Одержав победу над армией Самсонова, германцы побороли естественное желание развить ее и поспешили перебросить свои войска для пресечения нового наступления армии Ренненкампфа. Когда же они сломили упорное сопротивление 1-й армии и вынудили ее отступить к границе, то не имели никаких причин для отсрочки собственного наступления, а потому продолжали стремительно двигаться в хвосте отступающих русских частей со всей возможной быстротой.

Германцы не могли тогда испытывать сколько-нибудь серьезных затруднений со снабжением продовольствием или с транспортом для перевозки войск, поскольку в их распоряжении была сеть хорошо налаженных шоссейных и железных дорог. Несмотря на то что русские части при отступлении разрушили несколько железнодорожных линий и станций, к основной работе по перешивке путей на широкую российскую колею даже не приступали; в тот момент мы предпочитали использовать подвижной состав Варшавско-Венской железной дороги, работа которой тогда почти замерла.

Численное превосходство германских войск и расстройство, в которое пришли русские части в результате последних неудачных боев, а главное – большие потери личного состава – все это не позволило нам закрепиться на своих границах. Важно было и то, что на данном участке отсутствовали как крепкие от природы рубежи, так и заранее подготовленные позиции. В русской армии тогда даже не задумывались об устройстве обороны с применением проволочных заграждений. Первые поставки русским частям колючей проволоки начались только в декабре 1914 года. Ближайшими линиями, на которые можно было отвести наши войска, чтобы в тылу под их прикрытием переформировать и пополнить для восстановления полной боеспособности расстроенные части, были для 1-й армии река Неман, а для 2-й и 10-й армий – река Нарев и Августовский канал. Для этой цели указанная линия обороны подходила тем больше, что усиливалась близостью к форту[43] и дополнительно укреплялась цепочкой заранее предусмотренных укреплений (часть из которых уже была подготовлена).

Можно сказать, что к тому времени формирование 10-й армии было завершено, если не считать организации тыла; с ее помощью удалось заполнить разрыв между 1-й и 2-й армиями.

Моя кавалерийская дивизия была включена в эту армию и получила приказ следовать к городку Граево. Дивизия едва успела приблизиться к месту назначения, когда поступило новое распоряжение – переправить ее на правый фланг 10-й армии, находившийся в Августовских лесах, для ведения в интересах фланговых частей разведки и для организации связи с 1-й армией, отступившей на правый берег Немана. Русская армия с каждым днем усиливалась, и германцы по мере продвижения на российскую территорию сталкивались со все возрастающим сопротивлением. А кроме того, с каждым шагом германского наступления сокращалось их преимущество, обусловленное хорошей организацией железнодорожных коммуникаций. Даже немногие имевшиеся здесь дороги со щебеночным покрытием были непригодны для движения германской тяжелой артиллерии и грузовиков.

Эти трудности еще усилились благодаря продолжавшимся несколько дней ливням, в результате которых и грунтовые, и щебеночные дороги стали непроезжими; если на то пошло, то движение по этим последним требовало теперь даже больших усилий, чем езда по неподготовленным проселкам. В войсках в то время рассказывали следующую историю. Некий пленный германский офицер после допроса якобы сказал в частной беседе: «Вот вы, русские, утверждаете, что не готовились к войне. В таком случае каким же образом вам удалось за столь короткое время превратить все свои дороги в непроезжее болото? Совершенно ясно, что вы еще задолго до войны умышленно занимались их порчей».