Ушедшее лето. Камешек для блицкрига - Александр Кулькин

— Не могу не спеша, командир. Надо это сделать быстро. Так вы разрешите взять спирт?

— Сколько патронов?

— Цельная машина. «ЗиС-5». Ящиков много. — Сержант объяснял уже на ходу, спеша за мной. Выйдя из казармы, я успел заметить, как закрывают задний борт на полуторке, и укоризненно посмотрел на Абрамзона. Тот только пожал плечами, быстро огляделся, и короткими фразами ввел меня в курс дела. Оказывается на мосту заглох один из ЗиСов военной колонны. Пока воентехник бегал вокруг машины и яростно матерился, любопытный наш каптер сунул свой нос под брезент. Охрану тыловик не успел выставить. Обнаружив знакомую маркировку на ящиках, сержант быстро сообразил что это вывозятся со складов трофеи освободительного похода. Дальнейшее было делом техники. Вскоре товарищу воентехнику первого ранга было доказано, что патроны эти ему не нужны, а вот бочка спирта нужна всегда. Абрамзон даже предложил составить акт, что машина была сброшена в реку с моста, для того чтобы не препятствовать движению в условиях налёта вражеской авиации. Но грузовик, даже пустой, даже неисправный, всего лишь за одну бочку! Никогда! На этих словах, я остановился, и недоуменно спросил:

— Вам, что спирта жалко? Грузите ещё бочку.

— Уже, — коротко ответил сержант, и спросил: — Товарищ капитан, а может вам не надо ехать? Кто его знает этого воентехника, вдруг увидит вас, да задний ход сыграет?

— Не переживайте, Моисей Авраамович, я сейчас в НКВД, а потом на желдормост. А вы там, кстати взрывчатку не замечали, в той колонне? А то, ещё бочку можете взять.

— Не даст, — грустно вздохнул наш героический «зампотылу», — Это про патроны я ему доказал, что они в «трёхлинейку» не влезут, а взрывчатка калибра не имеет.

— Ладно, разберёмся сами. Только сделайте всё чисто, впрочем, кого я учу?

— Есть! — Абрамзон убежал к машине, и встав на подножку по хозяйски заглянул в кузов. Что-то приказав бойцам, он с силой захлопнул дверцу. Полуторка газанула, задержалась, пока открывали ворота, и покатила в сторону моста. Я же подойдя к «эмке», спросил у выглянувшего из под боковины капота Зубрицкого:

— Что случилось, товарищ старшина?

— Да, пустяк. Пару гаек подтянул, что, ехать надо?

— Да, Павел Васильевич. Надо съездить в НКВД, а потом будет видно.

Уже сев в машину, я посмотрел на водителя, и негромко сказал:

— Благодарю.

Зубрицкий только махнул рукой, завел двигатель, и мы тоже поехали. Время поджимало, а я до сих пор не решил вопрос с минированием железнодорожного моста.

Впрочем, я зря торопился. В НКВД Строкова не было. Чем-то растроенный Заяц, принял меня довольно таки недружелюбно, и категорически отказался выдать мне схемы расположения минных камор. Правда, поняв, что я в его проблемах не виноват, извинился за тон отказа.

— Но, Алексей Юрьевич, кстати, поздравляю вас со званием, не могу же я залезть в сейф начальника. Так что, или попозже зайдите, или подождите Строкова.

Посмотрев на часы, я поднялся:

— Лучше, я подожду в машине. Не буду мешать вашей работе, да и за папиросами надо сходить.

— Ну и ладненько, — обрадовался милиционер, чувствовалось, что работы у него выше головы, и вся срочная.

— Да, а что с тем задержанным? — поинтересовался я, задержавшись у двери. Заяц сморщился, и что-то проворчал себе под нос.

Так и не дождавшись внятного ответа, я вышел из здания, и прикурив папиросу, остановился у машины. Докурив, и предупредив Зубрицкого о том, что пойду в буфет ресторана, неторопливо направился к цели. Лёгкий ветерок гонял по брусчатке обрывки бумаги, и слегка пожелтевшие листья каштанов. Площадь была пуста, только возле спуска на мост всё тянулась и тянулась очередь из повозок. Спускаясь с горы по двум улочкам, ручейки беженцев сливались в один на дальнем, от меня, краю площади. Внимательно посмотрев на течение людской реки, я с облегчением убедился в её равномерности. Пройдя мимо обкома, и ответив на приветствие милиционеров, мне пришлось притормозить, пропуская вылетевшую из ворот обкома «эмочку». Убедившись, что машина повернула на гору, то есть не по нашу душу, я дошёл до знакомой двери. Сюрприз ждал меня неоднозначный. Буфет стал торговать по коммерческим ценам, то есть карточки оставались мне, но цены выросли втрое. За пачку «Казбека» надо было платить больше червонца! Почесав в затылке, и проверив наличность, я плюнул, и купил сразу десять пачек. Получив аккуратно перевязанный бечевкой сверточек, я купил ещё несколько коробков спичек и вышел на улицу, со свертком, и практически с пустыми карманами.

Начальник УНКВД уже дожидался меня, достав карту из сейфа. Вместе мы изучили схему расположения зарядов, и уперлись в вопрос, кто же будет закладывать взрывчатку? Взрывников у Строкова не было, а у меня тем более.

— Ну ладно, толом мы каморы забьём, — Я отмахнулся от дыма папиросы, и вновь с яростью уставился на схему, — Но как устанавливать детонаторы, и прокладывать линию?

— Не знаю, — капитан госбезопасности машинально сломал спичку, потом кинул её в пепельницу и взял трубку телефона: — Пётр Васильевич, зайдите ко мне.

Пока Заяц не пришёл, мы сидели, курили, и просто молчали. Дверь открылась:

— Вызывали, Виктор Иванович?

— Заходите. Вот, скажите нам с капитаном, где наш «Подрывник»?

— Да где же ему быть? Сидит у нас в изоляторе. Повезло ему. Дело ещё не закончено, никак не вспомнит, у кого конкретно, он взрывчатку брал. Прокурор продлил срок задержания.

Повернувшись ко мне, Строков объяснил:

— Поймали тут на реке, одного умельца. Ещё месяц назад, рыбу решил глушить «бонбами», партизан с Гражданской, чтоб его. Дело было недалеко от желдормоста, так что его быстро повязали, и ко мне. А он пьян до изумления. Когда протрезвел, разобрались, да и передали дело в милицию. Думали влепить ему штраф, да дело с концом, а оказывается у него взрывчатка в «бонбах», с войсковых складов. Так что, пришлось дело обратно забирать.

— В общем, — продолжил Заяц, — надо выяснить где же он, взял взрывчатку. А этот старый чёрт, ничего не помнит. «Накатили четверть с кумом. Тут хлопцы подходят, усе в форме, и гутарят, что горилки им надоть. Ну кум, уже готов, а у меня взыграло. Говорю, будет вам, хлопцы горилка, а вы мне гранату дайте». Вот так и рассказывает, а кто эти хлопцы, какие хоть у них звания, а… — со злостью закончил старший лейтенант милиции.

Я с трудом сдерживал смех:

— Так, на кой лях, ему граната?

— Да упёрся, как баран у ворот! Сом у него в личных врагах! Пять лет не может того сома из бочага вытащить!

Мы со Строковым не выдержали, и захохотали, потом я всё таки немного успокоился, и поинтересовался:

— Так сом, хоть всплыл?

— Никто не знает, — не выдержал, и усмехнулся Заяц, — Когда стрелки НКПС лодку поймали, этот подрывник уже спал. В лодке, рыбы не было.

— Так что, вы хотите чтобы этот партизан мост минировал? — я оглядел чекистов, и недоверчиво переспросил: — Вы что, серьезно?

— А что нам делать? — развёл руками Заяц, — Этот, как вы его назвали, партизан — единственный взрывник в городе.

— Ну я бы так не говорил, — задумчиво возразил Строков прикуривая очередную папиросу, — Надо проверить в паспортном столе и в военкомате.

— Слушайте, а зачем создавать себе лишнюю работу? — поинтересовался я, — Неужели в Калинковичах ни осталось военных? Если пехотное училище ещё не эвакуировали, то специалист там обязательно будет.

Строков отрицательно покачал головой:

— Да вряд ли там кто-то остался. Досрочный выпуск у них был почти месяц назад. Хотя, хм… Калинковичи?

— Ага, — подтвердил Заяц, потом оба посмотрели на меня.

— Мы вам поможем, товарищ Листвин. — пришёл к окончательному решению Строков, — Только сами понимаете, работать будут наши люди, и желательно чтобы их никто не видел.

— Понимаю, — согласился я, — и когда скажите, караул с моста сниму. Отправлю, своих окопы подправлять. Только, давайте не тянуть с этим вопросом. И ещё, что с зенитчиками делать? Они же мне не подчиняются.

— Завтра-послезавтра, будет приказ о введении осадного положения, — отреагировал начальник УНКВД, и добавил: — военному коменданту все будут подчиняться.

Я встал, и вдруг вспомнил:

— О, чуть не забыл! Скажите, что у нас в городе с ценами творится?

— А что такое? — заинтересовался Заяц.

— Так «Казбек» уже почти десять рублей стоит.

— Где!? — возмутился милиционер.

— В буфете ресторана.

Строков нахмурился:

— Пётр Васильевич, лично разберитесь. Только спекуляции нам ещё не хватало.

Выйдя наконец-то из здания НКВД, я задумался о дальнейшем маршруте. Ехать к желдормосту было не с руки, не было пока у меня власти командовать зенитчиками. Объявление осадного положения задерживалось, что в общем-то правильно. Война была ещё далеко, а лишних хлопот мне и даром не надо. Эх, придётся возвращаться в батальон, и снова садиться за бумаги. Вот же, проблема. В батальоне офицеров нет, зато в штабе бумажного укрепрайона, «кубики», и «шпалы» почти на каждом. Уже открыв дверцу машины, я заметил летящий «газончик» с ярко-красным крестом на боку. Предчувствие беды резануло сердце. Запрыгнув в машину, я с лязгом захлопнул дверцу, и Зубрицский резко дёрнул «эмочку» с места.