Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующий день Сергеев доставил мне фотографию Сивухина и сообщил следующую важную подробность: ему, после трехчасового уговаривания, выпытывания и уверений в защите и покровительстве, удалось выудить, признание от одной из сильно напуганных девиц в следующем. По ее рассказу недели две тому назад в воскресный день, днем явились хозяин с какой-то незнакомой женщиной и девочкой-подростком. Хозяйка нас всех прогнала по комнатам и не велела уходить оттуда. Сама же прошла в хозяйскую комнату, где уже находились приехавшие. Вскоре из нее вышел хозяин, куда-то уехал, а через полчасика вернулся с каким-то господином, хорошо и богато одетым. Господин прошел в хозяйскую, а хозяйка вышла из нее вместе с женщиной и заперла дверь на ключ. Вышедшая женщина сейчас же уехала. Мы, конечно, не смели выходить из комнат, однако все это в щелку приметили.
Эх, вздыхали мы грустно, пропала девчонка! До нас глухо доносились крики и плач и кипело у нас на душе, да что поделаешь?
Часа через два господин ушел, а хозяева поспешили в комнату.
Что там было - не знаю, однако разговор шел, видимо, серьезный. Целый час доносились до нас и голос девочки, и хозяина, и хозяйки. Хозяева то уговаривали будто, то словно грозились.
Наконец, послышался какой-то стук, грохот, затем страшный крик девочки, и все смолкло. Мы были ни живы ни мертвы. Затем опять послышались какие-то стуки, но голосов больше не слыхали. Минут через 20 быстро вышел хозяин, спустился в подвал и вскоре вернулся с большим ящиком. Повозившись в комнате с полчаса, они оба выволокли ящик и потащили его вниз, надо думать, опять в подвал. Тут одна наша девушка - Шурка - страсть любопытная, не утерпела и сбегала поглядеть в хозяйскую: комната была пуста, девочка как сквозь землю провалилась. Вернувшийся хозяин позвал нас в гостиную, сердито на нас посмотрел, погрозил кулаком и сказал: "Держите язык за зубами; коли что слышали, так помалкивайте.
Ежели которая взболтнет лишнее, не сойтить мне с этого места - кишки выпущу!"
Получив эти данные, я приказал немедленно арестовать Сивухина, Пронину и Знаменскую. В этот же день карточка Сивухина была предъявлена Плошкину с вопросом, кто это. Тот "грациозно" поднес ее к лицу и воскликнул:
- Никак, Петр Иванович? Он! Ей-Богу, он! Только немного разжиревши в своей комплекции.
К этим убийственным для обвиняемых показаниям присоединилась еще новая подавляющая улика. К вечеру явился старик-извозчик и показал:
- Действительно, недельки две с лишним тому назад, как раз в понедельник утром я отвозил человека с тяжелым ящиком на вокзал.
- А почему ты так точно запомнил, что дело было в понедельник.
- Да уж это точно, ваше высокородие, в понедельник. Накануне в то воскресенье, в день Пасхи, со мной такая неприятность произошла. Я сам, можно сказать, человек непьющий, разве когда приятели шкалик-другой поднесут, а в тот день, в воскресенье, стало быть, повстречался я с земляками, затащили они меня в трактир, ну пошли там, конечно, разговоры разные про деревню.
Рюмка за рюмкой, сороковка за сороковкой, одним словом, к ночи едва на извозчичий двор добрался. Утром вместо головы котел на плечах. Как мерина запряг и не помню, однако выехал на Московскую к рынку, где уже 4-й год стою. Сел в пролетку, а голова так и трещит. Нет, думаю, пропадай день, поеду домой да высплюсь.
А тут как раз подходит ко мне мужчина, сколько, дескать, возьмешь на вокзал свезть. Полтинничек, говорю, положите? А сам, думаю, выругает он меня, ведь красная цена за такой конец". двугривенный. Но ничего. Ладно, говорит, ты обожди меня здесь, а я ужо вернусь с вещами. И действительно, - не прошло и десяти минут, как вижу, мой седок возвращается и на спине тяжелый ящик тащит. Погрузил он его в пролетку, сам сел, и мы тронулись.
Он честь честью расплатился со мной, и я поехал отсыпаться.
- А ты не знаешь, кто он таков?
- Нет, фамилии евонной не знаю, а только живет он недалече, от моей стоянки.
- Почему ты так думаешь?
- Да за ящиком больно быстро слетал. Опять же чуть ли не кажинный день, а то и по нескольку раз на день мимо меня проходит.
- Так что в лицо бы ты его узнал?
- Известное дело, узнал.
Я разложил перед извозчиком 6 фотографических карточек, из которых одна изображала Сивухина. Извозчик тотчас же ткнул на нее пальцем:
- Вот он!
Я приступил к допросу, тайно надеясь выяснить еще одну подробность.
Я начал ее с Прониной:
- Что можете сказать вы мне по делу об убийстве Марии Ефимовой?
Она скорчила изумленную физиономию:
- Никогда про такое убийство и не слыхивала.
- И Ефимовой никогда в глаза не видели?
- Никогда не видала!
- Так, может быть, Сивухин все дело обделал?.
- Петр Иванович такими делами не занимается.
- Следовательно, вам так-таки ничего и не известно?
- Ничего ровно, господин чиновник.
- Ну что ж, так и запишем, а там суд разберет. Вы - грамотная?
- Маленько умею.
Я, зевая, протянул ей лист бумаги и перо: "Так запишите ваше показание".
- Да что писать-то?
- Ну, хорошо, я вам продиктую. Пишите: "Сим удостоверяю, что по делу об убийстве 14-летней Марии Ефимовой показаний сделать никаких не могу и о самом убийстве слышу впервые". Распишитесь!
Она расписалась и передала мне бумагу.
Я вынул из дела письмо, полученное Плошкиным якобы от сына, и сличил почерк. Сомнений не было - та же рука. "Ну и дрянь же ты сверхъестественная. Оказывается, и письмо-то Плошкину писала ты, а еще так глупо отпираешься. Ну да что с тобой, дурой, разговаривать. Обожди здесь. Я допрошу сейчас же твоего сообщника", - и я приказал привести Сивухина, не считая нужным допрашивать его отдельно, ввиду стольких неопровержимых улик.
Когда он был приведен, я обратился к обоим:
- Вот что, друзья любезные! Вы арестованы за убийство Марии Ефимовой, и вызвал я вас сейчас не для того, чтобы допрашивать, ловить и уличать. Мне известны все подробности дела. Я начальник Московской сыскной полиции, нахожусь в Пензе уже 2 недели и работаю по вашему делу. Мною поднята на ноги вся местная полиция и выписаны свои люди из Москвы. Эти две недели не пропали даром, и, повторяю, преступление ваше мною полностью открыто. Таким образом, каторга вам обоим обеспечена. Не отвертится от ответственности и ваша соучастница - портниха Знаменская. Но вы можете быть приговорены к каторге бессрочной, можете быть осуждены на 20 и на 12 лет. Многое будет зависеть от вашего дальнейшего поведения. Если вы чистосердечно покаетесь, а главное, поможете полиции разыскать того прохвоста, которому вы продали несчастную девочку, то, возможно, что суд и не наложит на вас высшей кары. Конечно, мы и без вас разыщем субъекта, купившего честь покойной, но вы можете ускорить и облегчить эту работу. Итак, я вас слушаю.
- Воспоминания русского Шерлока Холмса. Очерки уголовного мира царской России - Аркадий Францевич Кошко - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Исторический детектив
- Роковые годы - Борис Никитин - Биографии и Мемуары
- Воспоминания о моей жизни - Николай Греч - Биографии и Мемуары
- Походы и кони - Сергей Мамонтов - Биографии и Мемуары
- Веласкес - Мария Дмитренко - Биографии и Мемуары
- 50 знаменитых прорицателей и ясновидящих - Мария Панкова - Биографии и Мемуары
- Дневники полярного капитана - Роберт Фалкон Скотт - Биографии и Мемуары
- Пушкин в Александровскую эпоху - Павел Анненков - Биографии и Мемуары
- Николай II. Распутин. Немецкие погромы. Убийство Распутина. Изуверское убийство всей царской семьи, доктора и прислуги. Барон Эдуард Фальц-Фейн - Виктор С. Качмарик - Биографии и Мемуары / История
- Первое российское плавание вокруг света - Иван Крузенштерн - Биографии и Мемуары