Ты моя проблема (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна"

Оставив верхнюю одежду в гардеробе, проходим в основной зал. Выискиваю сестру и машу ей рукой. Олька быстро идет к нам с Катрин на руках. Пока они воркуют, я имею глупость обернуться. Смотрю на проем, через который люди попадают в зал, и замираю.

Соколов пришел с Крис. Она висит на его локте и что-то шепчет на ухо. Улыбается. Она улыбается, а я понимаю, что все Олькины слова — голая правда. Становится тошно. Я чувствую во рту привкус желчи и очень хочу отсюда уйти. Потому что где-то в глубине своей души я позволила дать себе эту глупую надежду…

31

Медленно возвращаюсь к отцу и сестре. Нет, телом я так и продолжала стоять рядом, а вот душой перенеслась отсюда за сотни тысяч километров.

— Я рада, что ты пришел, — Олька улыбается, касается пальцами отцовского плеча.

Смотрю на нее, а в голове вдруг возникает вопрос: не скажи я ей тогда про приглашение… она бы вообще позвала папу сюда? Почему-то у меня складывается стойкое впечатление, что нет.

— Вадим, — мамин голос и надломленная от удивления бровь моментально привлекают к себе внимание.

— Здравствуй, Марика.

— Здравствуй, — ма холодно улыбается, растягивает свои красные губы. Получается ядовито.

Она, конечно, не рада папе, и я уверена, что против его присутствия здесь. Значит, Оля ее не предупредила. Ослушалась.

Они перебрасываются парочкой фраз, а я понимаю, что это лучший момент, чтобы попросить мать о помощи Юльке. Для нее это плевое дело, а для подруги еще один шаг к новой, достаточно сложной жизни будущей матери-одиночки.

— Мам, — перехватываю ее, когда она направляется к другим гостям.

— Что? — звучит очень резко.

— Я… тут такое дело… в общем, моей близкой подруге нужна работа. Может быть, у тебя в офисе кто-то требуется?

— Образование есть?

— Мы с ней вместе учимся.

Мама закатывает глаза и качает головой.

— Тогда у меня точно не найдется для нее ничего подходящего, — произносит с усмешкой, параллельно смеряя меня взглядом. — Мы с тобой уже не раз говорили о разумности твоего образования…

Вытягиваюсь по струнке чисто автоматически.

— Я помню.

Настаивать сейчас на чем-то бессмысленно. Она не поможет чисто из принципа. Вот это надо так ненавидеть мою профессию.

— Кристина! — мамино выражение лица резко меняется. Она смотрит за мою спину. Строгий тон становится елейным голоском, и она вытягивает руки вперед. — Шикарно выглядишь.

Они обнимаются, а я отодвигаюсь в сторону.

Холмогорова не отстает в лести. Делает шаг назад, рассматривая мамино платье сверху вниз.

— Боже, это же последняя коллекция!

— Она самая. Утром доставили из Милана.

Пока они любезничают, я ищу пути отступления, если меня вдруг стошнит от этой сахарной ваты, в которую они превращают адекватную человеческую речь.

Соколова, кстати, поблизости нет. Как это Крис могла отпустить его от себя? Как только думаю об этой парочке, внимание этих модниц переключается на меня.

— Ты просто шикарно отыграла в клипе, — заявляет Крис, — Марика, у тебя очень талантливая дочь.

Минус тебе в карму, Крис. Жаль, ты не знаешь, что мамочку трясет от одного только упоминания о моей деятельности.

Виду мама, конечно, не подает. Улыбается. Натянуто, неискренне, хотя тут, кажется, все так улыбаются.

— Спасибо, Кристина. Есть в кого, — мама снова смеется, и вот теперь я закатываю глаза.

— Ой, девочки, я вас покину, — Холмогорова ретируется.

Идет к Денису, он как раз снова появился в зале.

— Хочешь всю жизнь быть содержанкой, — мама смотрит вслед Кристине, — как она?

Холмогорова уже виснет на Дене.

— Она, вообще-то, успешная модель.

— Где? Ты видела ее на мировых показах? Может быть, у нее есть контракты с люксовыми брендами?

— Я так далеко не углублялась, — складываю руки на груди.

— Ничего у нее нет. Вон ее главный заработок, — кивает на Соколова и берет с подноса бокал шампанского. — Если продолжишь свою «карьеру», станешь такой же. Веселись, доченька.

Дурдом какой-то. Не хочу я об этом думать и смотреть на них не хочу. Я справлюсь, у меня такого не будет. Никогда!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Отыскиваю папу. Почти весь вечер мы держимся с ним вместе. Не хочу его кидать, да и сама рядом с ним чувствую себя воинственнее.

Уже под конец отец уходит разговаривать с кем-то по телефону. Кажется, это женщина. И я этому очень рада. Папе давно пора начать налаживать личную жизнь.

Поднимаюсь на второй этаж. Здесь нет людей. Маленький зал, по центру которого стоит гигантский аквариум. Наблюдаю за рыбками, прижимаю ладонь к стеклу. Они такие красивые, сказочные. Внимание привлекает фиолетовая. У нее пышный хвост и длинный нижний плавник, проходящий почти по всему животику.

Моя заинтересованность медленно тает, стоит мне услышать знакомый голос. Иду на звук. Глупо, неправильно. Я не должна этого делать, но внутренний порыв сердца гораздо сильнее и ярче разума. Заворачиваю за угол. Здесь есть диванчик и огромное окно в пол. Свет приглушен по максимуму, видны лишь очертания.

Денис стоит у окна. Говорит по телефону. Значит, я не ошиблась. Узнала по голосу. Хотя мне кажется, что за все время слышала от него не так много слов.

Он замечает меня почти сразу. Я так и стою на освещенном пространстве зала, прижав ладонь к стенке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Денис делает несколько шагов навстречу. Прощается с тем, с кем говорил по телефону, медленно опуская руку вниз.

Соколов останавливается от меня в паре сантиметров. Теперь я вижу его лицо, он не вышел на свет до конца, но этого хватает, чтобы очертания сменились четкой картинкой.

— Привет, — взмахиваю рукой. Чувствую себя более чем просто неловко. Наверное, стоило сразу уйти отсюда подальше, но меня потянуло к нему, как по взмаху волшебной палочки. Это же глупо, да?

— Привет.

На лице ни единой эмоции. Чистый лист. Маска. Даже не разобрать, о чем он думает. Просто смотрит. Он смотрит, а у меня губы немеют от этих взглядов. На ум сразу приходит наш поцелуй. Почему-то сейчас он не кажется мне таким плохим, как той ночью. Тогда я была дико зла, а сейчас… что чувствую сейчас?

Сама толкаю его во тьму. Пугаюсь. Четко слышу приближающийся мамин голос и не хочу скандалов. Меня накрывает волна паники. Здесь темно. Мамин голос становится громче. Кажется, она говорит с отцом. Точнее, ругается с ним.

Чувствую раскрытую ладонь на своей спине. Денис проводит пальцами по моей шее. Слишком неожиданно. Вздрагиваю и сразу запрокидываю голову. Он вдавливает меня в свое тело, оказываясь критично близко. Внутри рождаются бабочки. Какой-то запредельный трепет.

В ушах шум. Денис накрывает мои губы своими. Гладит лицо. Обхватывает щеку ладонью, подталкивая вглубь комнаты. Врезаюсь спиной в стену. Это угол. Путей отступления нет. Он загнал меня в ловушку, или же я пришла в нее добровольно…

32

— Ты же с Крис, — нахожу в себе силы, чтобы оттолкнуть Дениса.

Сейчас мой шепот похож на шипение.

— Ревнуешь?

— Констатирую факт. Не обольщайся.

Упираюсь ладонями в его плечи, правда, это ничего не меняет.

— Ты сама пришла.

— У меня было помутнение рассудка.

Мы перешептываемся, пока на фоне, буквально в соседнем зале, разрастается скандал моих родителей.

— Тогда пошли, — он тянет меня за руку туда, где моя мать, туда, где мне точно открутят голову.

— Нет, — прилипаю к стенке. — Чего ты хочешь, Денис? — легкий мандраж разливается по телу. — Я не понимаю. Зачем ты приходил ко мне? Зачем приехал тогда? Зачем помогал с Юлькой?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Слишком много вопросов.

— Слишком? Мне все говорят, чтобы я близко к тебе не подходила. Все!

— Правильно говорят.

Он что, улыбается? Серьезно? Меня перетряхивает от злости. Нежность тает на глазах. Хочу зарядить ему еще одну пощечину. Не делаю этого, конечно. Но руки так и чешутся. Он же просто надо мной издевается.