Фантастика 1991 - Валерий Лисин

— Атомная угроза!

— Срочная эвакуация!

— Бегом по машинам!

Скоро с улицы стал доноситься непрекращающийся шум и лязг: проезжали тяжеловозы, легковые машины, танки, тягачи, громыхало и звенело что-то незнакомое…

«Почему же меня не эвакуируют?» — подумал Дин, но тут же постарался отогнать неприятные предчувствия.

А потом наступила такая гнетущая тишина, что Дину стало не по себе. Он напрягал слух, чтобы уловить хоть какие-то признаки жизни.

Ничего. Даже не слышно гортанного крика ворон и чириканья надоедливых воробьев…

И тут он увидел в углу мерга.

Тот возбужденно жестикулировал передними лапками.

«Что-то хочет сказать».

— Я ничего не слышу, — проговорил Дин.

Мерг скрылся, но сейчас же появился снова и выразительным жестом правой лапки показал на боковую стену.

Дин повернулся и увидел, как из мириадов тьмы на стене стремительно выстраиваются живые слова:

«База будет предана огню».

— Значит, мы погибнем? — спросил Дин, не особенно вдумываясь в смысл этих слов и не желая верить сам себе.

Фразы на стене закачались, как деревья от сильного ветра, потом буквы рассыпались на мелкие живые соринки, из которых начали быстро складываться другие слова:

«Нам этого нетрудно избежать. Срочно разрабатываем программу вашего спасения. Очень мало времени. Мужайтесь. Сделаем все возможное».

Следуя за мыслью мерга, живые соринки нарисовали во всю стену новую фразу:

«Только бы успеть!»

Сейчас Дин осознал происходящее, и ему стало жутко. Леденящий страх быстро заполнил все его существо…

В разлившейся над базой звенящей пустоте родился еле уловимый моторный гул. Он быстро рос, приближался, и скоро все небо над головой Дина было заполнено самолетным ревом.

«Только бы успеть!»

Этот рев был настолько сильным, что давил на уши, вызывая в них нестерпимую боль. Кажется, вот-вот лопнут барабанные перепонки…

«Только бы успеть!»

Потом в этом реве родился новый звук: легкий, но бешено нарастающий свист.

«Бомбы! — догадался Дин и вжался в угол. — Неужели не успеют?» А через секунду послышался оглушительный грохот, треск обрушившихся стен и потолка, в глаза ударил огненный смерч. Дин почувствовал, что какая-то сила подняла его и понесла по воздуху.

«Оказывается, умирать совсем не страшно…» — подумал он, и всепоглощающая темнота окутала его сознание.

Людмила Васильева

Диверсия

(Научно-фантастическая повесть)[1]

Туннель в прошлое

Он стоял неподвижно, взгляд его остановился на Владиславе. Человек был смугл и худощав. Темные, необычайно выразительные глаза смотрели строго. В нем были серьезность, благородство и какое-то царственное спокойствие. Лицо, еще совсем юное, поражало совершенством, одухотворенностью. Темные прямые волосы спускались на плечи, голова была непокрытой, а из одежд — лишь короткая полосатая юбочка.

— Я узнаю, — пораженный Владислав сделал несколько шагов навстречу незнакомцу, — это тот, кого мы назвали фараоном Тутанхамоном?

— Да. Но только успокойтесь, я вижу, вы взволнованы. Он не воскрес, конечно. Это лишь точное воспроизведение его внешности по сохранившимся останкам… это как бы туннель в прошлое. И это не единственный способ.

— Но глаза, они живут, видят… Это невероятно.

— Вы можете подойти поближе и кое в чем убедиться. Как видите, его сложение, лицо, череп — более совершенны, чем у многих наших современников. А значит, и развитие было не ниже нашего. Я не имею в виду технический прогресс, это в человеческой жизни далеко не главное. Не думайте, что нам удалось воспроизвести только его внешность. Натура, характер, темперамент теперь тоже в какой-то степени известны.

Владислав рассматривал Тутанхамона, испытывая нечто похожее на суеверный страх:. Он не осмелился прикоснуться к нему-тело фараона казалось таким живым.

Нежин был доволен произведенным на Владислава впечатлением. Он неторопливым движением погладил бороду:

— Считалось, что этот фараон ничем себя не прославил, разве только тем, что был правителем Египта. И был прекрасен… Вы видите, каков он. Сохранившиеся фрески хоть и имеют некоторое сходство с ним, но слишком условны, стилизованы. Но историкам прежде не удалось угадать, какую незаурядную личность потерял тогда Египет. Давайте еще кое-что посмотрим.

Пространство раздвинулось, в глубине — необыкновенный сад, деревья и кустарники в форме геометрических фигур, башен и пирамид. Тутанхамон прошел аллеей, сел на скамью, развернул свиток и стал, поглядывая в него, чертить на прямоугольнике, засыпанном песком, какие-то формулы. Затем встал, отдал распоряжение невидимому слуге, и через несколько секунд явилась группа военачальников.

И вдруг заговорил Тутанхамон. Владислав подумал, что это «голос за сценой», но нет — говорил фараон, едва слышны были еще и птичье щебетание, и шум воды, падающей в фонтане. Голос фараона приятный, но выражение его лица, жесты, обращение к подчиненным — во всем — мужественный повелитель.

После короткой речи фараона военачальники с поклонами удалились.

Немного погодя Тутанхамон тоже скрылся в глубине сада.

— Что это? Поставлено театром? Что он говорил?

— Разбирал ошибку одного из военачальников. Этот эпизод нам удалось вызвать из прошлого. Пока это очень сложный процесс. Так, нам удалось узнать — несмотря на свою короткую жизнь, Тутанхамон создал трактат о дипломатии, который свидетельствует о его незаурядном уме государственного мыслителя. Он ведь был отравлен, это удалось установить только теперь.

— Но почему, Назим, вы храните все в тайне? Ради кого и чего вы это делаете? Ведь это дает фантастические возможности для науки, для развития человечества.

— Всему свое время, мой друг… Всему… Поспешное обнародование многих открытий принесло немало бед человечеству… Каста египетских жрецов состояла из умных и мудрых людей, она хранила в тайне многие чудесные знания и использовала их разумно. Но кого бы вы хотели увидеть еще?

— Солнечного фараона, если это возможно.

Появился высокий, болезненного вида человек. Прямой, довольно широкий нос, крупный, красиво очерченный рот, лоб высокий, заметно сдавленный в висках, выступающие правильные полукружья надбровных дуг.

Владислав жадно всматривался в лицо «солнечного» фараона. Он пытался найти разгадку его необычайной жизни в чертах его лица, в выражении глаз. Заметно выступающий подбородок и пристальный взгляд явно говорили о сильном, волевом характере. Эхнатон мог бы сойти за современного человека европейской расы. Он не был темнокожим, как Тутанхамон, а коротко остриженные волнистые волосы были темно-русыми.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});