Только не трогать - Лана Вейден

4.6

Закрывшись в туалете, я жду, когда вокруг стихнут все звуки, но и после этого ещё почти час боюсь выйти в коридор. Всё это время я стараюсь не двигаться - лишь изредка тру ладони друг о друга. Пальцы словно покрылись инеем, хотя внутри всё кипит от гнева и обиды.

Нет, на Уварову я не сержусь - даже несмотря но то, что она наговорила обо мне всяких глупостей. Но Майер… Это вообще ни в какие рамки не лезет.

 «Она в рабочее время ничего не делает. Точнее, занимается  чёрт знает чем».

Вот уж вранье! Да, с любовным романом получилось не очень хорошо, но ведь я писала его совсем по чуть-чуть! В остальном, я считаю, придраться не к чему. Работала я нормально, даже часть проектов делала за Лизу. Причём она могла прислать мне задания и в субботу, и воскресенье, а я потом сидела с ними до самой ночи. Так почему такая несправедливость?

«К тому же еще и полная дура».

А вот это - обиднее всего. Хотя и не могу понять, почему.  По большому счету, какая разница, что обо мне думает Марк Майер - человек, у которого самомнение величиной с Эйфелеву башню? Считает дурой, ну и пусть себе считает.

Главное, что теперь я знаю: просто так он меня не уволит. Значит, время в запасе есть, а на его слова и выходки не стоит обращать внимания. Слова Богдана гораздо важнее. Он сказал: «Увидимся, София», а значит, я уже близка к цели и не должна позволить Майеру сбить меня с пути.

Когда я наконец выбираюсь из туалета, выхожу на улицу и направляюсь домой, то стараюсь не смотреть на мокрые тротуары, на суетливые огни вечерних проспектов, на мусор, который взлетает в воздух с порывами ветра. Я думаю о Богдане. О нашем прекрасном будущем.

Представляю, как мы проводим время вместе. Например, сидим в ротанговых креслах на замечательной деревянной веранде. Любуемся на розоватый закат. Слушаем шелест деревьев и стрекотание насекомых. Ужинаем: запеченные мидии и вино.

(Как-то я услышала разговор двух женщин. Одна из них сказала, что самое вкусное вино, которое она когда-либо пробовала, это сотерн. А еще - айсвайн, я себе записала тогда. Но не знаю, подойдет ли это всё под мидии. Если честно, не разбираюсь в вине).

Еще я представляю, как после ужина мы бродим по пляжу, слушая шум моря.

Но внезапно картинка размывается, и в голове возникает презрительный голос Майера: «Полная дура полная дура полная дура».

И вдруг я понимаю, почему эти слова меня так задели. Они - словно эхо другого голоса в моей голове. Мерзкого, противного голоса, который мучает меня много лет.

«Ты - дура, София. Ты ничего из себя не представляешь, а значит, не заслуживаешь счастья. Такие, как ты, - никчемные и глупые люди, - вообще не заслуживают ничего хорошего».

Теперь, чтобы заглушить этот голос, я несусь домой, не разбирая дороги. Спотыкаюсь, оступаюсь, наступаю в лужи, но мне уже всё равно. Дома сразу сбрасываю с себя вещи и бегу в душ, где тру тело мочалкой до красноты, а потом долго стою под струями горячей воды.

Чёртов Майер!

Этот день должен был стать самым светлым в моей жизни, а он взял и так его испортил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍