Жизнь как чудо. Путешествие с Волшебным Перышком - Семина Ирина Константиновна

— Да у них там, внизу, чаше всего так: боятся, что если не сейчас, то уже и никогда, вот и хватают первое, что под руку попадется, а потом начинают его «под себя» переделывать.

— Но это же опасно! Так ведь души-то и калечат! А потом — к нам, на операционный стол.

— А кто об этом думает? Каждый, понимаешь ли, мнит себя пластическим хирургом…

— Но неужели она не чувствовала, что ему больно? Неужели ни разу не захотелось оставить его таким, каким он создан? Это как же надо ближнего ненавидеть?

— В истории болезни записано — «очень любила».

— Там, внизу, «любить» очень часто означает «воспитывать». Или, чаще, «перевоспитывать», — меланхолично произнес Главный. — Кончайте базар, давайте все сюда — будем ауру чинить.

— Ой, блин, да тут чинить не перечинить, — горестно воскликнул кто-то.

— Ничего, не такие пробои латали, — подбодрил Главный. — Ну давайте, создаем поле — и с богом помолясь.

Хирурги сгрудились вокруг стола, прикрыв ладонями тело.

— Ничего себе… Наперевоспитывалась… Ведь так можно человека до смерти довести, — задумчиво сказал корреспондент.

— Бывает, и доводят, — подтвердила Анжелика. — Но чаше — спасаем. Клиника «Идеал», к вашим услугам.

— Значит, у вас тут пластическая хирургия для истерзанных душ? — уточнил корреспондент. — Я то полагал, вы тут что-то улучшаете. Ну, как носы! Или груди.

— Зачем улучшать то, что и так совершенно? — пожала плечами Анжелика. — Люди такие смешные… Им все время кажется, что они какие-то не такие. Хотя задумывали их изначально совершенными.

— Человеку свойственно стремиться к идеалу, — почесал кончик носа корреспондент.

— Идеал — это то, что было в начале, — улыбнулась девушка. — Получается, что человек стремится от идеала — к какому-то выдуманному образу. А мы как раз восстанавливаем его согласно замыслу Творца.

— Спасаете души, стало быть?

— Спасаем, кого можем. На то мы и существуем. Прилететь вовремя — и спасти.

— Да вы, похоже, просто ангелы… — напряженно пошутил корреспондент.

— Да, мы ангелы, — очень серьезно кивнула Анжелика.

— Кстати, а откуда вы знаете, какой у Творца был первоначальный замысел? Где это написано?

— Так он сам и говорит, — изумленно воззрилась на корреспондента Анжелика. — Вон же он, бригадой руководит. Вы что, до сих пор не поняли?

Корреспондент уставился на нее, а потом ошарашенно спросил:

— А что тогда тут я делаю???

…Налево — двери в реанимацию, они были наглухо закрыты, направо — другая дверь — в операционную, и над ней сияла мягким белым светом надпись: «Тихо! Идет операция!»

По коридорчику между дверями мерно ходила женщина — 15 шагов в одну строну, 15 шагов в другую. Руки стиснуты у груди, взгляд устремлен в далекую точку, а губы исступленно шепчут раз за разом не то молитву, не то заклинание: «Господи, пожалуйста! Пусть он только будет жив! Пожалуйста, сделай так, чтобы его сердце снова забилось! Честное слово, я больше никогда не буду его доставать своими дурацкими претензиями! И пусть он целыми сутками сидит за компьютером и кропает свои статьи, и пусть ездит в свои командировки, и пусть вечно забывает выключать свет в коридоре и разбрасывает повсюду свои носки и блокноты, и пусть вредничает и временами уходит в себя, только бы он жил, жил, жил!»

Двери распахнулись, в коридор шагнул пожилой доктор — высокий, кряжистый, седой.

— Вы все еще здесь, голубушка? Вот и хорошо. Жив ваш красавчик, жив. Только сердечко вот изношено… Ну да ничего — будете больше беречь. В идеале — покой, понимание и любовь. Конечно, идеала в природе не существует, но стремиться к нему — надо. Запомнили, милая моя? Покой, понимание и любовь. И будете вы жить вместе еще долго-долго!

— Пойдемте, я вам валерьянки накапаю, — участливо сказала бог весть откуда возникшая ангелоподобная медсестра в белоснежной униформе. — Вы не сомневайтесь. Его Главный оперировал — значит, у вас есть все шансы! Все у вас будет хорошо. У нас очень хорошая клиника. Вы просто верьте!

— Но ведь он и правда мог умереть?! — воскликнула Лика.

— Мог, — подтвердил Лекарь. — Мы, Лекари, не всегда успеваем. И не все можем. Если ты сумела прочитать послание — ты избежишь многих ошибок. И поводов для разногласий с любимым человеком у тебя будет значительно меньше!

— Спасибо за сказку, — задумчиво проговорила Лика. — Она оказалась очень важной для меня! Теперь я буду знать, что…

♦ Каждый из нас задуман совершенным.

♦ Идеала в природе не существует, хотя стремиться к нему надо.

♦ Не стоит перекраивать человека «под себя», лучше сразу найти того, кто тебе УЖЕ нравится и подходит.

♦ «Любить» не означает «воспитывать».

♦ Душа может рваться и от боли, и ввысь.

♦ Душу лечит Свет Любви.

— Замечательно. Ты усвоила этот Урок. Теперь я должен продолжить свой путь, а тебе желаю счастливого пути. И Света Любви!

И Лекарь, помахав рукой, зашагал своей дорогой. А Лика еще какое-то время постояла на дороге, потом встряхнула головой и твердо сказала:

— Перышко! Я никогда — слышишь, никогда! — не буду стремиться изменить любимого человека. Если, конечно, когда-нибудь его встречу…

— Обязательно встретишь! — уверенно пообещало Перышко. — Дай только срок!

* * *

Давно остались позади и пустошь, выжженная Пожаром Любви, и мудрый Лекарь, врачующий Души, а Лика все еще пребывала в глубокой задумчивости.

— Ну и что ты замолчала? — первым не выдержало Перышко. — Давай о чем-нибудь поговорим, а?

— Ты знаешь, Перышко, а ведь со мной тоже такое случалось! — отозвалась Лика. — Я вот иду и вспоминаю. Да, мне тоже казалось, что другой человек живет как-то неправильно. И что я должна ему помочь измениться, стать лучше, добиться больше. А когда он начинал сопротивляться, я ужасно обижалась! Во мне до сих пор эти обиды сидят, как занозы!

— Занозы — это плохо! — оживилось Перышко. — Где занозы, там и нагноение. А где нагноение, там и гнев. Испытывала такое?

— Еще как! — созналась Лика. — Знаешь, как злилась? Ого-го! Разорвала бы!

— Ой-ой, какие мы грозные! — притворно испугалось Перышко. — И много ты обидчиков разорвала?

— Ни одного… А вот отношения портились много раз… Я раньше не задумывалась, почему говорят «разорвать отношения». А теперь думаю, что как раз поэтому! Потому что разорвать хочется!

— Пожалуй, ты права, — согласилось Перышко. — Обида, она такая… Не успеешь оглянуться — а уже столько бед от нее произошло! И тебе не жалко? Ну, отношений?

— Еще как жалко, — задумалась Лика. — Но обида — она как-то быстро происходит, и понять ничего не успеешь. И сразу корни пускает! Потом думаешь о ней, думаешь…

— Да, Обида — особа коварная, любит, когда ее перетирают, — заметило Перышко. — Не успеешь оглянуться, как она тебе всю жизнь разрушит. Слыхала сказку про Обиду Перетеровну?

— Нет, конечно! Но думаю, что сейчас услышу! — обрадовалась Лика.

И не ошиблась: Перышко завело одну из своих бесчисленных сказок.

Сказка девятая

ПРО ОБИДУ ПЕРЕТЕРОВНУ

 тридевятом царстве, в тридесятом государстве, жили-были-не тужили две красавицы, мать и дочь.

Мать звали Марья-Искусница, а дочь — Елена Прекрасная. Обе были с лица пригожи, телом крепки, характером подходящи — ну не женщины, а просто загляденье! Марья за что ни возьмется — все в руках горит-спорится, хоть пироги печь, хоть шелком вышивать. А Еленушка хороша была необычайно: посмотрит — как жемчугами одарит, улыбнется — словно солнышком согреет.

И в мужья каждой досталось по богатырю — может, и не красавцы писаные, зато могучие, сильные, и к семейной жизни очень даже пригодные.

У каждого семейства было по терему высокому, светлому да просторному — локтями не толкались, зато часто в гости друг к другу ходили. Дружили, значит, между собой…