Стеклянный дом - Кристина Ульсон

– Так вы встречались несколько раз и занимались сексом? – с наивным видом уточнил Петер.

– Нет, и только потому, что она хотела подождать. Как я уже говорил.

– Подождать чего?

– Пока не возникнет чувство, что надо развивать наши отношения дальше. – Он коротко рассмеялся и величественным жестом раскинул руки.

Алекс и Петер долго смотрели на него и молчали.

– А тебе не приходило в голову, что ты мог неправильно оценить ситуацию? – спросил Алекс.

– В каком смысле?

– Не могло быть так, что вы больше не занимались сексом, потому что на самом деле ты не интересовал Ребекку?

– Нет, такого не было. Я ей нравился, она ценила меня. А что ей нужно было время, чтобы созреть… Я воспринимал это позитивно. Я хотел сказать, что сам не был готов к тому, чтобы начать жить вместе. Тем более жениться.

– Или завести ребенка?

– Никакого ребенка не было, слышите? – Хокан вспылил, повысил голос и продолжал, поскольку Алекс и Петер молчали: – Неужели вы думаете, что она не рассказала бы мне о такой важной вещи? Она любила меня! Слышите? Любила!

Его голос вдруг иссяк, он издал тяжелый выдох. Адвокат положил руку ему на плечо.

– Она любила меня, – прошептал Хокан, словно надеясь, что, если повторить эту фразу достаточно много раз, она станет истиной.

– Хокан, она отвергла тебя, – мягко произнес Алекс. – Должно быть, тебя это очень возмутило.

– Ничего такого не было. – Хокан снова заплакал. – Просто ей требовалось время. А тут она исчезла и больше не вернулась. – Он уткнулся лицом в ладони.

– А как обстояло дело с теми фотографиями, которые, по твоим утверждениям, ты видел в Интернете? – Алекс наклонился к нему. – Фотографии на сайте, где девушки предлагали сексуальные услуги?

– Вы не должны их никому показывать. – Хокан поднял глаза.

– У нас их нет. Мы не знаем, как их найти.

– Они были поддельные, она не имела ко всему этому отношения. Кто-то выложил их на эту страницу без ее ведома. Сначала она была там, потом вдруг исчезла.

– Когда ты увидел эти фотографии в первый раз? – Алекс наморщил лоб.

– Через несколько недель после ее исчезновения.

– И ничего не сообщил об этом полиции?

Тревога охватила Хокана – он сжался, снова сделался маленьким.

– Ее ведь там потом не было, я подумал, что мог ошибиться.

– Ты кому-нибудь рассказывал об этом сайте?

– Поначалу нет. Потом спросил ее подругу. В этом заключалась моя ошибка. После этого поползли упорные слухи, я уже не мог их остановить.

Алекс представил себе, как сплетни распространились, словно бегущий огонь, в кругу знакомых, чтобы однажды, много позже, достигнуть ушей Дианы Тролле. Позор.

– Нам нужны сведения о том, как назывался сайт и когда ты заходил туда, если у тебя записаны эти данные.

– Я все записываю. – Хокан кивнул.

– Как ты думаешь, кто мог выложить ее фото на этот сайт, если не она сама это сделала?

– Кто-то, кто был на нее очень зол.

– А кто мог быть на нее зол?

Помимо самого Хокана, разумеется…

– Может быть, эта толстушка Даниэлла.

– Ее бывшая подружка?

Лицо Хокана перекосилось, он нехотя кивнул.

Петер уперся локтями в крышку стола и наклонился к нему:

– Ты убил Ребекку?

Хокан заморгал, смахнул одинокую слезу:

– Сейчас я хочу домой.

16

Строго говоря, качели были рассчитаны на детей постарше, но Спенсер Лагергрен все равно попробовал посадить на них свою дочь. Потом легонько толкнул; малышка стала издавать радостные звуки. Помимо Спенсера, в парке были и другие родители с детьми – все моложе его. Гораздо моложе. Он всем этим папашам в отцы годился.

Отец Спенсера всегда внушал ему, что каждый должен делать дело в своем темпе и своим способом. Эта часть отцовского воспитания импонировала Спенсеру, он глубоко воспринял ее. Однако не мог себе представить, что станет отцом в возрасте под шестьдесят. Глядя на Сагу, он с трудом верил, что это его дочь, хотя не имел ни малейших причин сомневаться в их родстве: хотя девочка была так похожа на мать, что на нее иногда больно было смотреть, в ней отчетливо проступали и отцовские черты. Форма лба, очертания рта, острый подбородок.

К Спенсеру приблизилась женщина, ведущая за руку ребенка постарше.

– Смотри, Тува, рядом с девочкой свободные качели.

И здесь Тува!

Спенсер заставил себя улыбнуться мамочке, снова подтолкнул качели, на которых сидела Сага. Может, ему следовало бы связаться с Тувой, той студенткой, которая твердо решила испортить ему жизнь? Заставить ее внять доводам разума, прояснить тот конфликт, который, видимо, существовал между ними, хотя он раньше и не понимал этого.

Он попытался вспомнить события той осени. С чего все началось? Он вышел на работу на неполную ставку, его спросили, может ли он взять на себя обязанности научного руководителя студентки на курсе С. Когда профессора руководили дипломными работами, это всегда производило достойное впечатление, а у других не было времени. А у Спенсера оно было? Строго говоря, нет. Поэтому часть работы должна была принять докторантка Малин. В конце семестра она практически полностью взяла на себя руководство дипломом, и после завершающего семинара Спенсер больше не встречался с Тувой.

Тува особой активностью не отличалась. Скорее, наоборот, это была студентка, уставшая от учебы, взявшая невероятно сложную тему дипломной и всегда искавшая обходные пути.

Как осуществлялось научное руководство? Не блестяще. Спенсер дважды переносил встречи с подопечной, но у него не создалось впечатление, что она сильно расстроилась. По телефону она всегда шла ему навстречу, соглашалась повидаться в другое время.

Может быть, она была слишком готова принимать его предложения?

На встречи Тува всегда одевалась наилучшим образом. Как-то принесла домашний пирог и угостила руководителя. Он помнил, что пирог его смутил, и он пошел в кухню для сотрудников, чтобы сделать кофе. А когда обернулся, чтобы пойти назад… она стояла прямо у него за спиной.

Проклятье!

После этого инцидента у него промелькнула мысль: а что, если она к нему неравнодушна? Он легко мог представить себе нечто подобное. Обернувшись с двумя чашками в руках, он вздрогнул, обнаружив, что она стоит за ним почти вплотную.

– Может быть, вам чем-то помочь?

Черт подери!

Что он ответил? Кажется, ничего – глупо улыбнулся и протянул ей чашку:

– Спасибо, все в порядке.

Неужели в тот момент он и подписал себе приговор?

Вспомнил он и то, как обнял ее, за что ему попенял заведующий кафедрой. Молчаливый, почти формальный жест, просто чтобы утешить. У нее был тяжелый пери од, она расплакалась, рассказывая о своем больном отце.

У Спенсера пересохло во рту. Заведующий кафедрой утверждал, что отец Тувы умер несколько лет назад. Неужели память сыграла с ним злую шутку? Все же осенью и зимой он принимал довольно сильнодействующие препараты. Однако Спенсер знал, что проблема заключалась не в этом. Он точно помнил, что заставило его обнять Туву – совершенно открыто, в коридоре, у всех на глазах. Этот его поступок она никак не могла неправильно истолковать.

Спенсер похолодел. Саге надоело качаться, она запросилась на руки.

– Какой у тебя дедушка молодец, – сказала женщина, стоявшая рядом, и улыбнулась Саге, когда он взял ее на руки.

Спенсер заставил себя улыбнуться в ответ и понес Сагу к коляске. Чувство вины, что он не поведал Фредрике о своих неприятностях, росло с каждым часом. Скоро он просто вынужден будет все ей рассказать.

Тува интересуется им? Спенсер счел тогда, что это полностью исключено, обозвал себя старым пердуном. Он был уверен, что поступил правильно, хотя на самом деле хуже просто не могло быть.

Гараж оказался больше, чем ожидала Фредрика. Им давно не пользовались, о чем говорила перегоревшая лампочка под потолком и нетронутый слой пыли. Сестра Дианы Тролле подтвердила это предположение, протягивая Фредрике карманный фонарик:

– Мы используем гараж как склад. Уж сколько раз мы говорили, что нужно все здесь разобрать, отделаться от старого хлама! Но все никак руки не дойдут. – Она вздохнула. – Наверное, теперь будет легче все это выбросить, когда мы знаем, что она уже не вернется.

Фредрика понимала ход ее мыслей. Свет фонарика выхватил из темноты коробки, поставленные друг на друга. В углу отдельно были сложены несколько туго набитых больших черных мешков для мусора. Посреди помещения стоял на боку диван, рядом – разобранный стол и несколько стульев.

– Мебели у нее было не много, тут в основном одежда и прочие мелочи. Все лежит в коробках.

– А что в тех мешках?

– Постельное белье, подушки, одеяла.

Фредрика огляделась. Ворота гаража, выходившие на улицу, были заперты. Они вошли через маленькую дверь со стороны дома. Все окна были заклеены картоном, свет снаружи почти не пробивался.