Лучший мужчина - Мэгги Осборн

Уорд со свистом втянул воздух сквозь сомкнутые зубы и с силой сжал плечи девушки.

— Всю жизнь я чувствовал, что заслуживаю лучшей участи, чем торчать в этой застойной луже, в этой грязной дыре, называемой городом Клис, управляясь в лавке. — Губы его скривились в брезгливой гримасе. — Я не меньше тебя заслуживаю жизни в красивом большом доме со множеством слуг.

Уорд, прищурившись, смотрел на дом.

— Ты мне раздавишь руки, — жалобно проговорила Лес.

— Когда ты сказала, что я могу приходить в гости, я увидел выход. — Уорд смотрел ей прямо в глаза. — Откровенно говоря, Лес, ухаживание шло не так уж гладко, с моей точки зрения. Твой отец оскорблял меня и норовил от тебя отвадить. Когда он умер, я решил, что теперь все будет хорошо. Потом мы узнали об этом проклятом завещании. А сейчас ты заявляешь мне, что не хочешь нашей доли в наследстве.

— Я этого не говорила… — Слезы все лились из глаз, и Лес не могла их остановить. — Я хочу, чтобы все у тебя было хорошо, честное слово. Но только я…

— Пойми, Лес, — перебил он ее. — Я не смогу содержать жену без нашего наследства. Дела идут совсем не так хорошо, как при моем отце. Папа все кланялся да расшаркивался, а я не такой, я не могу постоянно унижаться. Не по мне это. Но ты не плачь, а то выглядишь еще старше.

Его слова напомнили Лес о том, что она давно перешагнула тот возраст, когда большинство девушек выходят замуж. Возможно, Уорд был ее последним шансом. Если он на ней не женится, то кто же? Она ненавидела, когда люди как бы по устоявшейся привычке диктовали ей, что надо делать, но, увы, она действительно не чувствовала в себе достаточно уверенности, чтобы поступать так, как считает нужным. Она нуждалась в поводыре.

Достав из-за манжета платок, она прижала его к глазам, надеясь остановить поток слез.

— Без денег ты на мне не женишься. Ты это хочешь сказать?

— Я думаю только о тебе, — ответил Уорд, поглаживая ее по спине. — Я не могу заставлять тебя работать в лавке, как женщину из простонародья. Чем втягивать тебя в это, я лучше уйду сам.

Внезапно Лес почувствовала себя такой усталой, что ей захотелось одного — поскорее вернуться домой и лечь спать. На прошлой неделе, когда она рассказала ему, что сестры наняли Дэла Фриско, он настолько рассвирепел, что ударил ее по лицу, да так, что подбил глаз. Сегодня, когда она сказала ему, что не желает участвовать в перегоне, он, ей так казалось, должен был вновь ударить ее, но этого не произошло.

Открыв глаза, Лес увидела, как лунный свет бросает блики на его темя, просвечивающее сквозь редеющие волосы.

— Я могу погибнуть, — ровным, бесцветным голосом сказала она. — Я могу утонуть, споткнуться и упасть с лошади, я могу…

— Чепуха! Фриско — один из лучших табунщиков Техаса. Он этого не допустит.

Лес изумленно смотрела на своего жениха. Изменив на сто восемьдесят градусов свое отношение к Фриско, он вдруг узрел в нем на редкость благоразумного и профессионального трейл-босса, который защитит ее и будет о ней заботиться.

— Я буду участвовать, — наконец прошептала Лес.

Согласие было ее поражением. Но выбора у нее не оставалось. Если она откажется от перегона, то придется идти просить милостыню.

— Вот и славно, девочка моя!

Уорд радостно заключил Лес в объятия.

— Я знал, что ты образумишься, — с воодушевлением говорил он. — Знаешь, я приготовил тебе сюрприз. Хотел приберечь его до отправления, но не могу не поделиться с тобой прямо сейчас. Вот что я решил: я еду с тобой! С Лутером я уже все уладил. Он сказал, что в завещании нет никаких сведений, указывающих на то, что мне запрещено сопровождать вас, если я не стану оказывать вам никакой помощи.

Лес в ужасе смотрела на своего жениха.

— Уорд, я весьма польщена, но…

Он изведет ее своими придирками и доведет до состояния, когда она просто не сможет работать.

— Ты, наверное, беспокоишься о том, что я оставляю лавку без присмотра? Не волнуйся. Я все равно намеревался ее продать. И трудностей я не боюсь. Меня будет поддерживать сознание того, что я жертвую во имя нашего будущего.

Лес, видя, каким воодушевлением горит его взгляд, поняла, что все предшествующие этому торжественному моменту разговоры были лишь прелюдией к главному. Уорд раскрывал свои планы, подобно тому как скульптор срывает полотно с величайшего творения собственного гения, представляя восхищенным зрителям на обозрение свой шедевр.

— Я всегда буду в твоем распоряжении, когда тебе понадобится моя поддержка или совет. Гениальное решение, не правда ли?

— О, Уорд! Стоило ли продавать магазин? — тревожно спросила Лес. — Что, если нам не удастся привести в Абилин нужное количество быков?

Лес с трудом проглотила ком в горле. Она почти физически ощущала, как пригибается к земле под неимоверной тяжестью.

— Это уж тебе придется позаботиться о том, чтобы бычков было не меньше двух тысяч, — заметил Уорд как бы между прочим.

И снова перед глазами Лес пронеслось навязчивое видение, ставшее ее кошмаром: огромный буйвол с устрашающим видом несется прямо на нее. Страх подтачивал ее силы. Лицо Лес приняло безвольное, несчастное выражение. Трудно было даже мечтать о том, что она когда-чибудь научится справляться с таким чудовищем. Как она, Лес, всего лишь слабая женщина, могла повлиять на исход перегона?! Эта бездумная вера Уорда в нее не воодушевляла, а скорее обезоруживала. Груз ответственности, в том числе перед будущим мужем, грозил раздавить ее. Руки Лес задрожали, она была близка к обмороку.

Отстранившись, Уорд взглянул на невесту пристальнее и нахмурился.

— Ты не собираешься сказать мне спасибо? Это путешествие будет не из легких, сама знаешь. И не из дешевых. Я буду вынужден запасаться собственным провиантом. Я уж не говорю о неудобствах, которые придется терпеть в пути. Но я с готовностью иду на это. Ради тебя, ради нас обоих.

Все, конец, стучало у нее в голове. Все мосты сожжены. Уорд собирается продать магазин и тем самым отрезать последний путь к отступлению. В конце концов может получиться так, что у них не останется ни гроша за душой. А вина падет на нее, ведь он продает лавку, чтобы быть рядом с ней.

— Я…

Лес зажала рукой рот и, подхватив юбки, со всех ног бросилась к дому. Ворвавшись через черный ход, она стремительно взлетела наверх и заперлась у себя в спальне.

Это всего лишь игра, как на сцене, неустанно напоминала себе Фредди, снова и снова закидывая непослушное лассо. Движения получались достаточно грациозными, но недостаточно эффективными: ни один бросок не достигал цели, и это очень огорчало несостоявшуюся актрису. С тяжким вздохом Фредерика потерла ноющее плечо. Мышцы болели со вчерашнего дня — а все без толку.