Грань реальности - Андрей Ливадный

Ладонь была твердой и потной.

Этот человек знал, что говорил и делал. Он сразу распознал в трясущемся двадцатилетнем парне сына состоятельных родителей, отправивших своего отпрыска на учебу в престижный университет Кьюига. Такие ребята обычно представляли собой достаточно легкую добычу, и в данном случае обстоятельства сами подталкивали шкафоподобных дилеров сыграть против казино в свой карман. Риск был, по их мнению, небольшим, а деньги в случае успеха – огромными. То, что парень обоссался, тоже неплохо. Ну а если не принесет денег, то выход для них был прост и естествен: кончить его по-тихому и спустить по кускам в утилизатор отходов, – никто и не почешется, разве что родители спустя месяцок кинутся искать пропавшее на другой планете чадо.

Все это прочитал молодой Крис в глазах парня, загибавшего пальцы перед его лицом. Он уже тогда был умным и сообразительным, а собственная моча, внезапно хлестнувшая по ногам под брюками, когда сорокалетнему мужику размозжили первый палец, оставила в душе Раули ожог на всю жизнь…

…Вечером, заставив себя просмотреть электронные новости, он нашел в разделе криминальной хроники упоминание о человеке с переломанными пальцами рук, который покончил жизнь самоубийством, бросившись с крыши сверхвысотного здания.

Тогда он и решился на единственный звонок по каналу ГЧ.

Отец отказался внять его проблемам. Он обозвал Криса бранным словом и посоветовал самому выпутываться из необдуманных долгов.

Находясь на грани полного отчаяния, он не стал в тот вечер мысленно винить отца – Крис знал, что дела в колонии шли неважно, семейный нефтедобывающий бизнес стремительно умирал и у Вениамина Раули по большому счету долгов тоже было больше, чем прибылей.

Ему была отпущена неделя срока на возвращение денег.

Этим вечером, после разговора с отцом и просмотра сводки электронных новостей он накинул пальто и вышел на улицу, без цели, потому что друзья куда-то испарились, на его вызовы не отвечал ни один абонент, а заходить в университет у него не было ни сил, ни желания.

Машинально пересаживаясь с одной линии пневмопоезда на другую, Крис внезапно для себя оказался подле здания казино.

Это уже позже, заматерев, став профессионалом своего дела, он посвятил некоторое время изучению психологии и понял, почему в тот роковой вечер ноги сами принесли его к месту, которого по идее он должен был избегать всеми мыслимыми способами.

Накрапывал мелкий дождь, а Крис, словно бездомная собака, медленно кружил вдоль периметра ослепительного здания, с патологической жадностью разглядывая подъезжающие машины, входящих и выходящих из казино людей, охранников у входа, освещенные окна на третьем и четвертом этажах, у которых не было тонировки стекол…

Он знал, что денег ему не достать.

Оставалось четыре дня до первого увечья, а может, и до смерти.

Сменить адрес? Бежать с планеты?

Нет, они наверняка каким-то образом контролируют его, а на билет межзвездного класса у Криса попросту не было денег. Да и куда податься? На Гефест, к отцу, выслушивать его брюзжание и ловить косые взгляды старших братьев, которые уже сто раз передрались, мысленно деля будущее наследство, которое, по мнению Криса, не стоило и ломаного гроша?..

Сев на скамейку в расположенном рядом с казино сквере, он поднял ворот пальто, чтобы укрыться от моросящего дождя и ветра. На душе было черно и пусто.

Один необдуманный поступок сломал всю его жизнь. Крис не мог винить в этом никого, кроме себя. Запах денег вскружил ему голову, он всего на десять-пятнадцать минут потерял контроль над своими чувствами, одурманенный внезапно выпавшим выигрышем, и этот отрезок времени сыграл в его судьбе роковую роль.

Сидя на скамейке, он не размышлял о том, сколько людей попадают в такие же ловушки, и необязательно в игорных домах, – существовал целый ряд способов заставить человека платить деньги… Общим во всех случаях, будь то тонко организованная финансовая пирамида или подставной выигрыш в игорном доме, вслед за которым следовал мгновенный провал в игре, было одно: в расставленные сети попадали люди либо малодушные, либо не очень умные, с раздутым самомнением и нетрезвым взглядом на жизнь. А по другую сторону этих незримых сетей находилась другая категория лиц. Отрицание общепризнанных норм, презрение к лохам, игра по собственным правилам делали их сильнее любого обывателя… Одних на год или два, иных, более умных и расчетливых, – на гораздо более долгий срок.

Крис сидел на скамейке, даже не думая о психоанализе, но понимание ситуации так или иначе жило внутри. Оно не было облечено в гладкую формулировку, а проходило на уровне чувств, той дрожи, что гуляла под теплым пальто, но не от холода, а от осознания собственного бессилия, ничтожества перед наглой самоуверенностью двух сговорившихся дилеров из казино.

Они сломают ему пальцы и снова выкинут вон, под дождь, и никто не поможет ему…

«Если я не помогу себе сам…»

Мысль поначалу проскользнула незаметной змейкой – что он мог сделать, смешно даже… но потом вернулась вновь и уже не уходила, обжигая изнутри и без того затравленную, измученную душу…

Прошло несколько минут, и Крис понял, что дрожит, но теперь уже не от холода или страха, а от внезапного перевозбуждения. Адреналин, внезапно хлынувший в кровь, вновь породил это чувство головокружения, какой-то двойственности восприятия мира, словно все предметы обрели иные физические свойства, стали размытыми и нечеткими, взгляд не фокусировался на окружающем, а кровь глухо и ритмично продиралась сквозь виски, отдаваясь в них пульсирующей болью…

Он ненавидел себя за необдуманность поступка и последующее малодушие, но еще больше он ненавидел и боялся ИХ… двух плечистых парней из мира иных моральных ценностей, безжалостных типов, которые вдруг стали для него судьбой, роком, высшей инстанцией, и могли сотворить с ним все, что угодно.

Да, Крис понимал, что совершил необдуманный поступок и на самом деле проиграл кучу денег, но почему он должен быть искалечен за это и в конце концов убит?

Он невольно оглянулся вокруг, но молчаливые, мокрые от дождя стволы деревьев немо возвышались по обе стороны аллеи, не давая никакого ответа.

«Я не дам себя убить…» – эта мысль ломилась в виски вместе с гулким ритмом пульса.

Сам того не ведая, юный Раули оказался из той породы людей, которые, будучи загнаны в угол, не бросаются с крыши небоскреба, а вдруг начинают действовать, спонтанно, полурасчетливо, на нервах и адреналине, воспринимая события, словно в полусне, и в то же время осознавая абсолютную необратимость каждого своего шага.

Он встал со скамейки и, сгорбившись, пошел по аллее, страшась в этот миг только одного: что данное состояние отчаянной решимости пройдет так же внезапно, как началось.

* * *

Его решимость не пропала. Спустя сутки она просто трансформировалась в тупую усталость, но настроение было прежним, глаза, красные от бессонницы, хранили в своих глубинах все ту же искру бесноватого безумия.

Он был полным дилетантом, но, к счастью, для того дела, что он задумал, не нужно было проходить изощренные курсы обучения, в ходе которых тебе раскроют спрятанные за семью печатями тайны.

О десятках различных реальных и нереальных способов, как это сделать, подробно информировал каждый второй видеофильм, снятый в жанре а-ля боевик. Нужно было иметь лишь крупицу мозгов, чтобы отсеять плевелы спецэффектов от реальных задумок режиссеров, которые хотели они того или нет, но учили убивать, основывая свои самые удачные эпизоды на опыте реальных, существовавших когда-либо прецедентов.

За день до указанного срока Крис перебрался на чердак заброшенного дома.

Он все подготовил заранее и не собирался более покидать свое убежище. После нескольких суток нервного напряжения, без сна, поддерживаемый уже не ненавистью или решимостью, а безысходностью и специально приобретенными стимуляторами, он, как бродяга, обустроился на чердаке заброшенного дома, у окна, выходящего на тыльную часть здания казино, рядом с которым на перекрестке стояла одинокая телефонная будка. За углом, невидимая отсюда, находилась металлическая дверь черного хода, которой обычно пользовались Рауф со своим подручным.

Комната, где они обретались, располагалась этажом выше, и ее окно тоже не было видно отсюда, но за сутки до этого Крис восемнадцать часов проторчал на другом наблюдательном пункте и выяснил все, что касалось графика работы и привычной схемы перемещений двух вымогателей.

Он действовал интуитивно, но правильно. Обстоятельства толкнули его на данный путь, и Крис мучился не совестью, а лишь периодическими приступами страха, с которыми справлялся при помощи стимулятора.