Коллекция страхов прет-а-порте - Анна и Сергей Литвиновы

Родион бы только не подвел.

И Надя ехала в такси, баюкала на коленях изумленного пса и нашептывала ему в отвисшее ушко:

– Давай уж, Родька, не подкачай. Вдруг у нас с тобой и правда что-то в жизни изменится?

Марат

«Эту овцу с ее дурацкой собакой мне, видно, Всевышний послал», – умиленно думал Марат.

О Наде, Леркиной, так сказать, подружке, он вспомнил в последний момент. Уже после того, как прокрутил в режиме быстрого просмотра всю свою немаленькую телефонную книгу. Теток – в том числе старых, к тридцатнику, и даже с собаками среди его знакомых оказалось немало. Но только, как интуитивно чувствовал Марат, ни одна из них под требования «Ясперс энд бразерс» не подходила. В его телефонную книжку ведь чаще всего кто попадал? Красотки (ну, или мнящие себя таковыми) и стервы. Но стервы – они только для рекламы дорогой косметики или, скажем, шоколадок годятся. А для такой скучнейшей вещи, как собачий корм, понимал Марат, типаж нужен прямо противоположный. Эдакая уютная, пухленькая, домашняя лохушка. Которая шелудивого пса любит больше, чем себя самое. И имеет с ним – как там Брюс-всемогущий выразился? – «полное единение». Но таких дурочек в своем окружении Марат не держал. И тут вдруг вспомнил: испуганные глаза, виноватый вид, дрожащие пухленькие губы… как тряс Леркину протеже за плечи и чуть ли не по стенке ее размазывал, а она только жалобно пищала… И мгновенно понял: ОНО. В смысле – она.

Ну, а дальше все оказалось делом техники. Лохушка особо не отнекивалась. Хоть и строила из себя домашнюю – простенькую, а тоже оказалась падкой на посулы денег и славы. Как миленькая сбежала с работы, прихватила свою собачонку и помчалась на съемки. И, как и просил Маккаген, подъехала к павильону ровно в десять утра.

Марат, начиная с без пятнадцати десять, стоял у входа. Рядом крутилась Лерка – вот, блин, преданность, даже из школы ради своей новой подружки не побоялась сбежать.

Прежде Нади, в девять пятьдесят пять, к павильону – неслыханное дело! – подкатил в своем «Бентли» сам великий Брюс. Сухо кивнул Марату, окинул зардевшуюся Лерочку оценивающим взглядом и тяжело вздохнул:

– Похоже, мы с вами друг друга не поняли… Я же сказал: мне нужна старая девушка. Со своей собственной собакой…

«Совсем, значит, за дурака меня держит», – обиделся Марат.

Но объяснить, что красотка Лерка сегодня не модель, а просто группа поддержки, он не успел – к павильону подкатило такси, в котором углядывалось растерянное личико Нади.

– Вот та, кого вы просили, – пробормотал Марат.

И бросился к машине.

«Старая девушка» ему навстречу не спешила – она что-то горячо говорила водителю, видно, насчет цены торговалась. Марат распахнул дверцу, крикнул шоферу: «Держи пятьсот», – и заботливо подхватил Надюшу под локоток.

– Постойте! – пискнула та.

Решительно сбросила его руку – и только тут Марат заметил, что на коленях девушки находится нечто. Нечто больше всего походило на поросенка – однако совсем не по-свинячьи скалилось и даже порыкивало.

– Это мой друг. Родион, – на полном серьезе представила Надя.

– Рад познакомиться! – фальшиво улыбнулся Марат. Лапу Надиному другу решил не пожимать.

Тут и Брюс с Леркой подтянулись.

– Надюшка! Приветик! – завизжала Лерочка.

Марат поморщился от ее визга. Он не сводил глаз с Маккагена. Больше всего боялся, что у американца сейчас вырвется: «Shit!»

Однако Брюс молчал. Молчал, как показалось Марату, целую вечность. Бурил Надюху въедливым взглядом. И, наконец, еле слышно произнес: «Not bad…[12]»

«Все получилось!» – возликовал Марат. А Брюс – широко улыбнулся «старой девушке»:

– Oh, glad to see you![13]

– I am Nadya[14]. – Овца безо всякого стеснения всучила американцу свою ладошку – и тот, немыслимое дело, – склонился к ней в поцелуе.

– Bruce McCagen. But what is your dog’s nickname?[15]

– He’s Rodion. This is an ancient Russian name[16], – опять не смутилась Надюха.

Лерка топталась рядом, изумленно внимала безупречному Надиному английскому и, похоже, завидовала тому вниманию, которое оказывал подружке могущественный американец. Марат же – стоял в сторонке, тактично улыбался и радовался: хоть денек и начинался, как кошмар, а продолжение у него получилось совсем неплохое. Верно говорят: «Карта не лошадь, к утру повезет».

Он сопроводил возбужденную Лерочку и растерянную Надюшу к месту съемок. Передал «старую девушку» гримеру, а ее «друга» – дрессировщику: собаку следовало вымыть, а потом уложить ей шерсть с помощью фена и специального укладочного средства. Строго-настрого велел Лерке под ногами у съемочной группы не путаться и глазки великому Брюсу не строить. И покинул павильон – раз уж денек задался, ему следовало провернуть еще одно важное дело. Перспективное, опасное и денежное. То самое, на которое в сегодняшнем сне намекала Сонька.

Марат сел в свою, так сказать, «иномарку» – на самом деле примитивный «Хёндай», только на очень юных дев впечатление и производил – и улыбнулся: машину он скоро сменит, это факт. Завел мотор и не спеша покатил в крайнем, у обочины, ряду. Нужно было найти телефон-автомат. Может, он и перестраховщик, но звонить с собственного мобильника по такому стремному делу ему не хотелось.

* * *

Он никак не мог привыкнуть, что в ее кабинет теперь нужно стучать. Всем, даже ему – самому близкому человеку. «И вообще, милый, решай все мелкие проблемы сам. А меня старайся отвлекать только в самом крайнем случае».

Но проблему, которая только что возникла, решить сам он не мог – и потому осторожно стукнул в дверь ее кабинета.

– Да? – резко выкрикнула она.

Он вошел. Встал на пороге. Хмурого: «Что еще?» решил не ждать. Выпалил:

– Он только что позвонил.

– И что ему нужно? – весело поинтересовалась собеседница.

– Встретиться. И немедленно.

Ее реакция оказалась предсказуемой: насмешливо вскинутые брови, ироничный перестук карандашика по столу:

– А больше он ничего не хочет?

– Звучал он очень решительно. Сказал, что во встрече заинтересованы мы, а не он. Сетовал, правда, что у него сегодня очень плотное расписание. Могу, говорит, только в ближайший час.

Она демонстративно склонилась над бумагами. Буркнула:

– Почему-то мне кажется, что я занята куда больше его. Ты что, сам, что ли, послать его не мог? На всем известные три буквы?! Зачем меня-то дергать?

– Боюсь, все не так просто. – Он взглянул ей прямо в глаза. – Я ведь спросил, что ему нужно. Он напрямую не ответил… Но мне показалось…

– Что?

– Он сказал так: «То, что вы потеряли, находится у меня. Хотите выкупить?»

Глава 6

Полуянов

Дима Полуянов договорился с Ильей Казариным, что тот подойдет в кофейню прямо у метро «Пушкинская». Не самое сложное место встречи, да и время удобное – полдень, – но Илюша все равно опаздывал.

Впрочем, чего другого ждать от чудика? К тому же и пробок в городе никто не отменял.

Первые пятнадцать минут Полуянов даже не нервничал. Спокойно сидел за столиком у окна, любовался захватившей Москву весной, поглядывал на симпатичных девчонок. С удовольствием испил кофею, искурил сигаретку, достал блокнот и пробежал глазами вопросы, приготовленные для Ильи Казарина.

Двенадцать шестнадцать. Сонькиного поклонника все нет. Дима еще раз осмотрелся по сторонам, но одиноких посетителей не обнаружил, за столиками сидели сплошь парочки. В нарушение здорового образа жизни (за который столь активно ратовала подруга детства Надька) Дима выпил еще одну чашку двойного кофе – и закусил ее очередной сигаретой. А когда стрелка часов передвинулась на двадцать шестую минуту первого, решил, что пора бы непунктуального Илюшу и пошевелить.

Дима достал мобильник – и удивленно воззрился на дисплей. На экране светился символ телефончика – то бишь пропущенный вызов. Странно. Лежит аппарат в кармане, звонок выставлен на максимум – почему же он ничего не слышал?

Дима вдавил кнопку «упущенных вызовов» и прочитал: «Казарин, 11.44, количество вызовов – 1».

Ну, ясно: раз за пятнадцать минут до встречи звонил – значит, предупредить хотел, что опаздывает. «Но почему я звонка-то не слышал? – еще раз удивился Полуянов. – Вроде не глухой пока… Так, правда, бывает, когда абонент трубку очень быстро бросает, буквально на первом гудке. Допустим, Илья так и сделал – но почему? Кто мешал подождать, пока хотя бы пара звонков пройдет?»

Он опять взглянул на часы – двенадцать тридцать две. Спасибо, конечно, Илюше, что пытался предупредить, но все равно: опоздание уже зашкаливает за пределы, недопустимые даже для хорошеньких девушек. А Илюша – далеко не девушка и даже, по словам Леры, не хорошенький.