Combat - Владимир Колышкин

Примчалась охрана. Завывая сервомоторами механоскелетов, щелкая электробичами, навели порядок. Хорнунга отвезли в лазарет. По дороге он потерял сознание.

Врач осмотрел больного и сказал:

– Поздравляю, вы беременны.

– Как это?! – удивился Хорнунг. – Вы шутите?

– Отнюдь, – ответил док, подкручивая усы. Даже такое привычное движение человеку приходилось делать с помощью механоскелета. – Внутри вас вызревает яйцо.

– Какое яйцо?

– Яйцо крэга.

– Вы хотите сказать, что…

– Да, вы – самка.

Капитан "Орла" вновь потерял сознание.

На следующий день, выписывая Хорнунга из лазарета, врач объяснил ему ситуацию более подробно.

Как-то само собой считалось, что все находящиеся в лагере крэги, относятся к мужскому полу. Но это было не так. Дело в том, что половая система крэга довольно сложна. Кто самка, а кто самец на глаз определить невозможно. Это выясняется только при анатомическом вскрытии тела крэга. Поэтому для работ ловили всех, кто попадется. Истина выяснялась позже.

Для Вёльда Хорнунга начались дни позора. Его перевели на легкие работы как мамочку, готовящуюся произвести на свет дитя. Впрочем, дитя появляется не сразу. Это довольно длительный процесс. Сначала нужно снести яйцо, потом закопать его в песок. Лунка должна быть вырыта на определенном удалении от уреза моря – недалеко, но и не близко. Когда все будет сделано, яйцо следует охранять по меньшей мере две недели. Хищников, бродящих по пляжу и лакомившихся яйцами крэгов, было предостаточно – как сухопутных, так и летающих. Все эти тонкости объяснил ошеломленному Хорнунгу его внутренний крэг.

– Что же ты раньше не сказала, что ты женщина? – ворчал федеральный капитан.

– Ты не спрашивал, – ответил внутренний крэг. – И не называй меня этим дурацким словом. Я не женщина, я – самка. Усекаешь?

Встретив Зальца и Фалда, Хорнунг устроил им допрос.

– Сознавайтесь, кто из вас отец? Вы всегда были рядом!

– Капитан, как вы могли такое подумать о своих кентах!?! – крэгнули они разом.

У Зальца на глазах даже слезы навернулись.

– Вы мне как отец родной! – клялся он.

– А вас я всегда уважал как чуткого руководителя… – оправдывался бывший супермеханик.

– Уважал? Теперь, значит, не уважаете?

– Помилуйте, кеп! Наше к вам отношение не изменилось ни на йоту.

– Боже, я был… была невинной свеженькой маргариткой, и посмотрите, что со мной сделали… Где этот гад, посягнувший на мою честь!? Кто посмел сотворить со мной такое?!..

– Надо бы спросить об этом вашего внутреннего крэга, – посоветовал благоразумный Фалд. – Он, то есть она… наверняка знает…

Самка крэга по имени Кё, с которой Хорнунг делил тело, ответила откровенно, без этих женских штучек. Успокоила капитана, что ребеночка она нагуляла еще будучи свободной, примерно за месяц до того, как ее отловили. Отца зовут Тап, ему удалось избежать пленения. Именно к нему, Тапу, Кё иногда пыталась убежать из лагеря, пока Хорнунг спал. И каждый раз стражники загоняли ее обратно в барак. Теперь Вёльд знает историю ее ночных похождений, сказала Кё.

Вёльд Хорнунг немного пришел в себя от шока. Он уже больше не ужасался и даже поймал себя на том, что с теплым чувством думает о совместном с Кё будущем ребенке. К детям Хорнунг относился особенно трепетно, по известным уже причинам.

Вёльд чутко прислушивался, как где-то в подбрюшной полости идет таинственный процесс вызревания яйца.

Однажды ночью Кё, с которой они жили душа в душу, разбудила Хорнунга.

– Пришло время кладки яйца, – объявила Кё.

– Уже начались схватки?! – Хорнунг засуетился. – Почему я ничего не чувствую?

– У нас не бывает схваток. Просто пришла пора. Ты должен расслабиться и передать мне управление телом, – говорила Кё своему сожителю. – Я самка и знаю, что делать. Не первый раз.

– Тогда зачем ты меня подняла ни свет ни заря? Сделала бы свое дело тишком…

– Я подумала, что тебе это будет интересно… Мы все-таки не чужие.

– На что ты намекаешь?

– Ах! вы, самцы, все одинаковы…

– Ну, ладно, не дуйся. А то еще родишь прежде времени. Ну, поехали?..

Хорнунг передал управление телом Кё и стал лишь сторонним наблюдателем. На выходе из лагеря они предъявили дежурному пропуск, подписанный врачом. Хорнунг подумал, что, если эта сонная обезьяна заартачится, он пришибет его клювом. Часовой, однако, не стал возражать, пропустил беременного Хорнунга по его женским делам.

Их общее тело выползло на пустынный пляж. Море было темным, почти черным, и небо, беззвездное, безысходное, сливалось с ним на горизонте.

Время от времени на лагерных вышках вспыхивали прожектора. Указующий перст голубовато-белого света упирался в брюхатые тучи, затем опускался на землю, бежал по пляжу и, не найдя для себя ничего интересного, поворачивал в сторону лагеря. На пляже вновь наступала темень первозданная, еще более темная, чем до появления света.

Хорнунг видел и чувствовал, как тяжко ползти беременной Кё. Лапы увязали в песке, за телом тянулся длинный след. Ветер усилился. Стал накрапывать дождь, постепенно усиливаясь. Дождь барабанил по панцирю, стекал ручьями по клюву. Отфыркиваясь, она ползла к известной ей цели.

– Разреши, я тебе помогу идти, – галантно предложил федеральный капитан.

– Не надо, я сама, – упрямо ответила Кё.

Они общались посредством мыслей, а не звуковых колебаний. Но это не значило, что они априори должны были понимать друг друга, как почему-то многие полагают. Эту нелепость выдумали фантасты прошлого. Разумеется, телепатический контакт облегчает понимание, когда используется видеоряд, мысль-картинка, но мы ведь мыслим не только картинками, но и словами. Особенно верно это, когда мы что-то хотим сказать другому. Таким образом, немец мыслит по-немецки, японец – по-японски, а крэг – по-крэговски.

У крэгов в ходу был язык "базаар". Он использовался для повседневного общения внутри клана и при контакте с чужаками. Наряду с общим языком существовали так называемые подъязыки: женский и мужской жаргоны. Мужской язык – это язык воина, непонятный для непосвященных – детей и женщин. И соответственно, женский язык был непонятен мужчине-крэгу. Впрочем, мужчина-крэг вовсе и не желал его знать. Это было ниже его достоинства и считалось "западло".

Каторжнику, переселенному в тело крэга, волей неволей приходилось овладевать базааром, если он хотел добиться взаимопонимания со своим внутренним крэгом. В противном случае это приводит к ненужным осложнениям и прочим конфликтам. Крэг может вас не понять, обидеться, что вы не выказываете ему должного уважения, и заблокировать ходовую часть. Так что вы с места не сдвинетесь.

Умный крэг, если бы пожелал, мог выучить язык "драйвера". Но умных крэгов пока не встречалось. Кё была исключением. Она делала успехи в изучении УНИФа, но при общении Кё и Хорнунг пользовались своеобразным "линго", жаргонной смесью из имеющихся в их распоряжении языков. Это было демократично и практично. Поэтому они отлично понимали друг друга. В смысле лингвистическом, разумеется. Насколько мужчина может понять женщину, гуманоид – негуманоида, насколько один мир может понять другой мир.

Кё наконец нашла подходящее место, достаточно укромное, по ее мнению, и стала выкапывать ямку. Влажный песок далеко отлетал от ее задних лап. "Ты поспи пока, – советовала Кё, опуская дрожащий яйцеклад на дно приготовленной лунки, – это дело долгое". Хорнунг, конечно, не уснул, но впал в некое тревожное оцепенение. Вдруг из дремоты его вывела резкая боль где-то в брюшной полости. Казалось, будто некто, сидящий внутри Хорнунга, решил выйти погулять, причем выбрал для этой цели не самый широкий проход. И вот он отчаянно ломится наружу. С раскрытым зонтиком.

Кё тужилась и плакала от боли. Из глаз ее катились крупные слезы, смешиваясь с влагой небес. Хорнунг, как мог, помогал ей. "Теперь-то я доподлинно знаю, – думал он, корчась от боли, – что такое родовые муки". И не только яйцо распирало его, но и гордость.

Наконец яйцо вышло из яйцеклада и упало в лунку. Оно было размером с небольшую дыню. Хорнунг попытался обтереть крапчатую скорлупу от крови, но Кё не позволила ему даже прикоснуться к яйцу. Самка крэга стала вдруг ревнивой и агрессивной. Хорнунг отступил и удалился как бы в другую комнату их совместного пространства.

Очнулся он утром, когда уже совсем рассвело. Дождь почти прекратился. Молочный туман, перенасыщенный влагой, как одеялом, укутал дремлющее море. Хорнунг поднялся и пополз к лагерю. Он не стал будить измучившуюся за ночь Кё и расспрашивать о яйце. Надо полагать, самка запомнила место кладки. В этом ей поможет инстинкт матери.

3

Администрация лагеря не возражала против того, чтобы Хорнунг пожил какое-то время вне зоны, охраняя свое яйцо. Начальство понимало: прирученный раб лучше дикого. Вылупившийся из яйца детеныш крэга быстро подрастет и вольется в ряды рабочих. С малолетства воспитанный в лагере, не зная, что такое свобода, он не станет бунтовать и мечтать о побеге. Более того, ничего роднее лагеря для него не будет.