След "черной вдовы" - Фридрих Незнанский

Таков был первый основной вывод, к которому при­шли Рюрик с Александром. И немедленно им потребо­валась помощь оперативных служб. Недаром же, уез­жая в командировку, Константин Дмитриевич предуп­редил их, что в трудных ситуациях следователи могут полностью рассчитывать на помощь Вячеслава Ивано­вича Грязнова с его оперативным управлением. Так зачем же бегать самому там, где за тебя это гораздо лучше сделают профессионалы, стоит им только доход­чиво объяснить задачу?

Александр набрал телефонный номер Грязнова. На вопрос помощника, взявшего трубку, представился:

—    Курбатов из Генеральной прокуратуры. Вячес­лав Иванович в курсе.

И почти сразу откликнулся рыкающий голос гене­рала:

—   Это в курсе чего я должен быть? Привет, Саша.

—   Да все по тому же делу, Вячеслав Иванович, по убийству на Бережковской. Мы бы с Рюриком не стали вас беспокоить, но Константин Дмитриевич, — он под­черкнул сказанное особым нажимом, — предупредил, что наиболее важные решения мы должны обязательно согласовывать с вами.

Рюрик, слушая товарища, только молча смеялся да головой качал: мол, ну дает!

—   И чего ж это вам потребовалось обязательно со­гласовать?— Генерал явно смягчился.

—   Могу в двух словах?

—    Валяй!

И Курбатов действительно в течение минуты обри­совал общие впечатления от проделанных межрайон­ной прокуратурой оперативно-розыскных действий.

—              Короче, на двойку они сработали, Вячеслав Ива­нович. И больше того, потеряли главную свидетельни­цу. Ну с самим следователем мы уж как-нибудь разбе­ремся, а вот на тех мотоциклистов, о которых все упоминают, но которыми так никто и не пожелал занять­ся, выйти нам все равно придется.

—   Правильно, только я тут при чем?

—   Люди нужны.

—   А МУР что же?

—    Ваши-то оперативники понадежнее, Вячеслав Иванович, — откровенно польстил Курбатов.

А Рюрик показал ему большой палец — молодец!

—    Ладно, — согласился польщенный генерал. Он хоть и сидел в новом своем управлении, как говорится, без году неделю, все же настоящим чувством патрио­тизма обладал. — Поможем. Договоримся. А пока вы с Рюриком вот чем займитесь. Мы вчера, то бишь, пра­вильнее сказать, уже сегодня ночью кое-что обсудили, и вот что я вам доложу, ребятки. Позвоните-ка в «Гло­рию», к Денису. Телефон его, надеюсь, вам хорошо из­вестен. Позвоните и подъезжайте к нему. Да там и пеш­ком — пять минут. Мой друг Саня, помнится, всегда сам пешком ходил ко мне в гости. Это когда я... — Генерал ударился в приятные для себя воспоминания, и преры­вать его в такой момент было бы неразумно. — Ну да, когда из МУРа ушел и организовал частное агентство. Вы тогда пешком под стол ходили, надо понимать...

—    Не, мы уже юрфак заканчивали. А Александр Борисович нам как раз лекции читал. И примеры при­водил... из вашей с ним совместной розыскной деятель­ности.

—   Во-во! А я про что? Значит, валяйте к Дениске, он уже некоторым образом в курсе ваших проблем. Да и Саня тоже считает, что вам лучше это дело раскручивать вмес­те. А вы его разве сегодня еще не видели, шефа-то?

—   Нет, а что?

—    Ничего. Правильно, пусть маленько отдохнет. Перед отлетом... Далеко ж лететь, во Франкфурт, кото­рый аж на Майне, вон где!

«Важняки» обсудили предложение Грязнова и реши­ли, что в таинственном «ночном обсуждении», скорее всего, и принимал участие Александр Борисович, а те­перь, естественно, отсыпается. Хорошо, значит, прово­дили в Питер Константина Дмитриевича. Ничего, Володька Поремский потом расскажет...

Денис будто обрадовался их звонку. Сказал, что может и сам подскочить в Генеральную, но лучше, если бы это сделали они: в «Глории» спокойнее по части вся­кого рода посторонних глаз, ловушек и «прослушек». Да и хорошим «кофием», как говорится, не обижены. А поговорить есть о чем.

И уже через двадцать минут следователи сидели в кабинете Дениса Андреевича и потягивали из малень­ких чашечек настоящий, а не растворимый кофе, аро­мат которого, казалось, мог бы остановить и прохоже­го на улице.

Первым делом Денис показал им соглашение, кото­рое было заключено с теткой исчезнувшей Волковой — Алевтиной Константиновной Власьевой, приезжавшей днями специально из Петербурга по совету генерала Гоголева, заместителя начальника тамошнего ГУВД. Сказал, что на его счет в Альфа-банке уже поступили семьдесят пять тысяч рублей, то есть пятьдесят процен­тов оговоренного гонорара. Отказать такой серьезной даме Денис, разумеется, не мог. Как, в свою очередь, не смог раздобыть пока никаких сведений, никакой сто­ящей фактуры, собственно, и по самому заказному убий­ству. «Следствие сведениями не располагает», «резуль­таты проведенных экспертиз в интересах следствия раз­глашению не подлежат», «разрешение на производство обыска по месту жительства потерпевшей представите­лям частной розыскной структуры выдано быть не мо­жет» и так далее. Пустота. Точнее, железная, непробиваемая стенка. Интересно, а ее возведение в чьих инте­ресах?

Следователь Нехорошев беседовать с сотрудником «Глории» Филиппом Агеевым вообще отказался. И даже появление Дениса, упоминание его фамилии выз­вали у этого Нехорошева реакцию, похожую на ту, что случается от неожиданного приступа зубной боли. Формально-то он, может быть, по-своему и прав. Но, с дру­гой стороны, что здесь такого уж сверхъестественного? Есть пострадавшая сторона, есть официальный ее до­говор с частным охранным предприятием, есть горя­чая заинтересованность найти исчезнувшего человека, кстати, свидетельницу, необходимую тому же след­ствию! А чего нет? Нет желания работать! Расследовать преступление. И ничего другого. Но почему? А это уже совсем другой вопрос. Вот его-то Денис Андреевич и поставил на совместное обсуждение.

Правда, вчера они с Грязновым-старшим и Алек­сандром Борисовичем попробовали подумать на дан­ную тему, порассуждать, чем конкретно могло быть вызвано столь невнятное отношение следователя к уго­ловному, явно заказному, преступлению. Но время было уже позднее, а генералы в приличном подпитии и не­сколько расслабленных чувствах, а потому серьезной беседы как бы и не получилось. Хотя «полезных сове­тов» было высказано немало, как обычно. Конечным же результатом, или подведением итогов, явилось со­общение Турецкого, что тем же делом займутся Курба­тов с Елагиным, и, следовательно, лично он готов одоб­рить совместную деятельность своих «важняков» с аген­тством «Глория». А Вячеслав Иванович пообещал им в этом полностью содействовать.

—    Такие вот пирожки, господа, — закончил речь Денис. — Вы материалы с собой, часом, не прихватили?

—     Само дело — в сейфе, а копии я, часом, снял, — улыбнувшись, ответил Рюрик. —Я почему-то предчув­ствовал, что дело к тому и клонится. Держи, Денис, — и протянул папку с ксерокопиями документов. — Нам- то скрывать сейчас друг от друга нечего.

—    Я, с вашего разрешения, прогляжу, а потом по­делюсь тем, чем сам богат. Немного, конечно, но есть. Да и Филя чуть позже подъедет, он как раз кое-что пе­репроверяет из того, чем вчера разжился. Впрочем, мо­жет, это уже есть тут у вас?

—   А если поконкретнее? — спросил Курбатов.

—   Конкретно? Можно. О троих мотоциклистах!

—   Вот! — Курбатов даже кулаком стукнул по столу от возмущения. — А эти хреновы свидетели, на чьих глазах произошло преступление, знаешь что говорят? Предположительно, один, а возможно, их было двое. Они не могут утверждать со всей уверенностью!.. Тьфу! И кто их опрашивал? Маразматики, а не оперы! Где нашли?

Денис улыбнулся такой горячности.

—    Я ж говорю: Филипп приедет и все нам расска­жет. Его работа...

И он стал читать. А следователи, возмущаясь пре­ступным бездействием коллег из межрайонной проку­ратуры, принялись за новые чашечки восхитительного кофе.

3

В принципе найти и связать концы — работенка для Фили Агеева самая обыденная. И когда в межрайон­ной прокуратуре ему практически показали на дверь, он сразу подумал, что дело здесь нечисто. Почему — другой вопрос. Но стоит поразмыслить строго логи­чески.

В молодежной газете было написано, что две жерт­вы покушения из четырех, находившихся в машине, ос­тались живы и были доставлены в Склиф врачами «ско­рой» в сопровождении следователя, фамилия которо­го, естественно, пока не разглашается. Оно и понятно: преступники не должны знать тех, кто ими занимается. Это означает, что все данные о пострадавших могут находиться именно в клинике, где их принимали вра­чи. И если следователь отказывается делиться своими сведениями, придется обойтись без его помощи. И Фи­липп отправился в институт Склифосовского.