Эквилибрист. Путь долга - Михаил Катюричев

— Это, смотря, что случилось, — отвлекся от доски Мэт, радуясь поводу прервать партию, в которой безнадежно проигрывал. И тут же подобрался, заметив заплаканные глаза: — тебя кто–то обидел?

— Нет, — Софья всхлипнула, — они хотят драться! Из–за меня.

— Кто, душа моя? — участливо поинтересовался Элеандор, протягивая девушке платок.

— Эдуардо вызвал Бернарда на дуэль. Завтра. Я не знаю, что мне делать!

— Может быть, пора уже выбрать хоть кого–то? — поинтересовался Мэт, — в любом случае остановить дуэль можешь только ты.

— Я не знаю, кого выбрать, — Софья уселась на тюфяк, обхватив колени руками.

— Бернарда не советую, — честно сказал я, — его жертва любви, конечно, трогает, но попахивает безумием. К тому же на данный момент он предатель, да и нищий практически. Все что у него осталось — его меч. Так что ты сначала разберись хорошенько, что ты к нему чувствуешь — это любовь или просто благодарность и восхищение?

— Кстати, мне тоже Эдуардо больше нравится, — поддержал меня Матеуш, — да и воспитан он лучше. У этих гальдорцев довольно жесткие порядки в семье, как я слышал.

Софья подняла на него глаза.

— А как же мэтр Роллен? — поинтересовался Элеандор, — мне кажется, замечательный молодой человек. Спокойный такой, основательный. И перспективы карьерного роста у него очень неплохие. К тому же он единственный из перечисленных подошел ко мне поинтересоваться твоими родителями и родственниками. Как думаешь, зачем?

— О, мне стоит ждать сватов? — возликовал Мэт, — сестренка, начинаем собирать приданное.

— Мэт, какое приданное? — возмутилась Софья, — я еще ничего не решила!

— Но насчет Олафа вы ведь подумаете, милочка?

— Подумаю, — Софья чуть повеселела, — он, по крайней мере, не пытается убить соперников. Геквертиш! И что мне с этими двумя делать?

— Да пусть дерутся, — пожал я плечами, — молодость горяча. А если победитель тебе не понравится, я могу вызвать его на дуэль.

— Вот уж спасибо, — Софья взглянула на меня особым взглядом, как всегда, когда я демонстрировал излишнюю по ее мнению кровожадность, — постараюсь обойтись без крайних мер.

Раннее утро. Солнце только–только поднимается из–за гор. Зелень травы спорит с безумной синевой неба, теплый ветерок легонько касается щеки. Красота и умиротворенность пейзажа настраивают на лирический лад. На фоне ярких одежд зрителей белизна рубашек поединщиков кажется особенно нестерпимой. Отсюда дуэльная площадка кажется причудливым, нереальным цветком. Пока не подходишь ближе. Поток чужих эмоций смывает тихое очарование утра, мир словно сдвигается, из красивой картинки превращаясь в пеструю и грубую реальность.

Я слегка опоздал, так что все ритуальные фразы уже сказаны, сталь шелестит, покидая ножны. Кодекс чистой стали, дуэльные рапиры, без брони и второго клинка. Бойцы медленно начинают двигаться, пытаясь развернуть противника к солнцу. Бернард массивнее, но движется с ленивой грацией крупной кошки. Эдуардо кажется более подвижным, при таких условиях поединка это плюс.

Первые осторожные атаки, звон клинков. Разрыв дистанции и снова попытки развернуть противника. Опять сближение и лязг стали. Левый бок Эдуардо окрашивается кровью, но это просто царапина. Парень даже не поморщился. Пока наслаждаюсь эстетической красотой алого на белом, тай-Робер равняет счет, задев левое плечо противника, но тоже неопасно. Пока все происходящее напоминает больше танец. В движениях нет настоящей злости, но потихоньку бойцы заводятся. Высверки стали все резче, все опаснее. Бернард действует в боле грубой, прямолинейной манере, Эдуардо предпочитает уходить и действовать на контратаках. Толпа, почуявшая запах крови, поддерживает своего бойца. На противоположной стороне круга вижу Софью, что кусает губы, и комкает в руках платок. Глаза ее блестят, но как–то лихорадочно.

Бойцы потихоньку начинают уставать — ошибки все чаще. У тай-Робера длинный шрам на ребрах, Бернард тоже получил три или четыре новых пореза. От первоначальной белизны рубашек не осталось и следа. Вот рапира литийца наконец пробивает правое плечо Бернарда. Толпа ревет от восторга, предчувствуя скорую развязку, но риттер не так прост. Он успевает перехватить оружие левой рукой и достает ногу соперника. Артерия не задета, но рана все равно серьезная. Эдуардо, наконец, освобождает шпагу и разрывает дистанцию. По молчаливому согласию, перетягивают, как могут раны остатками рубашек, не пытаясь атаковать. Обоюдный поклон и снова бой. Напряжение растет. Правая рука Бернарда висит плетью, но и левой он владеет неплохо. Раненая нога ограничивает подвижность тай-Робера, не давая ему в полной мере использовать преимущество. Оба бойца тяжело дышат и двигаются гораздо медленнее, чем в начале поединка. Атака, еще одна, еще, разошлись. Бернард пока держится. Вот он атакует сам, но, увы, допускает ошибку и клинок литийца пробивает грудь молодого риттера. Бернард падает на колени, роняя меч. На губах его пузырится кровь.

Эдуардо отскакивает назад. Чуть не падает рядом, шипя от боли в ноге, но выправляется.

— Признай свое поражение и останешься жить, — Эдуардо не хочет убивать соперника, ему достаточно победы. Глаза его ищут Софью в толпе зрителей.

— Зачем? — хрипит риттер, и резким движением вгоняет меч в сердце.

Толпа потрясена. Истинная причина дуэли известна всем, так что большинство глаз сейчас обращены к Софье. Победителю не помешает помощь лекаря. Не удостоив взгляда ни победителя, ни побежденного, с гордо поднятой головой, девушка удаляется с площадки, сохраняя на лице брезгливо–презрительную гримасу. И лишь в шатре, упав на постель и уткнувшись лицом в подушку, дает волю слезам. Элеандор садится рядом и что–то говорит успокаивающее, гладя по волосам. Я не вмешиваюсь.

Глава 9

— … Таким образом, Дирвенский конфликт привел к образованию Гернского союза городов, — закончила Рэйчел.

— В каком году?

- 469 от падения империи.

— Основные причины?

— Ну… — девушка задумалась, — слабость короля Эрании, неудобное положение, обилие свободных для найма бойцов после войны, которые и составили основные силы союза, экономи… Что это?

— Тоже почувствовала? — я заинтересовано посмотрел на девушку. Та кивнула, — отголосок какого–то очень мощного заклинания. Все, урок окончен.

Сменив позу на более удобную для медитации, раскрываюсь миру. Если я верно определил направление, то все безобразие происходит на территории Гальдора, не так далеко от лагеря. Прорыва хаоса можно не опасаться, но взбаламутили энергии просто ужасно. Плюс ощущения будто пытаются протащить что–то через грань. Увы, отсюда я помешать этому не могу. Вдруг чувствую попытку Рэйчел скользнуть в хаос. И куда лезет? Вообще–то ей еще рано, но в связке со мной можно. Чуть–чуть раскрываю перед ней мир больших энергий. Протянуть прямой канал за грань мира не даю, только через меня.

Впрочем, девочке достаточно и этого. После возвращения в реальность Рэйчел еще какое–то время пытается отойти от шока. Подозреваю, ощущения у нее как у жителя пустыни, который под конец жизни вдруг увидел океан. Трачу еще полчаса времени на объяснения всего, что мы увидели. Строго–настрого запрещаю пытаться повторить опыт самостоятельно. Пока что ученице хватит и разлитой вокруг энергии, а попытка зачерпнуть хаоса напрямую грозит полным развоплощением. И хорошо если только ей.

Сообщаю о произошедшем Элеандору, потом Васкару и подполковнику. Собственно, ничего конкретного, кроме того, что заклинание темное, мощное и, возможно, призыв. Скорее всего, на основе жертвоприношения. Но в любом случае, ничего хорошего ждать не приходится. Да и сделать мы ничего не можем. Отправить разъезды в сторону Гальдора, да усилить караулы. На всякий случай еще раз проверяю и подзаряжаю все темные артефакты и готовлю побольше стрел. Рэйчел помогает, и действует вполне уверено.

Сигнал тревоги прозвучал утром следующего дня. Пока Эрцель, проклиная все на свете, доковылял до вершины башни, там уже собралась вся команда а также Васкар, Демирт из "Котов", подполковник тай-Робер и еще несколько капитанов мелких отрядов. Олаф тоже был здесь, а мэтр Пинигус, скорее всего, дежурит в госпитале. Боевым магом он себя не называет даже в шутку. Этот хмурый старик вообще редко шутит. Странная личность.

— Дьявол! Ничего не видно! — выругался темный. Он постоянно поминал каких–то странных богов своей родины.

Эрцель посмотрел вниз. По ущелью медленно двигалась фигура огромного рыцаря. Сквозь сочленения доспехов пробивался яркий белый свет. А вот шагах в ста за спиной рыцаря ущелье действительно было укрыто темным облаком в котором скользили неясные тени.

— Даркин, подробнее! — потребовал Элеандор, — что это за тьма, в которой даже тебе ничего не видно?