Фрилансер. Ареал — Венера - Сергей Анатольевич Кусков

и вслух выругался. — А местные подчиняются ректору. Их главный яйцеголовый по машине так и сказал: будет приказ — будет подключение. Он не сотрудник спецслужб, у него начальство.

— А ректор? С ним связались? — Зло не брало от кончиков ног до головы только потому, что уже поговорил с Сиреной. Получил прививку.

Пауза. Сопение. Наконец:

— Я пытался, но с ним не соединяют. У меня для такого важного человека лицо некрасивое. Куратор от «трёшки» вышел с ним на связь, ему тот ответил, что минута работы машины стоит миллионы империалов, и никто не будет университету их компенсировать. Они выполняют вычисления на заказ, и мы им должны спасибо сказать, что вообще пустили. Моя задница чует, вчера они испугались окрика силовиков и совбеза и дали отмашку, но ночью им ввалили заказчики, и заказчиков они боятся больше, чем нас. Кто заказчик — не спрашивай, бро, у меня тут нет допуска, что там считается на этой машине. А если б и был…

— Тебе с документацией месяц разбираться, — понял я. — Слон, ждите там, в подвале. Еду лично решать проблему.

— Спасибо, Командор.

— Шаман, лично? — ядовито усмехнулся бандитосу. — А чего не на рабочем месте? Не встречаешь гостей, мате не угощаешь? Без твоего пригляда помощники там дров наломают.

— А и чёрт с ними! — отмахнулся ниггер. — Сами виноваты. А у меня алиби — я с крутыми парнями сотрудничаю, которые святое дело делают — детей спасают. — Ехидная, но очень жизнеутверждающая улыбочка, и я не мог не восхититься его такой хитрожопости. — А кто что там нароет — их проблемы, не жалко.

Я рассмеялся. М-да, хитрый антильский ниггер, других там нет, поимел всех. И действительно, за помощь в освобождении ему и лапку пожмут, и побрякушку на грудь повесят (теоретически могут, если будет за что), на косяки глаза закроют. И одновременно как бы лично он не сдавал тех, кто был у него под «крышей».

Помощники «слили»? А какой с них спрос, особенно когда безопасники злы, больно дерутся и вставляют в задний проход раскалённые электрические предметы? Что там Фрейя говорила, идиома про то, как рыбку покушать и сексом заняться?

— Показывай, — махнул я, переходя к делу.

— Сейчас. Только это, Хуан… — Он замялся. — Это артисты. Просто артисты. За ними криминала нет.

— Да? — Удивил. Второй раз за пару минут.

— Решил не рисковать, — скривился он. — Парни чисты, но… Скажем так… — Вздох. — Используются именно для того, для чего ты вчера ярко описал. У меня таких нет, чтоб без косяков, а светить подобными ребятами ТУТ — окинул он рукой вокруг, имея в виду столпотворение силовиков. Понимаю, разумный подход. — Потому одолжил у партнёров тех, кто чист перед законом. Ну, просроченные налоговые платежи не считаются, верно? — снова победная улыбка.

— Я правильно понимаю, к чему ты ведёшь разговор? — понял я подтекст, потерев друг о друга большой и указательный палец правой руки.

Улыбка бандитоса стала ещё радушнее и жизнерадостнее.

— Понял. Договоримся. Но пока, извини, у меня немного дела. До обеда посидите тут, ждите. Из купола не выезжать — да вас и не выпустят. Ждать. Туалет и отдохнуть — вон та кафешка, — кивнул вдаль, — мы её используем для перекуса. Персонал эвакуирован, там свои, но скажете, что от меня — вам нальют кофе и дадут чего-нибудь за бородку закинуть. Купол эвакуирован, тут вообще кроме нас никого, так что никуда не лазить, ничего не трогать и быть на виду. Как понял?

— Есть, командор! — откозырнул ниггер.

— Это не вопрос контрразведки, — покачал головой оперативник, которого мне срочно дали, вместе с группой захвата. Встретились в городе, до места ехали вместе. Он и пара его ребят-помощников — в моей машине, группа захвата — в его. Макс с десятком парней в двух следующих — будут вторым и третьим кольцом. — Это вопрос безопасности, но никак не контрразведки.

— Знаю, — кивнул я. — Но мне хочется официально инкриминировать ему измену Родине, сотрудничество с иностранными террористами. А это уже ваша епархия.

— Не наша, — качание головой. — Это вопрос безопасности. — Вот твердолобый.

— На стыке интересов ведомств, — усмехнулся я.

— Сеньор Веласкес, — парировал усмешку он, — контрразведке есть чем заняться. Ректор ВГУ сукин сын, но это НАШ сукин сын. Которым должно заниматься ведомство тётушки Алисы. В том числе инкриминировать ему государственную измену. Или вы думаете, что второе управление бездельничает?

Он меня достал. Боже, дай терпения! Но пока, в ближайшую минуту, меня не по детски затрясло:

— Сеньор уважаемый! — буквально зарычал я на него. — У вас, у второго управления, под боком, десяток лет «спала» в консервации группа захвата и тридцати европейских мордоворотов, накачанных информационным мусором по самое не балуй, прошедших огонь, воду, подготовку спецподразделений и изучивших тактику диверсионных отрядов! Люди, в совершенстве владеющие оружием, и главное, без зазрения совести жмущих на гашетку, убивая детей! ВАШЕ мать его управление, которому «есть чем заняться» за это отвечало! И теперь вся планета расхлёбывает ваш косяк. Потому не приседайте мне на уши, а, мать его, сделайте, что вам приказано. А вам приказано отработать по самому жёсткому сценарию ректора ВГУ, без оглядки на лиц, его поддерживающих, «крышу», спонсоров… И любых других заинтересованных персонажей. Когда у вас ещё будет возможность отработать как в инкубаторе? Давайте начистоту, если вы будете брать такого человека в обычный день, через сколько минут начнутся звонки его выпустить и посодействовать, вплоть до уровня членов правительства? Коллективные письма от артистов и режиссёров, «совести нации», гневных окриков журнашлюх и поручительства аристократии?

— Хорошо, сеньор Веласкес. Мы отработаем этого персонажа, — сдался куратор.

— Сеньор Веласкес, вопросы, — обратился старший силовик группы. — Что именно мы можем, чего — нет.

Непраздный вопрос. Ибо на самом деле так и есть, в обычное время «крыша» начнёт звонить, вплоть до уровня премьер-министра. И сломанный ноготок «невинно оболганного» аукнется им, кто «брал» сеньора, ой-йой!

Я злорадно усмехнулся:

— Сегодня вы можете делать ВСЁ! — Расплылся в хищной улыбке. — Кроме как убивать подозреваемого — это не обсуждается. И не калечить.

— Правильно понимаю, что переломы, совместимые с жизнью и дальнейшей послебольничной трудовой деятельностью, допустимы? — он всё понял правильно.

— Я