Золушка по принцу не страдает (СИ) - Фрес Константин

— А почитайте нам стихи, — предложила въедливая Анна, сидя на качелях и болтая ногами. — Вас же этому учили? Интересно было бы узреть ваши таланты, так сказать.

Надо отметить, что Анна глупой не была и сразу поняла, что принц больше благоволит Терезе. Ревность слегка ее отрезвила и нашептала недобрым голосом, что принц-то не так уж и хорош собой. Крашеный он. А что там, под краской — никто не знает. Она вот и сама крашеная, а каково ее лицо на самом деле, Анна прекрасно знала.

Значит, и принц может быть… с подвохом.

А потому относиться к нему с излишним восторгом просто глупо.

Впрочем, ее придирок и возникшего недоверия как будто принц не заметил, чем вызвал у Анны еще большее раздражение. Он откровенно любовался собой и стихи почитать, разумеется, согласился.

Но тему выбрал почему-то более чем агрессивную.

Подталкивая качели с сидящими на них девушками все сильнее, принц выкрикивал строчки стиха со все большим воодушевлением, и так разошелся, что девицы с верещанием и визгом взлетали выше верхушек деревьев и едва не умирали со страху.

— Пусть сильнее грянет буря! — стастно орал принц, придав качелям с Терезой такое ускорение, что несчастная взвыла, как летящее на неприятельские укрепления ядро, и ракетой устремилась вверх, к небу.

— Что творит, мерзавец! — выдохнула Изабелла, в ужасе глядя на все это.

Красивые платья, над которыми она трудилась, были растрепаны, парики от ветра раскисли и кудри на них расползлись, а сами сестры серьезно рисковали вылететь с бешено раскачивающихся качелей и шлепнуться в серебрящийся перед ними пруд.

И это было бы очень обидно и весьма болезненно, а так же опасно. В широких кринолинах с кучей юбок, сестры быстро бы намокли, набрали вес и пошли бы ко дну, как раскисшие бумажные кораблики.

— Вот он носится, как демон!!! Гордый! Черный! Демон!! Бури!!!

— А-а-а-а-а! — проорала низким басом Тереза, пролетая мимо принца, вытаращив глаза и вцепившись мертвой хваткой в веревки, на которых были подвешены качели.

Надо было что-то срочно делать; мерзавец-принц точно готов был прикончить обеих незадачливых поклонниц. Изабелла не поняла, как, но желудь с треснувшей скорлупой оказался в ее руках, и она раздавила его окончательно, крепко стиснув в пальцах.

Вмиг крохотный орешек превратился в довольно увесистую стопку одежды, зазвенели металлические кольца на ременном поясе…Это был добротный, дорогой охотничий костюм, штаны, сапоги, добрый лук и колчан со стрелами.

— О! — обрадовалась Изабелла, перебирая вещи. — Так это было б кстати! Одеться по-мужски, представиться местным пареньком и надавать по шее этому разряженному дураку!

Сестры верещали все слабее, наверное, уже выбились из сил и были на грани обморока. Изабелла поспешно натянула сапоги, одернула куртку и упрятала под шапочку волосы.

— Эй, ты! — выкрикнула она громко, выступая из-за дерева. — Петух ощипанный! Ты чего над девчонками издеваешься?! На парней, небось, смелости и сил не хватает?

Принц тотчас же обернулся, и даже свой лорнет позабыл поднести к глазам. Так разглядел дерзеца, осмелившегося его обозвать.

По накрашенным губам его скользнула такая недобрая улыбка, что у Изабеллы мороз по спине пробежался и она невольно отшатнулась от ряженого мерзавца.

«Ну, видно же, что он притворяется! — подумала она, сжимая рукоять ножа. — Кажется, придется побегать, чтобы он не отделал меня по-свойски…»

Но отступать было поздно, да и поздно; бедные сестры, чьи качели замедляли ход, едва приходили в себя. Если их бросить сейчас, то они просто не переживут этого свидания с темпераментным принцем…

— А ты кто таков? — насмешливо произнес принц, уперев руки в боки и выставив вперед ножку. — Тебе какое дело, над кем я издеваюсь?

— Какая разница, кто я, — дерзко выкрикнула Изабелла, надвинув на лицо черную полумаску. — Просто охотник; просто захотелось тебе напомнить, что выбирать надо противников по себе!

— Здесь нельзя охотиться, просто охотник, — весело ответил принц. — Верно, ты недоброе что-то задумал, если лицо скрываешь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И принц указал на черную маску Изабеллы.

— Так ведь и ты тоже, — дерзко ответила она, указав на его беленое лицо. Принц снова усмехнулся:

— Пожалуй, ты прав.

— Девчонок оставь, — дерзко повторила Изабелла, увереннее встав перед принцем. — Не хочешь с ними возиться — так и скажи, не трусь. А мучить не смей!

— Я, по-твоему, трушу? — прищурился принц.

— А что ж еще? — пожала плечами Изабелла. — Они тебе не нравятся, но тебя с ними заставляют любезничать. И ты, вместо того, чтоб по-человечески отказаться, над ними издеваешься! Трус!

— Много ты понимаешь, — грозно выкрикнул принц, — кто мне нравится, а кто нет!

— Да уж кое-что понимаю! — так же дерзко ответила Изабелла. — Трус!

Это повторяющееся слово «трус» принцу почему-то не понравилось. Более того, он прямо-таки взбесился.

— Я ничего не боюсь! — брутально прорычал он, что смотрелось очень комично с его белыми кудряшками и розовыми нарумяненными щечками. — Попадешь?

Он шагнул к столику, таящемуся в тени, и взял с тарелки с фруктами яблоко, зеленое и наверняка кислое. Изабелла, не говоря ни слова, выхватила из колчана стрелу и натянула тетиву, метясь в лежащее на раскрытой ладони принца яблоко.

— А так?

Не успела она прицелиться, как следует, как принц это самое яблоко водрузил себе на макушку, поверх белых кудрей, и усмехнулся.

— Ну? Стреляй!

Руки у Изабеллы дрогнули, и принц это заметил.

— Что ж ты медлишь? — произнес он, осторожно складывая руки на груди и стараясь не шевелиться, чтоб яблоко не упало. — И кто из нас теперь трус?

Стрелять в принца — это, пожалуй, был перебор. Это Изабелла поняла со всей отчетливостью, глядя на яблоко и чувствуя, как наконечник стрелы холодит пальцы и чуть гуляет в воздухе, ловя цель.

И принц совершенно точно не боялся. Стоял и улыбался.

«Сме-е-е-елый, — подумала Изабелла, чьи мысли вдруг потекли медленно-медленно, словно и весь мир замедлил свой бег раз в десять. — Даже радугой его рвать не стало… Но и я тебе не уступлю…»

— Стреляй! — резким голосом вдруг выкрикнул принц, словно отдавая приказ. Лицо его сделалось холодным и жестким, даже жестоким. Эту жестокость не могли скрыть ни белила, ни румяна. И Изабелла, глубоко вздохнув, разжала пальцы, спуская тетиву и посылая стрелу в цель.

Вжик! И яблоко упало в траву, пробитое насквозь стрелой.

— Надо же, — подал насмешливый голос принц, склонившись над трофеем Изабеллы, — попал!

Он поднял стрелу, на которую был нанизан плод, и с хрустом куснул сочное кислое яблоко крепкими зубами. Вид у принца был предовольный; а вот Изабелла почуяла, как ее руки трясутся. От пережитого напряжения ее даже слегка подташнивало.

«Только что в человека стреляла! — билось в ее висках. — А если б дрогнула рука?..»

— Ты почему глупый такой? — чуть дрогнувшим голосом произнесла она. — Глупый и жестокий; свою жизнь не бережешь, играешь с ней и так бессмысленно ею рискуешь, и чужие чувства не щадишь.

— Стрелял ты, — заметил принц, с хрустом поедая яблоко. — А глупый я?..

— Но ты меня спровоцировал! — вспыхнула Изабелла. — Ты заставлял!..

— Ты мог отказаться, — весело ответил принц.

Глава 7. 2

— Какой же ты гадкий! — не выдержала Изабелла, топнув ногой.

— Ты поплатишься за свои слова! — предупредил принц зловеще, поднимая свою трость так, словно это была шпага.

— Защищайся!

Острым ножом Изабелла отхватила довольно толстую ветку и наставила ее на принца.

Девицы на качелях завизжали, скорее заинтересованно и возбужденно, чем испуганно. Отчаянного храбреца, напавшего на принца, они не знали, но этот бой велся во имя их чести, и это не могло не льстить.

Принц сделал первый, неуловимый, коварный и очень внезапный выпад, и Изабелла осталась с обломком палки в руках. К ее великому удивлению, тонкая щегольская тросточка принца оказалась стальной, только выкрашенной в белый цвет, да еще украшенной серебром.