Ребенок от босса - Лия Рой

баловала его своими кулинарными изысками, и сейчас Гордеев бы от них не отказался на фоне стряпни Маши в виде подгоревших блинов, да вот только боялся просить — наверняка бы яду присыпала.

— Так, словно я монстр из ночных кошмаров, — Влад покачал головой. Он уже успел переодеться в домашнюю одежду и сейчас выглядел не таким строгим, как на работе. Вид у него и впрямь был уставший, а довершением образа стал громко заурчавший желудок.

— Мне не интересен этот разговор, — Виленская пожала плечами и продолжила свою борьбу с продуктами. Делать что-то одной рукой было непривычно, оттого и сложно. Иногда на простейшие вещи у Евы уходило в три-четыре раза больше времени, чем раньше.

— Давай помогу, — Влад сделал пару шагов к супруге, но та резко к нему развернулась.

— Обойдусь, — холодно бросила Ева. Нож в руке, которым она нарезала хлеб, опасно блеснул.

— Давай хоть закажем что-нибудь… — от взгляда жены стало не по себе. Раньше она смотрела на него раздражающе нежно. С такой любовью, о которой и говорить было не нужно. А сейчас это был взгляд ни то фурии, ни то обиженного ребенка…

— Не надо строить из себя заботливого мужа! — закипая, начала Виленская. — Ты мне руку сломал, если еще не забыл! А тут вдруг всея заботливость, я должна на это купиться?

— Я просто хотел помочь… — Влад поднял руки вверх, давая понять, что сдается.

— Своей любовнице помогай!

— Ревнуешь? — Гордеев сощурился, скрестил руки и привалился к дверному косяку. Да, ревновала. Ева ненавидела себя, не собиралась больше спать с супругом, и вот прямо сейчас раздумывала, не пустить ли в ход кухонный нож, но все равно ревновала. Еще месяц тому назад она была уверена в их обоюдной любви, планировала провести остаток жизни с этим мужчиной, а теперь понимала, что он никогда ей и не принадлежал.

— Ты слишком высокого мнения о себе… — с запозданием ответила Ева.

— Ладно, забудь, — казалось, что по ее лицу Влад и так все понял. — Кредитку красиво покромсала, кстати, — Гордеев перевел разговор на другую тему. Полез куда-то в навесной шкаф, достал огромную пачку чипсов.

— Форму потерять не боишься? Любовница-то, пойди, бросит, если растолстеешь, — злобно фыркнула Ева.

— Не бойся, она не даст мне растолстеть, — пошло улыбнувшись, ответил Влад. Виленская выдохнула сквозь зубы, воткнула с силой нож в деревянную доску, и, подхватив тарелку с приготовленными сендвичами, удалилась с кухни.

Влад остался один. Чипсы резко стали не интересны, и он отбросил их в сторону. Поведение Евы его ничуть не удивляло, нет. Наоборот, было бы странно, если бы Виленская вела себя по-другому, но внутри было какое-то странное чувство. Словно что-то его беспокоило, но Гордеев не мог понять, что именно.

Поразмышляв над этим, но так и не придя к какому-то определенному выводу, Влад это дело бросил. Заказ еды из любимого греческого ресторана, открыл бутылку хорошего вина, вооружился планшетом, чтобы не ужинать совсем «в одиночестве» и засел на кухне чуть ли не до самой ночи.

Только вот чувство никуда не делось и спустя час, и спустя два, когда вторая бутылка вина тоже практически опустела. Если бы Влад знал, каким неприятным окажется этот вечер, собрался бы с последними силами, да и отправился бы к Марие. Та ему скучать никогда не давала, всегда что-то незатейливо жужжала над ухом. Ну, или тащила его в постель. Только вот если совсем по-честному, то Загорская уже начинала надоедать. Девушкой она была неплохой: красивой, яркой, смешливой, вот только не сумела зацепить Гордеева по-настоящему.

Поужинав, Влад не удосужился убрать за собой грязную посуду. При всем желании не смог бы. Пошатываясь, он побрел в сторону спальни, вот только, неожиданно, не своей.

— Что ты здесь делаешь? — Ева подскочила на постели, засуетилась. Она явно готовилась ко сну, когда муж без стука завалился на ее территорию, Гордеев понял это по тому, что на Виленской были не привычные (дурацкие, к слову) джинсы, а длинная, растянутая футболка.

В любое другое время, Влад бы обязательно скривился, но, наверное, злую шутку с его разумом сыграл алкоголь, потому что Ева вдруг резко показалась в таком виде намного привлекательнее Марии с ее дорогими ночными рубашками и сексуальным нижним бельем.

— Зачем ты здесь? — снова повторила Ева.

— Я… — Влад пожал плечами, так и не сумев найти ответа. Рукой приходилось держаться за стену.

— Ты пьян? — Виленская нахмурилась. — Совсем рехнулся… — она покачала головой. — Уходи, это моя спальня… — Ева пыталась храбриться, но на самом деле, ей было страшно. Что, если муж пришел взять то, что, как он считал, и так принадлежало ему по праву? Что ей было делать и на кого надеяться, если бы Гордеев потребовал от нее выполнения супружеского долга? Влад и трезвым частенько был опасен, а уж в пьяном состоянии…

— Ева… — Влад сделал пару шагов к ней, но та отшатнулась, вжимаясь в первую попавшуюся стену. — Прекрати, я ничего тебе не сделаю, — не без труда выговорил Влад. Он встал совсем рядом, прижался всем телом, опровергая свои собственные слова и прижался лбом к чужому. — Мышонок…

— Не называй меня так, — Ева отвернула лицо, уперлась рукой в грудь мужа, но это все, что она могла сделать в этой ситуации.

— Евонька…

— Не надо, отойди, — запротестовала Виленская, пытаясь сдержать непрошенные слезы. Таким нежным Влад в последний раз был перед их свадьбой. Перед тем, как разрушить все ее мечты о счастливой, совместной жизни и настоящей семье.

— Ева… малыш…

— Хватит! — Ева сначала сделала, а потом поняла, что именно. Звук пощечины разрезал тишину. Она ударила собственного мужа… и в ответ Виленская ожидала, чего угодно: что Гордеев взбесится и снова ее изобьет или, что попробует взять силой, или обрушится на нее с оскорблениями, но Влад ее удивил. Мужчина как-то тяжело вздохнул, а затем сгреб Еву в охапку и