Желанная для диктатора (СИ) - Мила Дали

себе, выходили.

Он так и остался с нами. Верный, наглухо отбитый боец. Я бы мог назвать его лучшим другом, если бы в нашем мире существовала дружба.

— Заманали диверсанты, весь телефон оборвали. Гром, надо бы разобраться с огранщиками камней!

Усмехаюсь. Смотрю, как Замут тычет пальцами по выключенному телефону. Вторые сутки не спим. Ищем Айхана. Пока безрезультатно.

— Не прибрался, значит. А то Фортуна тебя к жмурам определила.

— Преувеличивает твоя зазноба!

— Не отмазывайся.

Достаю из кармана пачку сигарет, подкуриваю.

— Фортуна, возвращайтесь в дом!

— Я только вышла, Артём.

— Быстро.

Хм… Зазноба. Недовольно щурится, но берет за руку дочь и молча поднимается по ступеням и хлопает дверью. Замут стреляет у меня сигарету, почесывает затылок.

— Ты бы поласковее с ней, Гром. Бабы ведь ушами любят. Разговоры слащавые.

— Ты-то откуда знаешь?

— А что? Думаешь, не жарил никого? Красивую ж обогреть всегда приятно, даже в наше сволочное время.

— Не спорю.

— Тем более она у тебя Жужу.

— Воровка в авторитете?

— Да. Кольцо же Вероника Сергеевна тогда спиздила?

— Нет, Замут.

— В смысле?! Не понял…

Хлопаю бойца по плечу. Выкидываю окурок. Кивком указываю, чтоб садился за руль внедорожника. Сам усаживаюсь рядом. Замут проворачивает ключ.

Два охранника распахивают высокие железные врата и освобождают нам проезд. Хотя двигаться совсем недалеко. Так, за пару-тройку домов и на соседнюю улицу.

— Пора бы с черныша и должок спросить. Как считаешь, Замут?

— Определенно. Зря, что ли, жопу его спасали посреди ночи. Ехали хрен знает куда, искали бункер, где его похищали. Старика Филатова на тот свет отправили. Пусть теперь и Фархад подсуетится.

Вскоре останавливаемся у резного светло-каменного забора. Выходим из внедорожника. Рядом с домом я вижу мальчишку — точная копия Алиева. Пинает футбольный мяч. Будущий спортсмен. Всегда похвально.

— Малой, папка дома?

— Да, Фархад Каримович у себя. Работает с документами. Проходите, — деловито заявляет.

Тушу внутри иронию.

— Можно, да? Разрешаешь?

Мальчишке всего лет семь, но пристальный серьезный взгляд на все сорок. И повадки перенял у хозяина особняка. Надменные. Горделивые… пока судьбинушка не припрет рогами к стенке. Тогда и к нам обратиться не в падлу. К людям за гранью закона и общепринятых правил.

Не дожидаясь ответа, шагаем с Замутом во двор.

— Ооо… Смотри, Гром, жинка тут сколько кустов насажала. Уют создала. Мне нравится.

— С каких пор ты стал ценителем ландшафтного дизайна?

— А что такого? Я может многогранная личность.

Не поминай черта. Мы практически успели пройти треть двора, как входная дверь в дом Фархада с грохотом распахивается и оттуда вываливается пышногрудая жена. В шелковом платье, как у царицы египетской, и с бигуди на голове. Каменной преградой замерла на пороге. Уперлась руками в свои пухленькие бока.

Склочная баба и знаменитая скандалистка Виктория. Ее все знают в этом коттеджном поселке. Пороть таких надо. Ночью. На койке. Чтоб покладистая была.

— Чего приперлись?

Виктория самоотверженно задирает нос и думает, что нас напугала. Ей повезло нескончаемо. Женщина — родная сестра моего хорошего знакомого и уважаемого в наших кругах человека. Поэтому я предпочитаю молчать, иначе сорвусь. Роль переговорщика с почтением берет на себя Замут:

— Мадам, мы по делу. Нам нужен Фархад.

— Нет его. Для таких, как вы, всегда нет! Вы чего хотите? Чтобы моего мужа в тюрьму из-за вас посадили? Урки!

— Мадам, поосторожней со словами. Будьте любезны, пригласите нас в дом на чашечку с заваркой. — Замут ухмыляется и дотрагивается рукой до своей ширинки. — Знаете, я ведь голодный, могу и сейф ваш интимный вскрыть. В два счета.

— Фиг вам! Совсем оборзели. Меня и так в поселке терпеть не могут, а что теперь подумают соседи, увидев здесь вас?!

Замут оборачивается на меня и разводит руки в стороны, мол, прости Гром, я сделал все, что было в моих силах. Мы не воюем с бабами, просто не привыкли тратить время на фурий вроде жены Алиева. Хватит с нас дипломатии.

— Довольно, Замут, — говорю бойцу и, не обращая внимания на Викторию, поднимаюсь по ступеням к двери.

Сумасбродная Алиева топчется вправо-влево и не пускает дальше. Вынуждает отпихнуть ее в сторону. Кричит матом. Морщусь от резкого ладана и еще каких-то чумных благовоний. Замут проходит следом. Его раздражает истерика Виктории.

— Гром, можно мне все-таки выебать эту бабу? Чтоб притихла, наконец.

— Нет, Замут.

— Жаль.

Вика слышит прокуренный хрип Замута и замолкает. Если сказать культурно, ей некомфортно находиться с нами на одной территории. От слова совсем. Я слышу шаги из глубины особняка, отстроенного не скромнее, чем у арабского шейха.

Замут оглядывает интерьер, и жена Алиева переживает, что мой боец может что-то украсть. Не к тем нас причисляет. Наблюдаю, как суматошно снимает бигуди, с шумом сопит.

Снисходительно говорю ей:

— Женщина, водочки нам принеси. Мы же вроде как в гостях.

— У нас нет алкоголя в доме!

— Зашились?

— Отстань, уголовник.

Краем глаза замечаю фигуру черныша в строгом костюме как при параде. Нутром чувствую его напряжение. Страх. Фархад меньше всего на свете ждал нашего появления в своем доме.

— Что здесь происходит? Отойди от моей жены!

Говорит не мне, а Замуту, что облюбовал Вику и остановился слишком близко к женщине. Рассматривал ее сочный зад, пощупать хотел, надеялся услышать мое позволение на трах. Замуту все равно на социальный статус, штампы в паспорте и женское мнение. Он человек простой: вижу бабу — беру бабу.

Я иду навстречу к Фархаду, руку для приветствия не тяну.

— Дело есть, Алиев.

— У нас не может быть общих дел.

— Ошибаешься.

Переглядываемся с Замутом. Мы явились сюда не с наездом. Хотя сломать черныша много сил не потребуется. Мне нравится его спесь. В самый раз. Будет ее петухам из касты Якута показывать. Когда отправится в «командировку».

— Где говорить будем, Фархад? Хватит уже сучиться.

Алиев ударяет кулаком по лестничным перилам. Зовет нас наверх в кабинет. Толкает дверь, проходит первым. Усаживается за стол.

— В моем доме не курят, Громов.

Чиркаю зажигалкой, возобновляю потухший огонь. Затягиваюсь.

— Жинку свою сначала убери. Уши за дверью греет.

Мне не надо даже оборачиваться и проверять. Я насквозь вижу людей и их повадки. Я слышу самые незначительные шорохи и научился видеть спиной. Жизнь заставила.

Фархад срывается с места. Он и так на нервах, как бык, а тут еще любопытная Вика.

Замут удивляется поведению Алиева:

— Гром, а что Фархад так разорался? Может, в рожу ему разок двинуть, чтоб не повышал тон на жопастую?

— Ей полезно, не лезь.

Тушу бычок о поверхность стола, там же оставляю. Падаю в кресло напротив. Алиев громко топает,