«Если», 2015 № 03 - Артем Желтов

— А что, это концепция, — впервые подал голос доктор Ленц, он же повар, он же единственный в бригаде разнорабочий. — Она многое объясняет.

— Впервые вижу, чтобы медик с ума сошел, — негромко бросил Сухов в сторону. — Ну ладно наш стармех, ему простительно, механики все по жизни с прибабахом, колесу молятся…

— Но ведь «стоп» не держится? У нас роботов по всей планете — шесть групп! И вдруг одна-единственная не подчиняется! Почему?

— По кочану! Молодая, вот и не подчиняется!

— Да, она самая молодая и у нее самый развитый на сегодня искусственный интеллект! — не унимался доктор, — Не кроется ли за этим нечто большее?

— А может, доктор, вы еще и креститесь? Святой воды не найдется случаем — на бульдозер побрызгать? А то в него бес вселился.

— Если этот бес хочет вкалывать — зачем ему мешать?

Базунов поднял голову и с усилием потер лицо обеими руками.

— Слышали, что говорит стармех, товарищ Привалов? — он посмотрел на унылого программиста. — Учитесь. Мотайте на ус. Захотите наконец работать — и работайте, ядрена вошь!

— Вот ты злодей, — буркнул в спину бригадиру Сухов.

— Уволюсь на фиг, — сказал Привалов, глядя в пол. — Вы тут все действительно с ума сходите. Вслед за роботами.

— Фиг ты уволишься. Ты сейчас проверишь, держится ли точка в программе, доложишь об исполнении и поедешь с нами на кислород. Тебя там заждалась шикарная тяжелая экскаваторная группа. Мы из тебя сделаем человека, ядрена мама. Не сумеешь — научим, не захочешь — заставим. В конце концов, это тоже… Всего лишь инженерная задача.

— Вот ты злодей, — повторил Сухов, правда, уже с другим выражением.

— Кто-то мне это сегодня говорил, — сказал Базунов. — А, ну конечно, гидролог. Обидел я его слегка. Кстати, где он. Не забыть бы взять его на борт и посмотреть, чтобы сам ничего не забыл, ядреный водолаз. Ответственный за гидролога…

— Давайте я, — предложил Ленц. — Мне грузить всего ничего, я прослежу за человеком, чтобы не потерялся.

— Ответственный — товарищ Сухов. Как самый ответственный, ядрена справедливость.

— Ну вы злодей, бригадир! — сказал Ленц.

* * *

Новейшую самоходную роботизированную группу из тринадцати единиц, включая три бульдозера — легкий, средний и тяжелый, — два экскаватора, четыре самосвала, путеукладчик-«запеканку» для сыпучих грунтов, ремонтного «паука», дирижабль с прибабахом и маленький храбрый погрузчик, Базунов невзлюбил сразу по получении.

В Мосспецстрое бригада Базунова числилась «прыгающей экспедицией», она скакала с площадки на площадку, от одной группы роботов к другой, не задерживаясь нигде дольше недели. Проверить исполнение задачи, поставить новую, провести техобслуживание — и лететь дальше. Иметь дело приходилось с чем угодно, от мобильных атомных электростанций до умных бетономешалок. Очень живая интересная работа, требующая постоянного напряжения серого вещества, ну и вообще, мы — почти как космонавты, ядрена пилорама, любите нас, девочки.

Бригада более-менее теряла свой гонор, лишь когда надо было лететь с планеты на планету, и тут Базунову вежливо напоминали, что в строительном тресте, пусть даже московском и очень специальном, космонавтов нет, а есть пассажиры и от них требуется неукоснительное соблюдение дисциплины на борту.

И конечно, психологически трудно приходилось участникам «прыгающей экспедиции», когда они, горя энтузиазмом, сыпались со звездных небес на свежую площадку, выгоняли из трюма свои железные трудовые резервы — а фронт работ не подготовлен ни фига, и в космических бытовках сидят злые, как черти, космические прорабы, которым тоже психологически трудно, ведь они слишком хорошо представляют, что будет дальше, ядрена штурмовщина. Базунов хотя бы теоретически может в поисках дела для себя прыгнуть на соседнюю площадку и там вдоволь погонять роботов, а прорабу деваться некуда, и даже водки с горя нажраться советскому человеку шансов ноль, поскольку вне Земли у советского человека — сухой закон, ядрена конституция.

И хоть ты лопни, хоть ты тресни от искреннего желания, чтобы на Марсе как можно скорее яблони цвели, но если не завезли комплектующие, работа встанет намертво. Потому что, извините, делать эти комплектующие прямо на месте мы начнем не раньше, чем построим завод по их производству, такая вот мертвая петля, хоть на ней ты вешайся. И у соседа не займешь, ему тоже надо, и ему тоже не завезли. И ты от безысходности начинаешь возводить стены цехов раньше, чем подвел коммуникации. Здесь тебе не матушка-Земля, где вдоволь кислорода, воды и еды, тут нельзя сидеть и ждать, а надо давать план хотя бы вверх тормашками и задом наперед. То, что сетевой график окончательно превращается в китайскую грамоту, не смертельно, подгонкой графиков под реальность занимается целый институт в системе Госплана СССР, там специалисты, пусть у них голова болит. Смертельно — это когда у тебя кончились невосполнимые ресурсы, ты бросил недостроенный объект и эвакуировался, за такую ошибку партбилет на стол кладут. Значит, лучше мы пока стены и крыши сделаем, а коммуникации потом вкорячим через дырку в фундаменте задним числом. Не забыть бы, где у нас эта ядрена дырка. Кстати, а мы пробили ее вообще?

Легко догадаться, что когда несколько объектов входили в завершающую фазу одновременно, «прыгающая экспедиция» не скучала, мягко говоря, ядрены пассатижи. Да она и не спала почти, обедала на коленке, душ принимала, если доктор напомнит. Где тонко, там и рвется: именно в такие периоды охотнее всего «сыпалась» техника, и ладно бы только строительная, — пару раз у бригады разваливался транспорт, на обслуживание которого просто не оставалось времени, и тогда «прыгунов» приходилось спасать. Естественно, их потом наказывали, чтобы другим неповадно было, а иначе давно Базунов стал бы Героем Социалистического Труда.

Конкретно вместо Героя ему вручили фигу с маслом и пообещали, что высокого звания бригадиру не видать даже посмертно. Это когда экспедиция, совершив аварийную посадку в центре бескрайней пустыни из красного песка, застряла там на трое суток и успела сначала хорошо выспаться, а потом от безделья начудить. Базунов вывел роботов поразмяться и отгрохал себе не только положенную в таком случае взлетку, но еще роскошный жилой купол, футбольное поле с пьедесталом почета и плавательный бассейн без воды, зато с прыжковой вышкой. Такую ядрену шизофрению Базунову простили бы, да вот незадача: транспортный оператор Малаев, творческая личность, изваял при технической помощи Нечитайло и программной поддержке Привалова статую «Женщина-строитель» прямо у входа в купол. А спасатели на подлете, действуя строго по регламенту, зафиксировали этот ядрен дизайн своей шикарной спасательной видеокамерой с недюжинной разрешающей способностью. Нецелевой расход ресурса сварочного аппарата ради спекания из красного песка объемного изображения голой бабы с лопатой Мосспецстрой не оценил. Правда, был еще слушок, будто кто-то из дирекции треста углядел в статуе нечто знакомое. Малаев этот слух опроверг, заявив, что у него и так моральный облик никуда не годится, поскольку он в свободное время рисует акварелью, о чем даже состоялся хмурый разговор на последней аттестационной комиссии, и ему лишние неприятности совсем ни к чему.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});